, 
В Казахстане на место «агашек» приходят их «братишки»
На прошлой неделе в политической жизни Казахстана произошли знаковые события. Первое – это снятие с должности акима Жамбылской области, казахстанского политического старожила Бердыбека Сапарбаева. Второе – это назначение на аналогичную должность в Кызылординской области его младшего брата. Опираясь на казахстанский политический дискурс, эти два события мы можем определить, как смену «агашки» на «братишку».
И хотя в данном случае, действительно, старшего брата «Аға» сменил родной младший брат, пусть и в другой области, но для нас более важно политическое и символическое значение такой смены. И значение этого события, когда старший брат ушел, а на аналогичную должность пришел младший брат, заключается в том, что это почти внутрисемейное событие имеет для казахстанцев значение, свидетельствующее не только о преемственности в рамках одной семьи, но и преемственности в рамках нашей политической системы. И в контексте нашей политической системы эти два события являются сменой «агашек» на «братишек». А такая терминология у нас связана не только с кровнородственными связями, но и с политическими. И в рамках этих уже не обязательно кровнородственных отношений – «агашки и братишки» – это представители определенных политических статусов и соответствующих им ролей. И без понимания того, что представляют эти фигуры, невозможно понять казахстанскую политику и в целом общественную систему.
Ключевая фигура в казахстанской политике – это, конечно, Агашка. Сообщество таких «агашек» образуют феномен агашкизма, составляющий основу казахстанской общественно-политической системы. Первым эксплицитно проанализировал этот феномен казахстанский политический философ и политехнолог Еркин Иргалиев. И сегодня я не буду подробно рассматривать феномен агашкизма и выделю лишь его основные характеристики и функции. А более подробно я остановлюсь на феномене братишек. Ведь сегодня в нашей стране, мы видим, что на подходе к высшим должностям целая группа тех, кого у нас принято называть «братишками».
И так, вначале коротко об «агашках». Кто такой «агашка» в казахстанском обществе? Это влиятельная фигура в общестранового или регионального масштаба, функции которой не ограничиваются только ее официальной должностью. Более того, «агашка» определенное время может и не занимать официальную должность. Но от этого он автоматически не теряет свое влияние на политические процессы. Хотя официальный вес всегда подкрепляет его неофициальный. И наоборот. Однако «агашка» и их сообщество держится прежде всего за счет неформальных ресурсов. И их влияние основывается на совокупности ресурсов, которые нельзя напрямую вывести из его официального положения.
Каждый агашка имеет своих подчиненных и своих приближенных, среди которых всегда есть «братишки», то есть группа его молодых подчиненных и приближенных. «Братишки» – это не только часть клиентелы агашки, выполняющих его поручения в режиме настоящего времени. Они одновременно рассматриваются «агашкой», как его стратегический резерв. Оттуда он будет выдвигать на ключевые должности и позиции наиболее преданных. Поэтому братишки – это не только часть нынешнего человеческого ресурса «агашки», но его политический капитал на будущее. От того, насколько обширным будет этот резерв и насколько он сможет продвинуть их на ключевые должности и позиции, зависит политическое долголетие и влияние того или иного агашки. При этом, конечно, никто не застрахован от различных неожиданностей, а также от оппортунизма братишек, переходящего иногда в прямое предательство. Что поделаешь – слаб человек. Поэтому ничто, связанное с ним не может быть навсегда прочным и незыблемым. Даже система, так вроде тщательно выстроенная главным «агашкой» – самим Елбасы, дала сбой. Как следствие, он сам и его приближенные, которые были ключевыми «агашками» страны и его регионов, оказались уже не «агашками», а просто пенсионерами. А некоторые «экс-агашки» и в более худшем положении. И такие метаморфозы неизбежно сказались на положении их «братишек».
Как следствие данных событий, у нас образовалась довольно многочисленная группа казахских ронинов, часть которых, возможно, найдут себе новых «агашек», а часть просто престанет быть «братишками».
Также сегодня, когда с политического поля были вытеснены ключевые для страны «агашки» во главе с Елбасы, там образовались ниши для новых. Но, однако, нельзя так просто стать «агашкой», заняв любую высокую должность. Чтобы им стать, нужно время, позволяющее интегрировать все ресурсы, необходимые претенденту на этот статус. И ему также еще нужно, кроме всего прочего, воспитать своих «братишек». А до этого обладатель новых официальных полномочий, в лучшем случае будет «полуагашкой», но не признанным всеми полноценным «агашкой».
Кто сегодня идет на смену «экс-агашкам», создавшим и воспроизводившим казахстанскую политическую систему последних тридцати лет? Это политики и чиновники примерно 40-45 лет. Все они бывшие или все еще настоящие «братишки». Смогут ли они создать что-то отличное от системы своих предшественников?
На мой взгляд, такая возможность особо не просматривается. «Братишки», которые пришли на смену «агашкам» назарбаевского периода, хотя по возрасту отличаются от «агашек», тем не менее они пока не являются представителями новой общественной генерации. Они не являются ими, так как по своему способу мышления и своей идентичности, они мало чем отличаются от воспитавших их «агашек». Поэтому, «братишки», занявшие сегодня высшие посты, мечтают не о создании новой политической и в целом общественной системы, а о том, чтобы самим стать «агашками».
И отсюда мы можем сделать вывод – «агашки» назарбаевского периода ушли, но феномен «агашкизма» остался. Этот феномен все еще жив, так как для его деконструкции и замены у нас еще нет жизнеспособной идеологической альтернативы. Ее нет по причине того, что для ее создания мы пока не располагаем необходимыми когнитивными ресурсами.
И только тогда, когда мы создадим новый политический дискурс с его конкретизированными нарративами, тогда у нас могут появится и политических деятели нового типа. Которые будут не только мыслить иначе, но и будут основываться на радикально другой идентичности. А пока те, кто занял освободившиеся политические должности неизбежно являются реинкарнацией тех же «агашек» в их молодости. И они мечтают стать не реформаторами общественно-политической системы, а уважаемыми всеми «агашками».
Но, если сегодняшним «братишкам» повезет стать «агашками», то им все же следует быть более осторожными и более сдержанными. Ибо срок наслаждения своим агашкизмом новых казахстанских нотаблей будет неизбежно более коротким, чем у их предшественников, так как запаса прочности у общественной системы не так много, как хотелось бы «братишкам», мечтающим в ближайшее время стать «агашками».
Есет Есенгараев, источник ФБ
