, 
Что означает передача власти в Туркменистане
Гурбангулы Бердымухамедов пока не собирается полностью отдать страну в руки своего сына. Молодой и энергичный президент, по всей видимости, возьмет на себя «скучную» часть управления страной. Но приведет ли это к заметным переменам?
Не успели власти Казахстана прибрать улицы Алма-Аты после январских погромов, которые расстроили планы Назарбаева на плавный транзит, как в соседнем Туркменистане президент Гурбангулы Бердымухамедов запустил собственную передачу власти. Казалось бы, время выбрано самое неподходящее: постсоветское пространство сотрясают кризисы, бушует пандемия, не успокоился Афганистан, экономика в упадке.
Но, несмотря на все это, 11 февраля аркадаг («покровитель», официальный титул Бердымухамедова) заявил, что передает управление «молодым руководителям», и поручил ЦИКу за месяц подготовить внеочередные выборы президента. А уже 14 февраля объявился первый кандидат, имя которого не стало сюрпризом, – это единственный сын президента Сердар.
Шансов, что на выборах что-то пойдет не так, почти нет. В Туркменистане с корнем выдернуты любые ростки оппозиции, уничтожены даже намеки на инакомыслие, а вся власть и финансовые ресурсы подконтрольны одной семье. Однако в чуть более далекой перспективе герметичный и внешне прочный туркменский режим может на поверку оказаться хрупким. Особенно сейчас, когда в стране регулярно происходят протесты, несмотря на давление властей, а внутри большой семьи аркадага намечается разлад.
Транзит по фэн-шую
Объяснить, почему Бердымухамедов запустил транзит прямо сейчас, сложно. Туркменистан по уровню закрытости не уступает Северной Корее. Смутно представить себе происходящее в стране можно на основе анализа официальной пропаганды, а также сливов и слухов, которые, несмотря на жесточайшую цензуру, все-таки пробиваются сквозь виртуальные барьеры.
Проще всего, конечно, объяснить туркменский транзит недавним кризисом в Казахстане. Бердымухамедов подписал постановление о внеочередном созыве верхней палаты парламента 18 января – сразу после казахского кризиса. И действительно, вылившийся на улицы Алма-Аты конфликт элит – хороший пример того, что может произойти, если начать транзит власти слишком поздно. Вряд ли аркадагу хочется последние годы своей жизни наблюдать за тем, как у него отнимают нажитое, избавляются от его золотых памятников, а его любимых скакунов и алабаев перестают чтить как святых.
Однако внутренние факторы всегда намного важнее внешних. То, что внешним наблюдателям кажется стройной цепочкой причин и последствий, может выглядеть совершенно иначе изнутри системы.
Другими словами, у Бердымухамедова могли быть свои причины и соображения, по которым он объявил об уходе, – и нам они покажутся совсем несуразными. Например, не исключено, что президент выбирал дату начала транзита, руководствуясь астрологией. Известно, как Бердымухамедов суеверен и серьезно относится к мистическим знакам. В конце каждого года на заседаниях Совета безопасности он обязательно дает прогноз на основе восточной астрологии.
Бердымухамедов также не скрывает своей страсти к фэн-шую и нумерологии. Своим счастливым числом он считает семерку, поэтому бортовые номера президентских самолетов оканчиваются на 777, 007, 700. Его гоночные машины – тоже под этим номером. А если ему дарят его любимых ахалтекинских скакунов, то их количество тоже должно равняться семи. Срок президентских полномочий аркадаг продлил до семи лет, а максимальный возраст для кандидата в президенты поднял до 70.
В нынешнем транзите все тоже наполнено символами. Бердымухамедов заявил о своем желании передать власть «молодым» в день, когда исполнилось ровно 15 лет его президентству (с 11 февраля 2007 года). В прошлом году в этот же день его сын был объявлен, по сути, вторым человеком в стране.
Выборы Бердымухамедов назначил на 12 марта – в тот же день в 2021 году он подписал постановление о вступлении своего сына в специально придуманную для него должность вице-премьера (должности премьера в стране нет, его функции исполняет президент), а также на посты председателя Высшей контрольной палаты и в состав Совета безопасности.
Свое заявление об уходе с президентской должности Бердымухамедов начал с магических цифр, объявив, что «два года назад достиг возраста пророка». Эта фраза – отсылка к его предшественнику Сапармурату Ниязову, который после достижения возраста пророка прожил еще три года.
В сравнении с другими постсоветскими лидерами аркадаг довольно молод. Ему 64 года – меньше, чем Токаеву (68 лет), Рахмону (69) или Путину (69). Однако последние три года Бердымухамедов подчеркивает свой почтенный возраст – с тех пор все его портреты в стране заменили на те, где он изображен с сединой.
Возможно, Бердымухамедов задумался о своем наследии из-за здоровья, слухи о проблемах с которым появляются регулярно. В 2019 году президент пару недель не появлялся в новостях, госСМИ публиковали консервы – сразу пошли предположения о его болезни и даже смерти. Позже сообщали, что он в это время находился в Германии, где в тяжелом состоянии якобы лежала мать Бердымухамедова. Так оно или нет, но, вернувшись, он переписал Конституцию и создал в парламенте верхнюю палату – Халк Маслахаты (Народный совет), которую сам и возглавил.
В 2021 году скончался отец президента Мяликгулы Бердымухамедов. Это тоже могло подтолкнуть аркадага задуматься о будущем. Но что бы ни стало поводом для начала передачи власти именно сейчас, транзит Бердымухамедов готовил как минимум с 2016 года, когда его единственный сын Сердар был избран депутатом парламента и практически сразу стал вторым политиком Туркменистана.
Семья и политбюро
Бердымухамедов не понаслышке знает, что может случиться, когда транзит происходит слишком поздно, – он сам 15 лет назад пришел к власти после неожиданной остановки сердца Ниязова. То есть Бердымухамедов – единственный политик в регионе, кто знает, как транзит выглядит с обеих сторон – принимающей и запускающей – и как много в этом процессе может произойти по воле случая.
Придя к власти, Бердымухамедов сделал все, чтобы не допустить любой оппозиции своему правлению. В Туркменистане среди высших чиновников не найти влиятельных тяжеловесов, какими в свое время были Карим Масимов в Казахстане, Рустам Иноятов в Узбекистане или Саймумин Ятимов сейчас в Таджикистане.
Аркадаг, чтобы держать правящую элиту в тонусе, регулярно проводит чистки политической системы, так что редко кому удавалось дослужиться до высоких должностей, не попав под волну репрессий. В туркменских тюрьмах до сих пор сидят репрессированные Ниязовым чиновники (периодически появляются новости о смерти кого-то из них), а число новых политзаключенных растет с каждым годом.
Бердымухамедов не любит, если его чиновники засиживаются долго на одной должности. За 15 лет правления он семь раз сменил руководство Министерства нацбезопасности (аналог ФСБ), по шесть раз – глав МВД и Генеральной прокуратуры, пять раз – министра обороны. Не всем везет быть просто уволенным или пониженным в ранге. Последняя волна посадок среди силовиков началась в 2018 году. Среди прочих за решеткой оказался глава МВД Искандер Муликов, который занимал эту должность почти 10 лет.
Единственным влиятельным чиновником вот уже много лет остается глава МИД Туркменистана Рашид Мередов, который начинал свою карьеру еще в 1990-х. За годы на этом посту Мередов замкнул на себя внешнеполитические контакты режима и стал во многом незаменимым, а во внутриполитические дела он не вмешивается.
В то время как чиновники стараются быть как можно незаметнее, чтобы сохранить свое положение, семья Бердымухамедова, наоборот, ведет себя демонстративно вызывающе. У Бердымухамедова помимо двух дочерей и сына очень много племянников – детей его пяти сестер. Если посчитать только близкий круг президентских родственников, то выйдет около 80 человек, пользующихся покровительством самого аркадага.
Никакой сколько-нибудь крупный проект в стране не обходится без участия в нем компаний, связанных то с сестрами, то с зятьями, то с племянниками Бердымухамедова. Пока в Туркменистане (даже в столице) люди с трех утра стоят в очередях за хлебом и не могут выехать из страны из-за пандемии, даже самые дальние родственники Бердымухамедова делятся в инстаграме фотографиями своей богатой жизни.
Ходят слухи, что это слишком беспардонное поведение беспокоит Сердара и приводит к конфликтам внутри большой семьи. Например, в декабре прошлого года сын президента закрыл крупный рынок «Гулистан» в Ашхабаде и посадил директора – друга своего двоюродного брата Шамурата Реджепова. Самого Реджепова аркадаг хотел назначить на должность зампреда Государственного банка внешнеэкономической деятельности Туркменистана, но с ноября 2021-го новостей о назначении все нет.
Пока говорить о расколе в президентской семье рано, но такие стычки – плохой знак для стабильности режима. Помимо семьи аркадага, в Туркменистане нет другой группы элит, которая могла бы выступить против влиятельных Бердымухамедовых. То есть главный источник рисков для режима – это внутрисемейный конфликт. Но ссоры в Туркменистане не принято выносить из избы, поэтому о глубине противоречий между президентскими родственниками можно только догадываться.
Более отдаленным родственникам аркадаг обычно не доверяет – никто из них не занимает важные государственные должности (не считая малозначительных ролей типа консулов в других странах). Можно сказать, что до появления на публике Сердара в Туркменистане вообще не было человека, которого можно было бы назвать вторым в государстве. Был только аркадаг и все остальные.
По Конституции вторая должность – это председатель верхней палаты парламента, но Бердымухамедов настолько никому не доверяет, что занимает обе должности одновременно. То есть, в случае чего, по закону некому было бы его заменить. Однако теперь такой человек есть.
Наследие для Сердара
Пока план выглядит стройно. Сердар считается достойным наследником, у него за спиной не одно образование: и туркменское техническое, и российское гуманитарное (Дипакадемия при МИДе), степень магистра по европейской и международной безопасности и степень доктора технических наук. К своим 40 годам он успел поработать и дипломатом, и чиновником в нефтегазовой сфере, и депутатом, и министром, и губернатором, а в последний год занимал должность зампреда правительства.
Президент Бердымухамедов передает эстафетную палочку сыну. Скриншот ТВ-эфира Altyn Asyr. В последние пять лет Бердымухамедов-старший стал делиться эфирным временем на госканалах со своим сыном. Сердара стали показывать чаще: вот он открывает завод, вот встречается с избирателями, а вот вместе с отцом участвует в гонке или открывает памятник алабаю. Также Сердар за последние годы лично встретился с важнейшими внешнеполитическими партнерами Туркменистана: узбекским президентом Мирзиёевым, президентом Ирана Раиси, казахскими лидерами Назарбаевым и Токаевым, высшими российскими чиновниками от Мишустина до Медведева.
Очевидно, что Бердымухамедов пока не собирается полностью отдать страну в руки своего сына. В свои 40 лет Сердар станет самым молодым президентом в Центральной Азии, поэтому важные вопросы национальной безопасности или исторической важности Гурбангулы Бердымухамедов, по всей видимости, оставит себе. А вот скучные вопросы ежедневного управления страной (бюджеты, планирование, встречи с народом и так далее), скорее всего, окончательно перейдут в ведение сына – аркадагу с его огромным набором увлечений и так некогда было ими заниматься. Таких вопросов, надо сказать, накопилось немало – Туркменистан сейчас в тяжелом социально-экономическом кризисе.
Туркменская госмашина совершенно не справилась с пандемией, а потому до сих пор отрицает существование ковида. Понять, во что это обошлось стране, невозможно – даже базовая демографическая статистика засекречена, а может, попросту не существует.
Трудности в экономике Туркменистана настолько очевидны, что их не скрыть самой жесткой цензурой. О них вынужден говорить даже сам Бердымухамедов, обычно предпочитающий не упоминать никаких проблем. Всемирный банк, МВФ и ряд других организаций с прошлого года отказались пользоваться официальными данными Минэкономики Туркменистана из-за их недостоверности. По оценкам властей, ВВП в 2020 году вырос на 5,9%, а по оценке экспертов МВФ – меньше чем на 1%.
Единственный метод борьбы с коронавирусом в Туркменистане – это закрытие границ. Такие меры аукнулись нехваткой продовольствия – уже третий год жители страны вынуждены стоять в очередях за базовыми продуктами питания. Государственные магазины вводят карточную систему отпуска продуктов, в частных – цены дороже в 3–4 раза, а власти сокращают список субсидированных товаров.
Серьезные проблемы видны и по падению неофициального курса туркменского маната: в прошлом году он достигал 41 за доллар при официальном курсе 3,5. Похожие вещи происходят с данными об инфляции. Fitch на основе официальных данных говорит о среднегодовой инфляции 7,8% с 2016 по 2020 год, а профессор экономики Университета Джонса Хопкинса Стив Хенке – 294% (за 2018-й). Второе больше похоже на правду, если сравнить рост цен на рынке в Ашхабаде: с 2017 по конец 2021 года цены на сахар выросли на 200%, на картофель – на 242%, а на масло – на 311%.
Безработица в стране, очевидно, выросла, только неизвестно насколько – до кризиса показатели колебались от 3,3% до 60%. СМИ пишут о массовом оттоке населения за последнее десятилетие и о том, что разница между реальной численностью населения Туркменистана и официальной больше миллиона.
Такое положение дел не может не вызывать в обществе массового недовольства. Несмотря на жесткие ограничения и перспективу серьезных наказаний, в стране уже идут регулярные протесты. Например, весной 2021 года – из-за бездействия властей после разрушительного урагана в Туркменабаде. За ними осенью последовала забастовка водителей автобусов. В январе 2022 года – протесты из-за повышения цен. И все это притом, что протестовать в Туркменистане очень опасно. Власти даже угрожают недовольным расстрелами.
Начало транзита не означает, что Сердар останется со всеми этими проблемами один на один. Но новый президент окажется в трудном положении. С одной стороны, любая попытка кардинально изменить режим может быть воспринята как нарушение воли отца, и тогда наследника могут заменить на другого родственника – например, на любимого внука Керимгулы, с которым Гурбангулы Бердымухамедов иногда читает рэп. С другой – без системных решений выводить Туркменистан из кризиса невозможно, а туркменским властям очень нужно снизить градус общественного недовольства – особенно сейчас, в опасный период транзита.
Темур Умаров, Московский центр Карнеги
