, 
Перезагрузка Great Game
Йорг-Дитрих Накмайр, эксперт Европейского Союза по безопасности
Является ли Центральная Азия шахматной доской в глобальной борьбе держав?
Споры вокруг Афганистана с начала XIX столетия все отчетливее формируют политику глобального масштаба. Еще более чем столетие назад определились с понятием Great Game в ходе британского и российского противостояния за господство в Индии. При этом обладанию Афганистаном была отведена ключевая роль. В географическом окружении Центральной Азии сегодня находятся самые густонаселенные страны земли. Экономическая динамика в этом регионе определяется не только наличием сырьевых запасов — фактора и в XXI веке. Прежние знания о государствах, выдающаяся культурная глубина, равно как и предпринимательские и научные высшие результаты образуют солидный фундамент. В литературе все чаще говорят о приближении азиатского столетия. Теперь Азия возвращается в мировой масштаб в том ранге, какой она некогда занимала со времен античности — вплоть до эпохи Возрождения глобально. Европа в этом пространстве больше не исполняет решающую роль, за исключением России. По сравнению с силами, идеями и государствами, что формировали XVIII, XIX и XX столетие, XXI век переживает новое направление. Напрасно многие европейцы все еще убеждены в том, что мир вращается и в XXI веке вокруг Старого света, с Россией и США в качестве держав, обеспечивающих баланс власти. Это сильное заблуждение, ибо влияние Европы в XXI веке будет драматически снижаться, привлекая ли внимание к численности и возрасту населения, уровню рождаемости, числу квалифицированных занятых кадров, ВВП, валютным резервам, военным мощностям и т. д.
Если геополитическое предположение верно, в соответствии с которым миром может править лишь то государство, которое является одновременно континентальной и морской державой, появление актуального морского вооружения у Китая и его вовлеченность в Центральную Азию и Африку, как и американское участие в Центральной Азии, на фоне существующего морского превосходства выглядят в крайне интересном свете.
И эти открытые и обозначенные британским геополитиком Макиндером силы образуют конфликт глобального значения в Центральной Азии и в XXI веке. Здесь сталкиваются, за исключением Бразилии, все мировые державы физически или их интересы за сферы влияния друг против друга.
Война с талибами и «Аль-Каидой»
В ответ на 9/11 коалиция во главе с США фактически объявила войну «Талибану» и террористической организации «Аль-Каида», наслаждавшейся гостеприимством у них в Афганистане. Ранее при этом правительство США находилось в процессе завершения соглашения с эмиром коранических школ муллой Омаром и американской компанией Unocal. Оно должно было обеспечить использование Афганистана в качестве транзитной зоны в добыче нефти и газа из Центральной Азии в обход России через Герат и Шинданд — к пакистанским портам Индийского океана.
Интересный вопрос возникает из фактов, как будто сам по себе. Идет ли там речь лишь о войне США с террором или идеальном предлоге в оправдание военного присутствия в Центральной Азии? Развитие и расширение военных баз в регионе предлагает более долгосрочные обязательства, по крайней мере для Соединенных Штатов. Уже сейчас США и их союзники наиболее сильно представлены своим военным присутствием в пространстве между Каспием и Пакистаном, нежели когда-либо прежде в истории.
Афганистан практически оккупирован США и их союзниками. В Пакистане США содержат военные базы. В Таджикистане в Душанбе у Франции действует авиационный узел, Соединенные Штаты и Россия тоже присутствуют со своими собственными силами. В Узбекистане у вооруженных сил Германии авиационный узел в Термезе, в нескольких милях от афганской границы. В Кыргызстане ВВС США используют аэропорт Манас, который после разногласий с правительством Кыргызской Республики разрешено называть транзитным центром и он — часть Северной сети поставок войскам через северный воздушный маршрут и воздушный мост. Россия, Казахстан, Узбекистан и Таджикистан предоставили право НАТО на пролет. Россия после саммита НАТО в ноябре 2010 года в Лиссабоне согласилась на углубление и расширение сотрудничества в снабжении войск НАТО на своей территории и объявила о материальной и человеческой поддержке. Туркменистан официально заявил о нейтральном отношении.
Станет ли Афганистан кладбищем держав для США и их союзников?
Экс-посол США в Индии и заместитель Кондолизы Райс в качестве советника по национальной безопасности Роберт Блэквилл уже несколько раз объявлял определения направления развития, ставшие затем реальностью, такие как стратегическая перестройка, сначала в отношении Индии (в Wall Street Journal в марте 2005 г.: «Новый курс для Нью-Дели»), а в декабре 2007 года в статье с названием «Прости России, против Ирана», в том числе в отношении России. В этом отношении его недавно высказанные прогнозы американской политики в Афганистане следует анализировать точнее. Представленные им 18 октября 2010 года тезисы в Международном институте стратегических исследований в Лондоне содержат это.
Блэквилл считает, что западные войска не могут содержаться длительный срок из-за внутриполитических причин в странах–членах НАТО. При всем том отход США, как поражение НАТО и США, имел бы непредвиденные последствия и, следовательно, исключен.
Поэтому он предлагает, чтобы США предоставили «Талибану» пуштунские области на юге и востоке Афганистана и концентрировались в будущем на севере, центре и западе страны. Если Таджикистан, Узбекистан, Казахстан и Россия могут выиграть, усилив борьбу против террора, коалиционные войска, ведомые США, дополнительно освободились бы. Тогда они могли бы сконцентрироваться на воздушном превосходстве, использовании дронов и специальных сил.
В центре его соображений находится обремененное соглашение с «Талибаном», должное ограничить его право господства на традиционные для пуштунов области, часть Афганистана и Пакистана. Кроме того, они должны отказаться от сотрудничества с «Аль-Каидой», от поддержки международного терроризма и довольствоваться «своим» пространством господства. Иначе США будут по-военному снова и снова «отсекать». Можно это обозначить как возобновление пограничной полосы в XXI веке.
Уже сегодня можно наблюдать, вопреки ранее прозвучавшим политическим сигналам политических руководителей Запада о запланированном отходе из Афганистана, должного произойти между 2011-м и 2014 годом, разработки в совсем другом направлении, указывающие на выполнение соображений Блэквилла.
Сооружение оперативного центра ускоряется значительными финансовыми издержками для спецсил США в Мазар-и-Шарифе. Тем временем эксплуатируемый там Бундесвером аэродром получил новую взлетно-посадочную полосу, что сделает возможным обслуживание самых больших транспортных самолетов C-5A Galaxy, «Боинг-747», грузовых суден и «Ант-124»1. Ускоряется расширение аэродромов в Баграме и Шиндаде (Афганистан).
Демонтаж и расширение дюжины FOB (отправные оперативные базы) ускоряется на афганской территории, но интересным образом, прежде всего вокруг пуштунских областей. По достоверным источникам, специальные силы наращиваются уже сегодня в пространстве Кундуза.
И все чаще в СМИ можно прочесть о тайных переговорах США с непуштунскими руководителями и о переговорах с руководителями «Талибана». Если эти переговоры будут успешны, будет возможно новое разделение зон влияния и не исключено новое преобразование Афганистана.
План Блэквилла позволил бы США сконцентрироваться на четырех пунктах, являющихся центральными для безопасности: «… рост могущества Китая, иранская ядерная программа, ядерный терроризм и будущее Ирака»2.
Подъем Китая
Сегодня Китай, пятый по величине продуцент нефти в мире (впереди Мексики и за Ираном), охватывает самую большую часть своего нефтяного потребления на магистралях между Ормузом и Малаккой. Морское превосходство США беспокоит Китай, ибо создает возможный чрезмерный потенциал давления, например, закрытие или нарушение морских доступов. Зависимость снабжения от морских связей — для Пекина, очевидно, важная причина рассредоточения своего энергетического импорта через наземные пути и строительство новых, не контролируемых США. Шелковый путь Средневековья станет путем транзита энергии и товаров XXI столетия.
В этом отношении договоры с Казахстаном играют вдвое более важную роль, так как казахстанские нефтяные месторождения находятся в китайской пограничной близости и Казахстан — идеальная страна транзита ресурсов через каспийское пространство.
И наоборот, возникающие новые китайские пути транзита и энергоснабжения — основательная причина как раз военного присутствия США в Центральной Азии. Но даже все имеющиеся в распоряжении нефтяные резервы Центральной Азии покрывают лишь 50% китайского нефтяного потребления сегодня. Снабжение из других источников и возникающая из этого необходимость морского вооружения для охраны энергетических транспортов на море, экспортные связи с мировыми рынками возникают из этого самостоятельно. Пример этому — строительство нефтепровода с нефтяных полей Абу-Даби в Фуджейру к Индийскому океану, в обход узкого морского Ормузского пролива. Это соединение должно произойти в 2011 году3. То, что Китай принимает морской вызов, становится измерением уже заявленного китайского морского вооружения и морских обязательств и вне собственных морских границ4, например, это подтверждается участием в антипиратской миссии у побережья Сомали.
Проблема Тибета под углом зрения энергетической безопасности получает тоже совсем иное измерение. В Гималаях базируются гигантские водные резервы, которые питают наиболее существенные реки Китая, Индии и соседних стран и необходимы для снабжения питьевой водой и энергоснабжения Китая. Тот, кто контролирует здесь доступ, располагает неизмеримым потенциалом. Тем временем начатая эксплуатация этих водных ресурсов вызвала тревогу в Индии. Начатое строительство плотины на «высочайшей реке мира» Ялунг Цангпo, что течет в Индию и Бангладеш и там называется Брахмапутрой, — лишь начало следующих проектов. Главный инженер энергоконцерна Huaneng сообщил агентству Xinhua, что в 325 км юго-восточнее Лхасы запланированная плотина приведет в действие генераторы мощностью 510 МВт стоимостью 880 млн евро и войдет в сеть в 2014-м. Но в Индии опасаются, что Китай с проектом водоподъемной плотины желает не только производить энергию, но сможет изменить направление воды в будущем в сторону сухого востока страны. Лишь на реке Ялунг Цангпо должен быть реализован дальнейший проект водоподъемной плотины так, что даже нынешняя самая мощная гидроэлектростанция мира (на основе центральнокитайской плотины трех ущелий) будет превзойдена по мощи5.
Лишь недавно начатое русско-китайское сотрудничество в строительстве трубопровода и общая эксплуатация российских энергетических ресурсов в Сибири тоже отмечают поворотный пункт. Оно, с одной стороны, вдвойне выгодно для обеих сторон: снижает российскую зависимость от ее основных покупателей на западе и зависимость Китая — от африканских или арабских поставщиков. И оно отмечено исполнением этой торговли в китайской и русской валюте и началом выхода из общемировой энергетической торговли, базируемой на основе доллара.
С другой стороны, инвестициями в инфраструктуру, энергетику и поставку сырья Китай усиливают свое возрастающее присутствие в Центральной Азии и усиливает подозрение на исконном политическом заднем дворе России.
Одновременно Китай настойчиво продвигает свою зону влияния на запад, но и свою государственную границу дополнительными покупками и арендой земель и отправкой рабочих рук. Лишь немногие наблюдатели на Западе знают, что Китай выдвигает официальные притязания на часть Центральной Азии, как это можно узнать, например, из брошюры китайского Министерства пропаганды от 1995 года6. В настоящее время это соответствует центральной части Казахстана, включая бывшую столицу и сегодняшнюю индустриальную, культурную и экономическую метрополию Алматы.
Кыргызстан — ключевая страна российской центральноазиатской стратегии
С 5,5 млн жителей Кыргызстан, непосредственно граничащий с Китаем, играет ключевую роль в вопросах водного менеджмента в Центральной Азии, однако и для российских устремлений укрепить свою позицию на исконном заднем дворе.
В январе 2009 года киргизское правительство попрощалось с мультивекторной политикой (открытостью и многомерностью в отношении всех соседей) в стратегическом направлении на Россию. Содержание этих соглашений, кроме всего прочего, освобождает от долгов и финансирует строительство первой Камбаратинской гидроэлектростанции. С доступом к этой ГЭС можно управлять, наконец, всей цепью следующих электростанций вдоль реки Нарын и таким образом обеспечить электроснабжение Кыргызстана, но и водное распределение для Южного Казахстана, Ферганской долины, для Узбекистана вплоть до Аральского моря7. Река Нарын — жизненно важная водно-политическая артерия Центральной Азии.
На этом фоне политические беспорядки лета 2010-го — ни в коем случае не периферийная проблема. Они — часть Great Game и должны рассматриваться как симптом и замещающий конфликт. Как США, так и Россия располагают военными базами в Кыргызстане. Американская база в Mанасе жизненно важна в снабжении ISAF. США содействуют демократическим силам во внутриполитической борьбе за власть, в то время как Россия, Китай и смежные центральноазиатские соседи не показали интереса в удаче парламентских реформ с падением авторитарно правившего президента Курманбека Бакиева весной 2010-го. На длительный срок заложенное обязательство ОБСЕ (в переговорах упоминался даже Европол у китайской границы!) в качестве мирной силы в Центральной Азии не нравится ни Китаю, ни России. Опасаются повторения процессов в Косово, где вызванные геноцидом беспорядки потянули за собой массивную военную интервенцию НАТО.
Китай делит границу с Кыргызстаном протяженностью 1100 км, которая проходит вдоль заселенной уйгурами западной провинции. Здесь, в конце концов, летом 2009-го доходило до обоснованных политически и этнически дискуссий. Военная база Манас недалеко от столицы предлагает США достаточное количество возможностей для скрытых операций и разнообразного влияния на основе оживленного пограничного сообщения между Кыргызстаном и Китаем. Действительно, известная тайна, что так называемая «революция тюльпанов» инициировалась против более раннего киргизского президента Акаева в 2005-м американскими службами.
Но Россия располагает фактически, из-за своей военной базы и контроля над важной энергетической и ресурсной инфраструктурой, большими инструментами давления по сравнению с тремя центральноазиатскими странами. Соглашение между Кыргызстаном и Россией в январе 2009-го кажется несущим элементом в российских планах новой архитектуры власти в Центральной Азии. Теперь Россия концентрируется на распределении нефти, газа и воды, после того как непосредственного контроля над расширением и содействием больше не нужно достигать. В этот контексте — и соглашение с Туркменистаном о строительстве газопровода, приобретение большого акционерного пакета ГЭС Rogun в Таджикистане, передача контроля над центральными газопроводами Кыргызстана «Газпрому», уже упомянутое соглашение с Кыргызстаном о строительстве Камбаратинской ГЭС, объединение с Азербайджаном по продаже всей добычи из газового поля Дениз-2, а также попытка скупать узбекские газовые запасы8.
Это развитие беспокоит не только Запад, но и Китай. Стратегические российские инвестиции, прежде всего в водный менеджмент, кажется, беспокоят Китай сильнее, чем армейское присутствие США в Центральной Азии. На этом фоне центральноазиатские государства идут навстречу усиленной экономической инвестиционной инициативе Китая с лучшими, чем российские, условиями, чтобы уменьшить зависимость от России. Эти инвестиции текут стратегически, прежде всего в сооружение транспортной инфраструктуры. Говорится даже об автобане с Востока через Кыргызстан (Берлин–Пекин).
Роль транспортной инфраструктуры в Great Game
Сегодня никто не может предсказать развитие транспортных потоков. Стремительное экономическое развитие Азии делает это весьма вероятным, она развивается при до сих пор не знакомом расширении транспортной инфраструктуры.
Поэтому объявление Китая было больше чем просто примечание развивать Грецию до поворотного момента для европейской торговли. В июне 2010 года китайское пароходство Cosco с арендным договором более чем в 3,3 млрд евро и сроком на 35 лет приняло пристань 2 в гавани Пирей. 564 млн евро должны инвестироваться в расширение портовых сооружений и новой пристани 3, почти утроив грузооборот гавани. Сегодня на контейнерной станции наряду с паромной будут грузить и разгружать в год 1,8 млн контейнеров — примерно 5000 шт. в день. Запланированы пути транзита через Роттердам и Гамбург, которые нужно достичь лишь через контролируемые ВМС США мировые океаны, держа курс на будущее через Центральную Азию9. Это развитие устанавливается вместе с объявлением турецкого правительства о канале шириной 150 м, глубиной около 25 м. Канал длиной 50 км свяжет Черное и Мраморное моря, чтобы освободить переполненный корабельный путь через Босфор10.
С сооружением внутренних китайских инфраструктур китайские интересы выходят на инфраструктуру в Центральной Азии, сверх того, расширение гаваней и военно-морских баз, которые облегчат доступ Китая в Индийский и Тихий океаны и сделают возможным экономическое и военное окружение Индии.
В китайских планах — строительство высокоскоростного евразийского коридора Узбекистан–Кыргызстан–Китай. Кроме того, Китай строит 12 новых автобанов, которые свяжут Кыргызстан и центральноазиатские соседние страны современными дорогами с Синьцзянем.
Дальнейшая причина желания Пекина стабильности в соседней стране — рост экономических интересов Китая в Афганистане. В то время как растет напряжение между президентом Афганистана Карзаем и правительством Обамы, улучшаются отношения между Kарзаем и Пекином. 24 марта 2010 года Хамид Карзай и президент Китая Ху Дзиньтао в Пекине подписали новые соглашения о торговле, а также инвестициях и одновременно договорились об укреплении трехстороннего сотрудничества с Пакистаном, который поддерживает традиционно хорошие отношения с Китаем.
Соглашения 24 марта относятся, по слухам, к инвестициям Китая в афганские проекты развития гидроэнергии, горнодобывающей промышленности, железных дорог, а также в области строительства и энергетики. Китай — это сегодня уже самый большой инвестор в экономику Афганистана. Китайская корпорация Metallurgy Group получила в 2007-м право инвестировать в размере $3,5 млрд в афганское медное месторождение Айнак — одно из самых больших в мире. Для транспортировки меди Китай строит собственную железную дорогу в провинцию Синьцзянь.
Также обещают успех китайским предприятиям запланированная эксплуатация нефтяного месторождения, оцененного в 1,6 млрд барр. и 440 млрд куб. м месторождения природного газа, а также большие залежи железа и цветных металлов, железной руды и золота.
Для Китая как Афганистан, так и Пакистан относятся к важным транспортным и торговым связям с Ираном. Пожалуй, поэтому Пекин предотвращает согласованное отношение Совета безопасности ООН к иранскому атомному вооружению. Пекин закончил строительство гавани Гвадар в Пакистане, через который обрабатывает теперь 60% китайского нефтяного импорта из Ближнего и Среднего Востока. Теперь Китай планирует транспортную связь гавани Гвадар через Афганистан до Синьцзяня, чтобы гарантировать более эффективное снабжение ресурсов его динамично развивающейся экономики. Поэтому в этой более широкой связи стабильность в Афганистане и Кыргызстане имеет для Китая самое большое значение.
Заключение
Если проанализировать представленные факты, можно прочесть интерес США и их союзников в Афганистане, как и интерес против обладания Центральной Азией одним из глобальных партнеров. Это новый взгляд на этот конфликт. В конце концов, он там представляет гораздо более реалистичную точку зрения на положение, чем только усеченное рассмотрение войны как борьбы против исламского фундаментализма, которая останется важной и в будущем.
Подъем Китая и его очерченная на долгую перспективу политика до момента нового сбалансирования своей европейской логистической стратегии через Афины, гигантские проекты инфраструктуры, энергетический голод и голод на сырье с прощупыванием в Центральной Азии и Африке, связанной с честолюбивым морским вооружением, внушительно показывают, с чем мы должны считаться на западе. Тем временем не проходит недели, чтобы было бы новых сообщений превосходных степеней из Китая: самый быстрый компьютер, самый быстрый поезд, самый длинный дорожный мост мира, новая система регенерации топливных стержней урана, новые боевые самолеты по технологии Stealth, совершенствование ракет-убийц, авианосец Dongfeng 21 D или актуальные амбиции Китая по расширению renmimbi в качестве мировой ведущей валюты посредством ссуд Dim-Sum11.
Вероятно, измерение этой экспансии сдвинет Россию и США тотчас, чтобы выйти из мелочной политики конфронтации в борьбе вокруг трубопроводов, военных баз, а также энергетических и других сырьевых месторождений в поиске общего стратегического ответа по сравнению с китайским доступом к срединной части континента. Также это было бы в интересах Европы, если мы остаемся участвующими в этом, по меньшей мере в качестве младшего партнера.
Комментарий независимого редактора – Вульф Лапинс, профессор, глава регионального представительства Фонда Фридриха Эберта в Центральной Азии:
Возможно, речь идет в первую очередь не о борьбе с «Талибаном»/повстанцами, чтобы воспрепятствовать им возвратить власть в Кабуле? Возможно, Афганистан, скорее, исполняет роль шахматной доски, или ладьи, или даже дамы на большой шахматной доске [Збигнев Бжезинский] в возобновленной Великой игре на каспийском пространстве и вокруг него.
