, 
Ли Куан Ю: Америка, в отличие от Китая, собирает таланты со всего мира
Согласно ежегодному «Академическому рейтингу мировых университетов», который составляет Шанхайский университет Цзяотун, 16 из 20 лучших вузов расположены в США, а в Китае нет ни одного. Тем не менее, соперничество США и Китая обостряется.
Америка уже давно находится на передовых рубежах технологических разработок (био-, нано- и информационных), которые имеют решающее значение для роста экономики в XXI веке. Кроме того, научно-исследовательские университеты США доминируют в высшем образовании на мировом уровне.
Однако Китай много инвестирует в исследования и разработки и уже конкурирует с США в некоторых ключевых областях, в том числе в сфере искусственного интеллекта (ИИ), где он поставил перед собой цель стать глобальным лидером к 2030 году. Некоторые эксперты считают, что Китай хорошо позиционирован для достижения этой цели благодаря ряду факторов: колоссальные ресурсы данных, отсутствие связанных с конфиденциальностью ограничений на использование данных, а также тот факт, что для прогресса в машинном обучении требуется больше хорошо подготовленных инженеров, чем передовых учёных. Учитывая важность машинного обучения в качестве технологии общего назначения, которая влияет на многие другие сферы деятельности, достижения Китая в сфере ИИ приобретают особое значение.
Более того, технологический прогресс в Китае уже не базируется исключительно на копировании. Администрация бывшего президента США Дональда Трампа наказывала Китай за киберворовство интеллектуальной собственности, за принуждение к трансферу этой собственности, за несправедливые методы торговли. Настаивая на принципе взаимности, США утверждали, что, если Китай позволяет себе не пускать компании Google и Facebook на свой рынок из соображений безопасности, то и Америка может предпринимать аналогичные меры против китайский гигантов, таких как Huawei и ZTE. Однако инновационная деятельность в Китае продолжается.
После мирового финансового кризиса 2008 года и последовавшей за ним Великой рецессии китайское руководство пришло к убеждению, что в Америке начался упадок. Отказавшись от выбранного Дэн Сяопином умеренного политического курса (не высовываться и выжидать своё время), Китай перешёл к более напористым подходам, включая строительство (и милитаризацию) искусственных островов в Южно-Китайском море, меры экономического принуждения против Австралии, аннулирование гарантий в отношении Гонконга. В ответ в США заговорили о необходимости общего «разрыва» с Китаем. Хотя разрывать технологические производственные цепочки, которые напрямую связаны с национальной безопасностью, важно, было бы ошибкой полагать, что Америка способна полностью оторвать свою экономику от китайской, не столкнувшись с огромными издержками.
Именно эта глубокая экономическая взаимозависимость отличает отношения Америки с Китаем от отношений с СССР во время Холодной войны. С Советами США играли в одномерную шахматную игру, где обе стороны были крайне взаимозависимы в военной сфере, но не в экономических или транснациональных отношениях.
Напротив, с Китаем Америка играет в трёхмерные шахматы, с намного более разнообразным распределением сил на военном, экономическом и транснациональном уровнях. Если мы проигнорируем силовые отношения на экономической и транснациональной досках (не говоря уже о вертикальном взаимодействии между этими досками), мы пострадаем. И поэтому хорошая стратегия в отношениях с Китаем должна избегать военного детерминизма и учитывать все три названные выше измерения взаимозависимости.
Правила экономических отношений нужно будет пересмотреть. Задолго до пандемии гибридный госкапитализм Китая начал руководствоваться меркантилистской моделью, которая искажала функционирование Всемирной торговой организации и способствовала подъёму разрушительного популизма в странах западной демократии.
Сегодня союзники Америки намного лучше осознают политические риски и риски для безопасности, возникающие из-за шпионажа Китая, его принуждения к трансферу технологий, стратегических коммерческих операций и ассиметричных соглашений. В результате разрыв технологических производственных цепочек будет усиливаться, особенно когда на кону стоит национальная безопасность. Переговоры о новых торговых правилах способны помочь предотвратить эскалацию этого разрыва. В подобных условиях державы среднего уровня могли бы собраться и выработать торговое соглашение об информационно-коммуникационных технологиях, которое будет открыто для стран, удовлетворяющих базовым демократическим стандартам.
Нельзя всё мерить одним размером. В некоторых сферах, например, ядерное нераспространение, миротворчество, здравоохранение, изменение климата, Америка может найти общую институциональную почву с Китаем. Однако в других сферах разумнее устанавливать наши демократические стандарты. В долгосрочной перспективе дверь может оставаться открытой для Китая; но мы должны смириться с тем, что эта перспектива будет действительно очень долгосрочной.
Несмотря на растущую силу и влияние Китая, работа с партнёрами-единомышленниками может улучшить шансы на доминирование либеральных норм в торговой и технологической сферах. Важно сформировать более сильный трансатлантический консенсус в сфере глобального управления. Впрочем, лишь сотрудничая с Японией, Южной Кореей и другими странами Азии, Запад сумеет определять глобальные торговые и инвестиционные правила и стандарты технологий, гарантируя тем самым более равное игровое поле для компаний, работающих за рубежом.
В этом столетии экономика демократических стран, вместе взятых, будет значительно больше китайской, но только в том случае, если они будут действовать вместе. Этот дипломатический фактор будет важнее, чем уровень технологического развития Китая. В оценке будущего американо-китайского баланса сил технологии играют важную роль, но ещё важнее – альянсы.
Наконец, успех ответа США на технологический вызов Китая будет зависеть от улучшений внутри страны в такой же мере, как и от внешних действий. Важно увеличивать поддержку исследований и разработок. Самоуспокоенность всегда опасна, но столь же опасно отсутствие уверенности или избыточная реакция, мотивируемая преувеличенными страхами. Как полагает бывший ректор Массачусетского технологического института Джон Дейч, если Америка осуществит возможные улучшения своего инновационного потенциала, тогда «великий скачок Китая вперёд окажется – в лучшем случае – всего лишь парой шагов на пути к сокращению отставания от нынешнего инновационного лидерства США».
Иммиграция тоже будет играть важную роль в сохранении технологического лидерства Америки. В 2015 году я спросил бывшего премьер-министра Сингапура Ли Куан Ю, почему он не считает, что Китай может опередить США. В ответ он указал на способность Америки привлекать талантливые кадры со всего мира, в то время как у Китая такой возможности нет из-за этнического национализма народа хань. Это неслучайно, что многие компании в Силиконовой долине основаны или возглавляются азиатами.
Благодаря передвижению людей, технологии со временем неизбежно распространяются. Если Америка даст волю своим страхам перед утечкой технологий и закроется от столь ценного импорта людей, тогда она лишится одного из своих главных преимуществ. Иммиграционная политика с избыточными запретами может серьёзно помешать технологическим инновациям – и этот факт никогда не должен упускаться из виду в горячей политике стратегического соперничества.
Джозеф Най – профессор Гарвардского университета, автор новой книги «Важна ли мораль? Президенты и внешняя политика от Рузвельта до Трампа» (издательство Oxford University Press, 2020).
Copyright: Project Syndicate, 2021. www.project-syndicate.org
