, 
История приватизации в Казахстане: как начинался великий «распил»
Чтобы понять, что происходит сегодня в нашей стране с точки зрения приватизации, нужно знать ее историю, которая началась 30 лет назад. Об этом в уникальной книге доктора экономических наук, профессора Арыстана Есентугелова «Экономика независимого Казахстана. История рыночных реформ».
Новости по теме
Процесс приватизации государственной собственности начался официально с принятия 22 июня 1991 года Программы разгосударствления и приватизации на 1991–1992 годы. Основной формой приватизации по этой программе были передача предприятий в коллективную или акционерную собственность. Это означает, что собственность не попадает в руки отдельных частных лиц, т.е. «эксплуататоров», собственность возвращается тем, кто ее создает и приумножает. Такая приватизация немного сгладила остроту ситуации в обществе, вызванную негативным отношением граждан, особенно коллективов предприятий, к рыночным реформам и их последствиям, кроме того, такие формы приватизации не вызывали серьезных затруднений и не требовали особых усилий. Согласно аналитической записке Госкомитета РК по статистике и анализу, представленной 18.03.96 в Комитет по экономике, финансам и бюджету мажилиса парламента РК, по принятой программе на начало 1991 года в промышленности было приватизировано 23% от числа государственных предприятий, в строительстве – 40%, в сельском хозяйстве и торговле – 23%, в общественном питании – 8%. Приватизировались в основном мелкие и средние объекты этих отраслей.
Однако этот процесс не мог сопровождаться каким-либо вкладом в экономику. Во-первых, обнищавшие работники предприятий не могли инвестировать в производство, во-вторых, надежда на то, что работники, став совладельцами собственности, будут проявлять большую заинтересованность в прибыльной работе предприятия и резко повысят производительности труда, изначально была иллюзией. О том, что таких изменений в коллективных предприятиях не произойдет, убедительно показал опыт Югославии. Даже в капиталистических странах такие организации не добивались заметных результатов.
Все дело в том, что коллективная форма собственности существенно не изменит мотивы к производительному труду. Она играет на руку только директорам (менеджерам) предприятий, особенно если необходимые институты власти и общества только зарождаются (они до сих пор остаются весьма слабыми, в целом действуют малоэффективно). Менеджеры только разбазаривали остатки активов предприятий, а рабочие, не имея никакой ощутимой отдачи от бесплатно полученных акций безрезультативно работающих (во многих случаях символически) предприятий, вели себя как нейтральные наблюдатели. Передача предприятий в коллективную и акционерную собственность, когда «на улице» бурлила несколькотысячная инфляция, когда деньги перестали выполнять функцию средств обращения товаров, когда кругом процветали неплатежи и бартер, а продукция не имела надежных рынков сбыта, была не более чем популистской затеей, игрой на психологии масс, создавая видимость того, что власть реализует принцип социальной справедливости. Это было попыткой успокоить народ, предотвратить возможную конфликтную ситуацию, т.к. передача или продажа объектов всенародной собственности отдельным лицам могла только подлить масла в огонь отрицательного отношения общества к частной собственности, выработанного в течение 70 лет в ходе повальной политико-идеологической обработки населения СССР. Она могла рассматриваться ими как порождение новых капиталистов – эксплуататоров трудового народа, а то, что только эффективные частные собственники своими знаниями, деньгами и усилиями могут заставить эти предприятия заработать с новой силой и что это будет выходом из тупика, в который завела коммунистическая система со своим идеологическим маразмом, политическим насилием и экономическим идиотизмом, мало кого интересовало.
Чтобы данная форма приватизации приобрела какую-то теоретическую увязку с рыночными реформами, вписывалась в цели реформ, власть придумала рассматривать ее как «расширение социальной базы реформ», одновременно подчеркивая этим существование опасности для их последовательного проведения. Правительство, видя, что процесс приватизации приобрел хаотичный характер, в апреле 1992 года указом президента Назарбаева ввело новую схему: отныне коллективу предприятий отдается только 25% акций, 10% отдается смежникам и физическим лицам, еще 10% – иностранным инвесторам, если таковые имеются, а контрольный пакет акций, не менее 31%, остается у государства.
В указе предусматривалось проведение и купонной приватизации. Тем не менее до этого надо было дожить, а пока выяснилось, что и предложенная схема не могла изменить положения в приватизации, привлечь инвесторов и активизировать трудовые коллективы. Поэтому процесс приватизации государственной собственности в Казахстане заметно изменился с принятием 5 марта 1993 года «Национальной программы разгосударствления и приватизации на 1993–1995 годы» (правда, снова вставлялось слово «разгосударствление», видимо, с целью несколько притупить режущий слух советских людей, хоть и бывших «советских», слово «приватизация», т.е. «превращение в частную собственность»).
В ней были предусмотрены так называемые малая, массовая приватизация, приватизация по индивидуальным проектам и приватизация государственных сельскохозяйственных предприятий. Использовались методы прямой продажи объектов, продажи объектов с сохранением условий аренды, продажи на денежных аукционных и аукционно-конкурсных торгах, продажи с использованием голландского метода, т.е. с установлением минимальной цены продажи. Использовались методы продажи объектов с предоставлением льгот и безвозмездной их передачи.
За 1993–1995 годы в стране было приватизировано 15189 объектов, в том числе 5185 малых предприятий, или более 34% всех приватизированных объектов. Это в основном предприятия торговли, бытового обслуживания и общественного питания, аптеки и пр.
В приватизации госсобственности в рассматриваемом периоде преобладала продажа через денежные аукционы и аукционно-конкурсные торги. На долю этих форм приватизации собственности в 1994 году приходилось 55%, а в 1995-м – 75% от общего числа приватизированных предприятий.
В 1994 году началась также массовая приватизация. Началась она с купонной приватизации, суть которой состоит в выдаче населению так называемых приватизационно-инвестиционных купонов (ПИКов) в виде сертификатов, удостоверяющих именное право на получение части госсобственности, с создания инвестиционно-приватизационных фондов (ИПФ), которые должны были аккумулировать ПИКи и использовать их как платежные средства на специализированных купонных аукционах по продаже до 51% госпакетов акций АО. Каждому городскому жителю выдавалось 100, а сельчанину – 120 купонов. В стране было создано 169 лицензированных ИПФ.
Купонная приватизация преследовала благие, но совершенно нереалистичные и даже вредные для экономики цели: бесплатно раздавать в обмен на купоны акции акционерных предприятий поровну, что рассматривалось как распределение собственности по справедливости, поскольку собственность в СССР была общенародной, созданной трудом советских людей, а значит, в ней есть доля каждого гражданина, и создать достаточно большую прослойку собственников как эффективно хозяйствующих субъектов.
Население, владея акциями предприятий, должно было получать свои дивиденды, а ИПФ – инвестировать производства, им полагалось получать на свое содержание 10% денежных доходов от владения или продажи этих акций, остальные 90% этих доходов попадают в руки вкладчиков купонов. По замыслу авторов купонной приватизации, так должно было создаться справедливое общество – общество всеобщего благоденствия. Как в сказке! Главное, как будут работать, будут ли вообще работать предприятия, откуда возьмутся у ИПФ инвестиционные средства, мало кого волновало.
Тем не менее процесс купонной приватизации был запущен, централизованно было проведено 22 купонных аукциона, размещено 1127 млн купонов по покупке акций предприятий общей номинальной стоимостью 3138 млн тенге.
Однако казахстанские купоны не могли служить намеченным целям по ряду причин. В частности, они, в отличие от российских ваучеров, не имели тенговой номинальной стоимости, они имели оценку в условных единицах. Это было сделано, как объясняли авторы купонной приватизации, чтобы защитить их от влияния инфляции, причем купоны были именными и должны были быть использованы только для массовой приватизации. Авторы, очевидно, полагали исключить этим возможность спекуляции купонами. На самом деле оба эти решения были ошибочными. Во-первых, купоны – это все-таки ценные бумаги и их реальная стоимость не может быть подвержена инфляции, во-вторых, оба эти решения исключали право выбора владельцев способов их использования по своему усмотрению, в частности их купли-продажи, если они не захотят участвовать в бесперспективной для них массовой приватизации, как это делали в основном пенсионеры в России, где бурно функционировал неорганизованный рынок ваучеров. Люди, не надеясь стать собственниками и получать дивиденды, стали продавать свои купоны, и правильно делали. Кроме того, ПИФы должны были рассчитывать только на 20% каждого предприятия, выставленного на массовую приватизацию.
На торгах на купоны выставлялись акции предприятий, многие из которых, по заключению Агентства по статистике и анализу, не были привлекательными для покупателей. И это мягко сказано. Такими были предприятия, которые находились либо на грани банкротства, либо уже были банкротами – это предприятия строительства, снабжения и торговли, легкой промышленности, машиностроения, производства товаров народного потребления. Среди них практически не было предприятий базовых отраслей с экспортно ориентированным производством, остающихся жизнеспособными даже в такой тяжелый период и имеющих хорошие перспективы на будущее. Все это практически лишало ПИФы возможности накапливать необходимые средства для инвестиций, а владельцев купонов – рассчитывать на какие-то дивиденды.
23 июня 1995 года правительство своим постановлением завершило массовую приватизацию. Власть поняла бесперспективность купонной приватизации и еще до ее окончания был разработан и опробован отмеченный выше новый вид продажи пакетов акций – денежные торги через открытый аукцион, тендер, инвестиционный или коммерческий конкурс, в зависимости от экономического состояния и значимости акционерного общества.
Таким образом, правительством в отношении купонной приватизации был допущен серьезный просчет.
По данным Государственного комитета по приватизации, в целом на денежных торгах за период 1994–1996 годов из 3805 акционерных обществ, переданных на приватизацию, было выставлено 1773, продано 1242 (посредством продажи, естественно, госпакетов акций АО).
Началась практика продажи акций и по биржевому методу. В период денежных торгов на Центрально-Азиатской фондовой бирже было продано 174 госпакета акций АО, выставлялось в предлистинг 63 АО, из которых было продано 46 АО.
Имела место продажа АО и на инвестиционных конкурсах. В 1995–1996 годах этим методом было продано 92 АО с суммой инвестиций около 4 млрд 200 млн тенге.
В 1997 году с выставлением на торги еще 1066 госпакетов акций массовая приватизация в основном завершилась.
В целом продажа собственности по использованным методам торгов имела следующую структуру: на английских аукционах – 43% госпакетов, на голландских – 36%, на инвестиционных конкурсах – 8%, на тендерах – 12%, прямой адресной продажей – 1%.
Малая и массовая приватизация происходила под девизом: главное – это скорость приватизации и формирование как можно большего слоя собственников, обеспечив при этом торжество социальной справедливости. Безусловно, и экономические, и политические факторы наступательного ведения рыночных реформ требовали проведения приватизации наиболее быстрыми темпами, нельзя было затягивать процесс слишком долго, ибо это могло стоить для экономики слишком дорого. Ведь от советской системы в наследство достались устаревшие в технико-технологическом плане и давно уже неэффективно работающие предприятия. Их дальнейшее нахождение в государственной собственности было бы чревато либо массовой остановкой, либо превратило бы их в балласт для государства, их поддержка легла бы огромным бременем на бюджет страны (субсидии, неоправданные инвестиции, растрачивание материальных и трудовых ресурсов и т.д.). В итоге экономический кризис затянулся бы на долгие годы, поставив необратимость только что начатых рыночных и политических реформ под большой вопрос. Страна не выдержала бы длительного процесса реформирования экономики, не имея реальной перспективы ее роста в ближайшие годы.
Однако все это не оправдывало стратегию «скорость ради скорости», пренебрежительное отношение к народной мудрости «не спеша, но быстро», что означало необходимость разработки и принятия глубоко продуманного закона о приватизации, до конца проработанных форм и способов приватизации, которые привели бы к активному инвестированию производства, к кардинальному изменению ситуации на предприятиях и быстрейшему росту экономики, и только после этого можно проводить приватизацию быстро. Кроме того, не было в принципе элементарного опыта в приватизации государственной собственности, а предстояло приватизировать огромную массу – более 37 тыс. больших, средних и малых предприятий с многообразными индивидуальными особенностями.
Действительно, совсем скоро стало очевидно, что не были продуманы до конца формы и способы приватизации с оценкой их последствий для экономики и социального положения населения, неправильно были поставлены цели приватизации, не в полной мере были отработаны правовые вопросы, технологии, выбор схемы ее проведения, не были в законе регламентированы вопросы соблюдения приватизаторами ряда постприватизационных условий собственности и их ответственность за их нарушение, вопросы учета долгов приватизируемых объектов при оценке стоимости, которая также определялась без принятия во внимание уровня инфляции и девальвации курса национальной валюты; продажа собственности осуществлялась на формально открытых, но на деле нетранспарентных аукционах, конкурсах и тендерах, не было продумано, как обеспечить надежность и честность приватизации при полном отсутствии политических, экономических и правовых институтов, институтов гражданского общества, создание которых потребует не одного года (страна до сих пор не имеет таких полноценных институтов).
Идея купонной массовой приватизации была принесена в Казахстан, насколько мне известно, иностранным советником президента страны г-ном Чангом Бенгом из опыта Чехословакии. Но это было и главной ошибкой в приватизации государственной собственности, которая и завершилась, не сделав никого эффективным «купонным» собственником, так и не сформировав большого слоя эффективных собственников. Во-первых, бесплатная раздача акций предприятий по своей природе не могла породить эффективных собственников. Во-вторых, приватизация должна была стать не социальным, а экономическим процессом, она должна проводиться с целью повышения эффективности, конкурентоспособности и рентабельности предприятий, что возможно при крупных инвестициях в производство. Приватизация и инвестиции, приватизация и рост эффективности производства – неотделимы. К таким результатам приватизация могла привести только при условии, что собственность попадет в руки эффективных собственников, имеющих возможность инвестировать в производство и способных реструктуризировать предприятия. Это можно было бы осуществлять, только продавая предприятия за деньги на исключительно прозрачных аукционах, конкурсах, тендерах тем, кто предложит высокую цену, лучшие планы реструктуризации и инвестирования предприятий.
Подавляющее большинство ИПФ не имели никаких шансов стать такими собственниками, не обладали ни инвестиционными ресурсами, ни качеством деловых людей, ни эффективными собственниками. Поэтому купонная приватизация сводилась лишь к формальной процедуре обмена одних бумаг – купонов на другие бумаги – акции, не имея перспективы возродить предприятия. Многие предприятия торгующих отраслей несырьевого сектора таковыми остаются до сих пор.
Таким образом, малая и массовая приватизация как через купоны, так и через непрозрачные аукционы и конкурсы стала больше тормозом, чем фактором оздоровления предприятий и роста экономики, поставила многие предприятия на грань экономического краха, а экономику – на рецессию на долгие годы. Раздача собственности под девизом социальной справедливости, продажа предприятий на непрозрачных аукционах и конкурсах стали прикрытием закулисного раздела основной части собственности между небольшой группой влиятельных как на республиканском, так и на местном уровне государственных чиновников. Поэтому приватизацию собственности в Казахстане народ окрестил «прихватизацией».
Она породила крупномасштабную коррупцию, взяточничество и злоупотребления служебным положением. Государственные чиновники наживались, как «прихватывая» лучшие части госсобственности, так и извлекая огромную статусную, т.е. чиновничью ренту. Они получали также и политические дивиденды (что для них было немаловажно), представляя себя борцами за восстановление справедливости, за превращение народных масс в хозяев огромной собственности и участников проводимых в стране реформ. На деле же бедные становились беднее, богатые – богаче, на одном полюсе общества была основная масса населения, охваченная нищетой, зато ставшая собственниками, а на другом – кучка людей, ставших несметно богатыми, ибо бумаги (купоны) достались народу, а собственность – чиновникам, или «народу – приватизация, чиновникам – прихватизация». Таков был итог индивидуальной и особенно массовой приватизации собственности в Казахстане.
