, 
Как автократии Центральной Азии отреагировали на смерть Ислама Каримова
Смерть престарелого узбекского диктатора Ислама Каримова оказала заметное воздействие на центральноазиатские автаркии. Она привела в движение лидеров стран региона и заставила их задуматься над возможными форс-мажорными вариантами развития событий, как в регионе, так и в возглавляемых ими странах. Однако, выводы, сделанные из внезапной кончины Каримова, не обнадеживают – вместо ставки на либерализацию систем и внедрение демократических механизмов упор сделан на охранительную политику, дальнейшее закручивание гаек и усиление персональной власти. Что это приводит к необратимым последствиям, о чем свидетельствует история, задумываются далеко не все лидеры стран региона.
Наиболее яркой и очевидной реакцией на смерть Каримова можно назвать отчаянные шаги по укреплению личной власти туркменского президента Гурбангулы Бердымухамедова, который получил возможность до конца своих дней править страной.
14 сентября на заседании Совета старейшин в Ашхабаде депутаты Меджлиса в едином порыве приняли проект об утверждении новой редакции Конституции Туркменистана, которую тотчас подписал под бурные и нескончаемые овации Бердымухамедов. По новой Конституции снято ограничение на то, что страну может возглавлять человек, переваливший возрастом за 70 лет, ранее Конституция Туркменистана предписывала, что на главный пост в стране не может претендовать человек, старше 70 лет.
Бердымухамедову нет еще и 60-ти лет, но, видимо, кончина Ислама Каримова на своем посту без явного преемника на престол так потрясла туркменского лидера, что не успел он приехать из Самарканда, где лично проводил в последний путь президента Узбекистана, как решился на изменение Конституции. В связи с тем, что в Туркменистане нет ограничений на выдвижение одного человека на пост президента и зная особое расположение местного ЦИК к действующим лидерам можно не сомневаться, что в Туркменистане появился свой вечный лидер и великий Кормчий. К тому же он только за этот год написал 6 монументальный труд для благодарных потомков, обязательный к изучению в школах.
В логику узбекского транзита вписывается и неожиданная активизация политических процессов в Казахстане. Во-первых, определенный шок испытали граждане РК, которые вдруг стали переносить узбекский вариант на местную почву, во-вторых, элиты получили наглядный пример того, как это бывает, когда почва не подготовлена. Поэтому, мало кто из экспертов сомневается, что последние громкие перестановки напрямую связаны с вступающей в финальную часть операцией по транзиту власти, именно поэтому столь заметно усиление силового блока, чтобы в случае форс-мажора можно было обеспечить стабильность системы, а также внезапное усиление ЦИК тяжеловесом Бериком Имашевым, в период окончания электорального цикла. Вполне возможно, что страну по традиции могут ждать досрочные выборы, хотя на этот раз они могут быть значительно более досрочными. Аналитики не исключают и конституционной реформы со значительными перераспределением полномочий и уходом от суперпрезидентской власти. Так как система, замыкающаяся на одной, пусть и очень авторитетной и харизматичной личности, всегда уязвима, что показал пример Узбекистана.
Не случайно, видимо, и создание нового министерства, которое, по всей видимости, займется жестким контролем за религиозными деятелями и НПО, а также принятие антитеррористического законодательства с весьма спорными и вызывающими отторжение в обществе новеллами, такими как поголовная регистрация всех по месту жительства, что вызывает крайнюю степень раздражения в обществе. И видимо «верхам» придется умело сочетать транзит власти и сопутствующие ему риски с интересами граждан и желанием чрезмерного контроля, который может привести к обратному эффекту.
В самом Узбекистане ближайший период будет явно не спокойным. Несмотря на кажущуюся очевидной победу действующего и.о. президента Шавката Мирзияева на выборах, все не столь однозначно как видится на первый взгляд. Например, согласно данным узбекской оппозиции в Сурхандарьинской области якобы имели место протесты против выдвижения кандидатуры Шавката Мирзияева на пост президента, а сама оппозиция утверждает, что готова бороться за власть и будет готовиться к активизации своих сторонников на местах. Если такая кампания со стороны бежавших из республики оппозиционеров ведется, то явно мягкого перехода может не случится, хотя в мире и стабильности заинтересован и узбекский народ, и внешние игроки.
Своеобразной можно назвать реакцию кыргызского автократа Алмазбека Атамбаева на уход Ислама Каримова. Под занавес своей политической карьеры президент КР решил заручиться неприкосновенностью, после неминуемого ухода с поста и под шумок переписать Конституцию, сначала это было лишь предложение, обращенное к парламенту, а теперь становится уже настойчивым требованием. Причем лоббирование сомнительных поправок в Конституции, перечеркивающих все демократические достижения Кыргызстана за последнее время возложено на депутата Торобая Зулпукарова, который в молодости проходил по делу о групповом изнасиловании и был признан виновным и получил срок. Осенью 2017 года в Кыргызстане должны пройти президентские выборы. 67 статья действующей конституции Кыргызстана гласит, что «Президент может быть привлечен к уголовной ответственности после отрешения его от должности». И именно этот пункт вызывает особую обеспокоенность Алмазбека Атамбаева, который всячески и особенно после узбекского примера, где уже начался передел собственности семьи Ислама Каримова, пытается обезопасить себя.
В глубоких раздумьях, вероятно, пребывает и президент Таджикистана Эмомали Рахмон, который уже обеспечил себе пожизненное лидерство, но ситуация в возглавляемой им стране настолько шаткая, а экономики в классическом понимании вообще не существует, поэтому все эти гарантии пока остаются лишь умозрительными. Учитывая колоссальный рост общественного негодования, подкрепленный сокращением денежных потоков от трудовых мигрантов, работающих в России.
Как справедливо замечает по этому поводу в недавней публикации Foreign Policy, если диктатор умирает на своем посту, это очень редко приводит к демократии, а также вряд ли может улучшить долгосрочные перспективы либерализации страны. Чаще всего лидеры, которые приходят к власти после смерти диктатора и которые стремятся к реформам, будут сталкиваться с сопротивлением со стороны «старой гвардии» - теми элементами режима, сохраняющими контроль над рычагами власти и заинтересованными в том, чтобы ограничить изменения в новой системе. Вместо того чтобы создавать пространство для изменений, смерть лидеров-долгожителей, скорее всего, сохраняет устойчивые автократические системы ими же созданные.
Поэтому вопрос преемственности и получения личных гарантий с новой силой встал перед лидерами ЦА после смерти Ислама Каримова.
