Мир сходит с ума. Что случилось с мягкой силой?

К концу 2021 года Россия сосредоточила войска у своей границы с Украиной; Китайские военные самолеты летали вблизи Тайваня; Северная Корея все еще продолжает свою программу по созданию ядерного оружия; а боевики Талибана патрулировали улицы Кабула. Наблюдая за всем этим, друзья задали мне вопрос: “Что случилось с мягкой силой?”

Один из ответов можно найти в других недавних событиях, таких как виртуальный саммит за демократию Президента Джо Байдена, на котором присутствовали представители более 100 стран. Будучи исключенным из этого процесса, Китай выступил в эфире и социальных сетях с заявлением о том, что у него иной и более стабильный тип демократии, чем тот, который превозносят Соединенные Штаты. То, что мы видели, было соперничеством великих держав за мягкую силу, понимаемую как способность влиять на других посредством привлечения, а не принуждения или оплаты.

Когда я впервые написал о “мягкой силе” в 1990 году, я пытался преодолеть дефицит того, как аналитики думают о силе в целом. Однако эта концепция постепенно приобрела более политический резонанс. В некотором смысле основная мысль не нова; подобные концепции восходят к древним философам, таким как Лао-Цзы. Мягкая сила относится не только к международному поведению или к США. Многие малые страны и организации также обладают силой привлечения; а в демократических странах, как минимум, мягкая сила является важным компонентом лидерства.

Однако в настоящее время, эта концепция, как правило, ассоциируется с международными отношениями. По мере того, как Европейский Союз приобретал свою нынешнюю форму, европейские лидеры все чаще использовали этот термин. И с 2007 года, когда тогдашний президент Китая Ху Цзиньтао заявил, что Китай должен развивать свою мягкую силу, правительство инвестировало в этот квест миллиарды долларов. Сейчас перед Китаем стоит задача осуществить эффективную стратегию “умной силы”. Если он сможет эффективно сочетать свою растущую жесткую силу с мягкой силой, он с меньшей вероятностью будет провоцировать уравновешивающие коалиции.

Мягкая сила – не единственный и даже не самый важный источник власти, поскольку ее воздействие, как правило, является медленным и косвенным. Но игнорировать или пренебрегать ею является серьезной стратегической и аналитической ошибкой. Мощь Римской империи держалась не только на ее легионах, но и на привлекательности римской культуры и права. Аналогичным образом, один норвежский аналитик описал американское присутствие в Западной Европе после Второй мировой войны в качестве “приглашенной империи”. При развале Берлинской стены не прозвучало ни одного артиллерийского залпа; ее разобрали молотками и бульдозерами, которые были в руках людей, которых коснулась мягкая сила Запада.

Умные политические лидеры давно поняли, что ценности могут создавать власть. Если я смогу заставить тебя хотеть того, чего хочу я, мне не придется заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь. Если страна представляет ценности, которые другие находят привлекательными, она может сэкономить на использовании кнута и пряника.

Мягкая сила страны исходит в основном из трех источников: ее культуры; ее политических ценностей, таких как демократия и права человека (когда она их поддерживает); и ее политик (когда они рассматриваются как законные, поскольку они формируются с учетом интересов других). Правительство может влиять на других, показывая пример своего поведения у себя дома (например, защищая свободу прессы и право на протест), в международных институтах (консультируя других и поощряя многосторонность), а также посредством своей внешней политики (например, продвигая развитие и права человека).

Во время пандемии COVID-19 Китай пытался использовать так называемую “вакцинную дипломатию” для укрепления своей “мягкой силы”, которая была подорвана из-за его тайного манипулирования с первоначальной вспышкой коронавируса в Ухане. Усилия правительства были направлены на укрепление инициативы “Один пояс, один путь”, которая поддерживает инфраструктурные проекты во многих частях света.

Но международные опросы показывают, что результаты были неутешительными. По показателям привлекательности Китай отстает от США на всех континентах, кроме Африки, где две страны связаны между собой. Одной из причин более низкого уровня мягкой силы Китая является его неуклюжее использование жесткой силы в погоне за все более националистической внешней политикой. Это в полной мере проявилось в его экономическом наказании Австралии и в его военных операциях на границе Гималаев с Индией.

У Китая есть проблема с умной силой. В конце концов, сложно одновременно практиковать вакцинную дипломатию и “дипломатию волка-воина” (агрессивное, принудительное запугивание малых стран).

Правда, международные опросы показали, что США также испытали снижение мягкой силы во время президентства Дональда Трампа. Но, к счастью, Америка – это больше, чем ее правительство. В отличие от активов жесткой силы (таких как вооруженные силы), многие ресурсы мягкой силы отделены от правительства и лишь частично отвечают его целям. Например, голливудские фильмы, в которых показаны независимые женщины или протестующие меньшинства, вдохновляют людей по всему миру. То же самое можно сказать и о благотворительной деятельности американских фондов, и о свободе исследований в американских университетах.

Фирмы, университеты, фонды, церкви и протестные движения развивают свою собственную мягкую силу. Иногда их деятельность укрепляет официальные внешнеполитические цели, а иногда они вступают с ними в противоречие. В любом случае, эти частные источники мягкой силы приобретают все большее значение в эпоху социальных сетей.

Восстание 6 января 2021 года в Капитолии США, безусловно, нанесло ущерб мягкой силе США. Но тем, кто преждевременно оплакивал смерть американской демократии, следует помнить о том, что, несмотря на пандемию, выборы 2020 года вызвали беспрецедентную явку избирателей. Американский народ все еще в силах свергнуть демагога на свободных и честных выборах.

Это не означает, что с американской демократией или ее мягкой силой все в порядке. Трамп подорвал многие демократические нормы, которые теперь необходимо восстановить. Байден сделал укрепление демократии внутри страны и за рубежом целью своего президентства, но результаты еще предстоит увидеть.

Никто не может быть уверен в будущей траектории мягкой силы любой страны. Но нет сомнений в том, что влияние через привлечение останется важной составляющей мировой политики. Как однажды заметил Марк Твен: “Слухи о моей смерти сильно преувеличены”. То же самое можно сказать и о мягкой силе.

Джозеф С. Най-младший, профессор Гарвардского университета и автор книги “Разве мораль имеет значение? Президенты и внешняя политика от Рузвельта до Трампа” (Oxford University Press, 2020).

Copyright: Project Syndicate, 2022. www.project-syndicate.org