, 
Индульгенция Токаева: отнять наворованное или перестать воровать?
Быть богатым в бедной стране – это проклятие. Такого человека ненавидит общество, а власть всегда даёт понять, что может «любого из них отвести в тюрьму».
Новости по теме
Список Шиндлера
На самом деле, трудно ожидать, что человек, у которого есть нужные связи для доступа к бюджетным деньгам, не станет этим пользоваться в силу своей порядочности. Самый простой и, в общем-то, внятный аргумент – «если этого не сделаю я, это сделают другие».
Правда в том, что государство само долгие годы создавало условия для появления нелегитимного капитала. Все понимали, что коррупция – это короткий поводок для тех, кто сидит на этом крючке. Человек, которого всегда можно упрекнуть в том, что он пользовался своим доступом к государственным ресурсам, абсолютно подконтролен. Ему и в самом страшном сне не придёт в голову требовать честных выборов или свободных СМИ. Наоборот, всё это представляет для его капитала прямую угрозу. Таким образом, власть была просто заинтересована в коррупции.
Впрочем, иногда такая система давала сбои. Последний, самый громкий из них – создание ДВК. Триггером его появления была реакция на действия распоясавшегося Рахата Алиева, кстати, тоже члена Семьи, которого потом тоже обвинили в попытке государственного переворота. Тогда в шоке от альянса и членов правительства была не только страна, но и Назарбаев. Именно тогда он понял, что люди с большим капиталом могут представлять серьёзную угрозу и, как в крылатом выражении Путина, «олигархов начали мочить в сортире». В течение следующих лет все, кто так или иначе был причастен к ДВК (кроме нескольких актёров «второго плана»), в лучшем случае ушли в тень или покинули страну, а в худшем – отсидели или умерли при загадочных обстоятельствах. Уцелевшие сделали для себя правильные выводы и сосредоточились у бюджетной кормушки. За редким исключением, собственно, эти люди и присутствовали на последней встрече Токаева с бизнесом. Ходят, кстати, слухи, что несколько человек из списка «Шиндлера» были приглашены, но уже на входе их не пустили: дескать, вас даже пожертвования уже не спасут.
Значит ли это, что те, кто выплатил благотворительный «откат», теперь получили индульгенцию от Токаева? Судя по его словам, нет.
«Кулуарность, непрозрачность, завышенные цены – с этими фактами необходимо срочно разобраться, уже дальше некуда. Даю месяц, причём в последний раз. Не будет решения – последуют жёсткие меры» – заявил Касым-Жомарт Токаев. Он не уточнил, о каких именно жёстких мерах идёт речь. Если предположить, что создание фонда «Қазақстан халқына» – это некое первое предостережение олигархам, то тогда не понятно, почему среди них оказались те, чей капитал не имеет отношения к госбюджету? Тем более неуместны перечисления однодневных зарплат служащих, даже если это депутаты.
Вызывает вопрос и концепция созданного Фонда, точнее, её отсутствие. Если на эти деньги будут покупать оборудование для одной из районных больниц, то почему на это не имеют права другие районные больницы? Какие проекты в итоге поддерживает Фонд? Культуру или спорт? Какие именно социальные проекты? А если это Фонд по возврату выведенного капитала, то это уже совсем другая задача и там десятком миллиарда тенге не отделаешься.
Особенно унизительно то, что в одной компании с назначенными олигархами оказались букмекерские конторы и организаторы лотерей, а также другие источники, которые, по словам Жамишева, определит правительство.
Понятно, что президенту сейчас хочется быстрых побед, но эффект от них может оказаться опасно скоротечным. Уже сейчас общество задаёт много неудобных вопросов как по работе фонда, так и по тем, кто «назначен» следить за его эффективностью. Большинство из членов так называемого попечительского совета – занятые люди и они едва ли будут располагать достаточным временем для полноценной работы. И это уже не говоря о том, что состав попечителей должен определяться после разработки концепции фонда, а не наоборот. Однако больше всего вопросов к самим принципам, по которым он будет работать, а ещё больше – к самой идее его создания. Если вы знаете, кто и как воровал, то есть правовые механизмы возвращения этих денег в экономику. Собственно, именно это должно было стать главным лейтмотивом этой встречи – сформулировать новые правила игры. Можно предположить, что выбор на бывшего министра финансов Болата Жамишева пал не случайно. В его ведомство входила такая малозаметная, но много знающая структура как Комитет финансового мониторинга, который, кстати, ровно год назад оказался в прямом подчинении Токаева и, как теперь стало понятно, далеко не случайно. В этом контексте вполне уместно прозвучали довольно красноречивые цифры: «всего 162 человека владеют половиной благосостояния Казахстана. В то время как у половины населения ежемесячный доход не превышает 50 тысяч тенге! Это чуть больше 1300 долларов в год».
И ещё один щепетильный вопрос. Все от мала до велика знают, что почти все из этих 162 человек – «назначенные арендаторы», пусть и щедро оплачиваемые за свой нелёгкий труд. Но у этих огромных активов есть истинные владельцы. Если Токаев хочет сказать, что договор аренды истёк, то на каких условиях? Трудно предположить, что и арендодатели, и арендаторы сдадутся без боя. К тому же, на эти «необъяснимые богатства» уже начали накладываться аресты на Западе и процесс только набирает обороты. Значит, нужен компромисс. Лучше всё же вернуть деньги в страну, чем позволить им бесславно пылиться на счетах десятилетиями.
Вот, собственно, и главная задача текущего момента – перераспределение доходов. Но не за счёт того, чтобы отнять у одних, раздать другим, чтобы потом опять обвинить их в иждивенчестве и патернализме. Поэтому столь поспешно и необдуманно формируемый фонд – это, скорее, имиджевая акция. Но настоящий передел собственности впереди.
Начни с себя
В конце концов, когда мы упрекаем олигархат в излишней роскоши, надо вспомнить, что государство само подавало тому пример, финансируя помпезные и ненужные проекты. Это было неким негласным сигналом для бизнеса – если можно им, значит, можно и нам. В стране сформировалась культура, точнее, её самое вульгарное отсутствие, когда даже чиновники носили бриллианты, дорогие сумочки, а окрестности мегаполисов заполнились укромными фешенебельными районами и изысканными ресторанами, о которых те, кого назвали «мародёрами», даже не подозревают.
Государство десятилетиями развращало бизнес, развращало общество. И разве не логично было бы всё же обратиться сначала к чиновникам о том, что отныне правила игры будут другими? Судя по тому, как работает госаппарат, именно в нём до сих пор нет осознания, что мы проснулись в другой стране. Чтобы меньше воровали, нужны не показательные порки, а изменение всей экономической политики, когда государство заявит о своём глобальном выходе из экономики. Спас ли принцип госзакупок по принципу наименьшей цены от коррупции? Нет, её размеры только выросли до немыслимых объёмов. Где и почему формируется цепочка ненужных посредников при ценообразовании? Почему огромные деньги, выделенные на производство, так и не дошли до реального сектора? Ответить на эти вопросы гораздо труднее, чем создать «благотворительный общак» и раздавать подачки, даже если и дорогостоящие.
И наконец, всё происходящее напоминает проявление советского синдрома ненависти к любой частной собственности. Чиновник плохо видит разницу между спекулятивным капиталом и заработанным. Поэтому сейчас есть угроза начала кампаний против бизнеса в принципе.
Однажды на встрече с польским Агентством по инвестициям, я задала наивный вопрос: почему польские яблоки после пересечения нескольких границ, 7 тысяч километров и уплаты всех пошлин стоят дешевле, чем наши местные? Мои собеседники смутились и начали рассказывать о том, как государство субсидировало посадку тысяч гектаров садов. Однако потом, когда они пошли меня провожать, один из них шепнул мне: «У нас раньше всё так же было, как у вас. Просто мы перестали воровать».
Можно и нужно создавать десятки благотворительных фондов, но они не должны быть ещё одним негласным налогом. И льготное налогообложение должно касаться не только «отметившихся», но всех остальных тоже.
Трудно не согласиться с президентом в том, что «монополизация бизнеса – это плохо и чревато общественной депрессией». Прав он и в том, что первый слой собственников сформировался во время перераспределения имущества распавшегося СССР. Второй – во время сырьевого суперцикла нулевых годов. Каким будет третий этап?
Тем временем, по имиджу бизнеса нанесён ещё один репутационный урон, пусть и во многом заслуженный. Но ответственность за это должна нести и власть. Именно она не только позволила, но и культивировала появление олигополий. Однако есть расхожее выражение: «если страна не имеет своих олигархов, её будут иметь чужие олигархи». Рецепт сохранения сдержек и противовесов уже давно апробирован: в любой стране должно быть немного сверхбогатых людей, чуть больше менее богатых и очень много обеспеченных людей. Но все они должны платить налоги, которые будут правильно распределяться. А создавать благотворительные фонды – это должно быть их личным решением, к которому каждый из них должен прийти сам.
