, 
Конца войны не видно
Вульф Лапинс, профессор, глава регионального представительства Фонда Фридриха Эберта в Центральной Азии
Усама бен Ладен, идейный вдохновитель, медиум, символическая фигура и крестный отец террористического джихадизма «Аль-Каиды», мертв. Однако сети «Аль-Каиды», как и постоянно растущее число автономных террористических ячеек, не имеющих какой-либо структуры, на протяжении необозримого времени будут еще свирепствовать во всем мире подобно метастазам также и без их символической фигуры.
Совет безопасности ООН 20 декабря 2001 года единогласно принял резолюцию 1386 и тем самым легитимировал проведение силовой операции по установлению мира на основании главы VII хартии ООН «Истребление терроризма», определив, «что положение в Афганистане по-прежнему представляет собой угрозу международному миру и безопасности». На основании данного международного мандата были сформированы Международные силы содействия безопасности в Афганистане (МССБ, ISAF (International Security Assistance Force)). До этого Совет безопасности ООН уже принимал три резолюции, направленные на борьбу с угрозой международного терроризма и на обеспечение большего военного взаимодействия: 1368/12.09.01; 1373/28.09.01; 1377/12.11.01.
Скорейший вывод войск из Афганистана?
Поэтому не удивительно, что после расстрела бен Ладена разгорелись мощные дебаты относительно более раннего вывода контингента ISAF в противовес решению, принятому на Лондонском саммите НАТО 20 ноября 2010 года. Директор французского Фонда стратегических исследований Франсуа Эйсбур (Francois Heisbourg), пользующийся международным авторитетом, отмечает следующее: «Отправной точкой для интервенции в Афганистан был бен Ладен. С его смертью будет все труднее оправдать присутствие этих войск, независимо от положения дел на местах».
Мандат Бундесвера Германии, вновь продленный 28 января 2011 года, разрешает задействовать не более 5350 военнослужащих, включая резервистов, и действует по 31 января 2012 года. Вывод должен начаться в конце 2011 года, «в зависимости от ситуации». Такая формулировка стала результатом трудного процесса межведомственного согласования. При этом правительство и парламент ориентировались на временной коридор США, когда намерены начать вывод своих войск в середине 2011 года. И не удивительно, что министр иностранных дел Германии не намерен допускать даже возникновения дискуссии о более быстром выводе войск. «Эти призывы легкомысленны во внешнеполитическом смысле и противоречат нашим собственным интересам безопасности. [...] Мы ведь вошли в Афганистан не для поимки одного лидера террористов, а для предотвращения того, чтобы Кабул не стал вновь всемирной столицей террористов, как это было ранее при талибах». Теперь, в частности, генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен с тревогой следит за всеми возникающими требованиями скорейшего вывода войск. Нидерланды в качестве первой западной страны вывели свою армию из Афганистана (южной провинции Урузган) в конце 2010 года. Канадцы и поляки намерены последовать этому примеру в 2011 году и тем самым внесут разлад в согласованный план-график передачи ответственности за обеспечение безопасности.
С убийством бен Ладена, по мнению депутата от республиканской партии США Барни Франка (Barney Frank), напротив, как бы исчезла правовая основа для операции войск США. «Мы пошли туда, чтобы поймать Усаму бен Ладена. Теперь нам это удалось, и поэтому я думаю, что это — аргумент». Его коллега в парламенте от демократов, Джеррольд Надлер (Jerrold Nadler), высказывает свое мнение: «Нам удалось сделать то, что мы давно хотели в Афганистане». Теперь США следует прекратить «растрачивать наши войска, наши деньги и наши жизни». Напомним также, что в своей речи под бурные овации, стоя 21 сентября 2001 года в Конгрессе, президент Джордж Буш категорически потребовал от руководства талибов в Кабуле следующее: «Талибы должны выдать террористов или разделить их участь». Он прямо назвал здесь бен Ладена. Он ультимативно потребовал: «Либо вы за нас, либо за терроризм». И он обещал соотечественникам: «Мы — сильная страна, справедливость будет обеспечена. Наша скорбь превратилась в гнев, а наш гнев — в решительность».
Как известно, правительство талибов не выдало ни одного из ответственных за покушения 9/11. 7 октября 2001 года в ответ на это США и Великобритания нанесли первые авиаудары по предполагаемым базам талибских боевиков и «Аль-Каиды» в Афганистане. Началась роковая «война с террором» (war on terror). Террористическое насилие и боевые действия, напоминающие войну, длятся в Афганистане уже столько же времени, сколько длились Первая и Вторая мировые войны вместе взятые. И перспектива победы и/или мира мрачная. «Война с террором» с логикой, заложенной в ее системе, стала причиной появления Гуантанамо, Абу-Грайба, Баграма и других неизвестных расположенных по всему миру американских тюрем пыток, а также «kill teams» («команд убийц») в рамках «стратегии борьбы с повстанческим движением» (counter-insurgency-strategy)
Международно-правовая база миссии ISAF, однако, никоим образом не отпала с ликвидацией бен Ладена. В этом контексте те предполагаемые примерно 200 «боевиков» «Аль-Каиды» в Афганистане с их террористическими атаками тоже не обоснование для всех продлений мандата ISAF. Прежнего симбиоза между «Аль-Каидой» и джихадистскими талибами, олицетворяемого бен Ладеном и муллой Мохаммедом Омаром, с момента ликвидации «Исламского эмирата Афганистан»1 в результате американо-британского военного вторжения в 2001 году больше не существует в том виде, в котором он некогда существовал.
«Нет ни одного случая, когда афганский талиб участвовал бы в терактах за пределами Афганистана. Нет ни одного афганца в руководстве «Аль-Каиды» и ни одного араба в командной структуре афганских талибов. Выражаясь джихадистскими понятиями, «Аль-Каида» сосредотачивается на «дальнем враге», США и их союзниках, на их же территории, в то время как талибы ведут борьбу на территории своей страны с «ближним врагом» — с кабульским правительством и тем, что они считают оккупационными войсками».
Тем самым последовательной является оценка резолюции 1386 от 2001 года, согласно которой «положение в Афганистане по-прежнему представляет собой угрозу международному миру и безопасности». Такая угроза международному миру и безопасности может иметь свои причины в трансграничных потоках беженцев, как это было отмечено Советом безопасности в его резолюции 688 от 05.04.91 (защита курдов, преследуемых в Северном Ираке) или как определено в резолюции 746 от 17.03.92 (по Сомали) как «масштабы человеческих страданий, вызванных конфликтом». В резолюции 1386 это — отсутствующий афганский суверенитет, независимость, территориальная неприкосновенность и национальное единство, продолжающие вызывать оправданную обеспокоенность Совета безопасности относительно мира и безопасности.
Действующий в настоящее время мандат ISAF, то есть резолюция 1993 года, выдан Советом безопасности ООН 13 октября 2010 года со сроком действия до октября 2011 года.
Афганистан — это несостоятельное государство (failing state), представляющее угрозу и без того хрупкой региональной стабильности. Спаривание разных талибских группировок из Афганистана с такими группировками из Пакистана, несомненно, образует «резонансный фон» угрозы безопасности, констатируемый Советом безопасности ООН. «С момента своего появления в начале 1990-х годов талибы являются инструментом пакистанской армии и пакистанских спецслужб (ISI). [...] Пакистанская армия хочет контролировать Афганистан, чтобы обладать необходимой, с ее точки зрения, «стратегической глубиной» на случай военной конфронтации с Индией»2. Однако было бы ложным выводом понимать талибов всего лишь как повстанцев, дистанционно управляемых Пакистаном. «Повстанческое движение характеризуется тремя группировками, которые взаимодействуют точечно и, по меньшей мере, номинально в большинстве своем подчинились мулле Омару. Речь идет собственно о самих талибах, о сети «Хаккани» и «Хизб-е Ислами».
Угроза из Афганистана?
«Безопасность Германии защищается и на Гиндукуше»! Этот девиз тогдашнего министра обороны Германии Петера Штрука (Peter Struck) довольно прост и хорошо запоминается, но неверен. Безопасности Германии никогда, ни раньше, ни сейчас, не угрожала острая или косвенная военная угроза в результате ситуации в Афганистане. Однако подобная внешняя угроза является предпосылкой для вытекающей из этого необходимости обороны. В частности, в адрес тех европейских и неевропейских государств, которые участвовали в коалиции «добровольцев» в войне против Ирака, Усама бен Ладен в своем видеопослании в октябре 2003 года пригрозил: «Мы оставляем за собой право в определенное время и в определенном месте отомстить Великобритании, Австралии, Польше, Испании, Японии и Италии».
Разрушительные теракты в Мадриде (11.03./ 93.04.04) и Лондоне (07.07.05) бен Ладен и второй человек в иерархии «Аль-Каиды» Айман аль-Завахири, находясь в своих убежищах, восхваляли как шаги к достижению дальней цели «крупной чистки исламской земли от Иерусалима до Андалузии». Однако эти теракты, как и теракт в Стамбуле, сопоставимы по своей бесчеловечности и причиненным страданиям (08.06.10), управлялись не из Гиндукуша.
Внутренняя безопасность в Германии подвергалась значительной опасности начиная с 1970-х в результате вооруженной борьбы немецкой террористической организации «Фракция Красной Армии» (RAF — Rote Armee Fraktion) и «Движения 2 июня» (Bewegung 2. Juni) вплоть до самороспуска в 1998 году. 34 убийства, многочисленные нападения на банки и теракты с использованием взрывчатки были кровавым следом этого левого террора. «RAF не была кучкой изолированных идеалистов. Без сети, в которую входили палестинские террористы, арабские диктатуры и коммунистические спецслужбы, она вряд ли была бы дееспособной. Особенно трагически это проявилось в 1977 году в случае похищения Шляйера (Schleyer) (председателя Союза работодателей Германии .— Прим. пер.]. […] «Германской осенью» ярко проявилась, прежде всего, их зависимость от палестинских террористических организаций, а именно Народного фронта освобождения Палестины (НФОП), «спецгруппа» которой организовала похищение самолета «Люфтганзы» «Ландсхут». […] То, что КГБ оказывал поддержку по меньшей мере НФОП, подтверждает доклад председателя КГД Юрия Андропова Леониду Брежневу в 1974 году. В нем говорится: «…отношения с Хаддадом позволяют нам в определенной степени контролировать деятельность отдела внешних операций НФОП, оказывать на нее выгодное Советскому Союзу влияние, а также осуществлять в наших интересах силами его организации активные мероприятия с соблюдением полной конспирации…»
Тем не менее в то время ни одному политику не могло прийти на ум заявить, что безопасность Германии необходимо оборонять и в арабской северной Африке, на Ближнем Востоке или даже в Москве.
Последние несколько лет внутренняя безопасность Германии вновь находится под квазилатентной непрерывной угрозой со стороны терроризма. Теперь источником вдохновения, как в случае терактов в Испании и Великобритании, является ориентация на религиозно-фундаменталистское толкование ислама. Об этом свидетельствуют попытки совершения терактов на поездах ближнего следования с использованием чемоданов, начиненных взрывчаткой (Кёльн, 2006), против учреждений США («Зауэрландская группа», 2007) и запланированный теракт на общественный пассажирский транспорт (Дюссельдорф, 2011). Лица, подозреваемые в покушении на теракт, предположительно — граждане Германии, принявшие ислам очень консервативной школы исламского мышления, или иностранцы, давно проживающие в Германии и все больше радикализирующиеся в религиозно-фанатическом духе. Это дополняется накопившимся у них разочарованием, гневом и ненавистью к западному образу жизни. Но никто из них не является афганцем или талибом. Мы имеем дело с растущим «франчайзингом» «Аль-Каиды». «И после смерти бен Ладена в Германии продолжает существовать джихадистская сеть «Аль-Каиды». Каждый месяц в среднем 5 исламистов выезжают из страны обучаться террору в лагерях для боевиков».
Внутренняя безопасность в Германии должна и впредь оставаться задачей полиции, спецслужб, прокуратуры и судов. Внутренняя безопасность защищается в Германии, а не обороняется военными средствами за пределами Германии. Только на случай чрезвычайного положения в стране у военных в Германии имеется четко сформулированная в законодательстве вспомогательная функция по поддержанию внутренней безопасности.
Ведение войны на базе неверной стратегии
26 сентября 2001 года министр обороны США Дональд Рамсфелд (Donald Rumsfeld) заверил, что «в борьбе с терроризмом никакого крупного наступления не будет. […] Также не планируется никакого вторжения наподобие наступления союзников на Францию в 1944 году». Кроме того, он «обещал не лгать СМИ касательно борьбы с терроризмом. Вместе с тем он не может обещать всегда говорить всю правду, если это может поставить операцию под угрозу». 10 дней спустя, 7 октября, американские и британские военные самолеты начали наносить авиаудары по предполагаемым базам талибских повстанцев и «Аль-Каиды». 3 дня спустя противовоздушная оборона талибов была практически полностью уничтожена. Вслед за этим Рамсфелд заявил: «Военно-воздушные силы США могут круглые сутки наносить удары по талибам в Афганистане». О присутствии уже военного спецназа в Афганистане он сообщил 31 октября. Первая крупная операция сухопутных войск имела место 26 ноября. Следует заметить: с учетом всего спектра военных возможностей такой мировой державы, как США, для Рамсфелда эта военная интервенция, возможно, действительно не была «крупным наступлением» — однако с точки зрения Афганистана это выглядело иначе.
В политическом общении расхождения в толковании встречаются повсеместно, как и в повседневной жизни: два человека говорят об одном и том же лесе, в то время как один ассоциирует его с понятием «зеленый», другой — с понятием «большой».
То, что начиналось как военная карательная экспедиция и освобождение (от «Аль-Каиды» и талибов), шаг за шагом превратилось в войну без каких-либо заранее определенных четких и изложенных общественности целевых критериев и без стратегии выхода. Намерение победить в войне, напротив, стало декламироваться подобно мантре. Афганская операция длится уже дольше национальной военной травмы Вьетнамской войны. В провале у подножий Гиндукуша президент Обама и министр обороны Роберт Гейтс (республиканец, назначенный Джорджем Бушем на эту должность в конце 2006 г.) недвусмысленно винят Буша. Обама: «Шесть лет Афганистану отказывалось в средствах, которые требует Кабул, из-за войны в Ираке». Гейтс: «Мы преследуем тактику затягивания; мы были полностью задействованы в Ираке. В первый месяц работы на должности, в январе 2007 года, я продлил операцию 10-й горной дивизии; весной 2007-го я направил еще одну бригаду в Афганистан. Больше у нас не было; мы были перегружены. Думаю, у нас не было полномасштабной стратегии в том виде, в каком она есть у нас сейчас».
Когда 25 июня 2010 года президент Барак Обама представил генерала Дэвида Петрэуса (David Petraeus) в качестве нового командующего ISAF в Афганистане, тот принял этот пост с фатальным балансом на тот момент: «До сих пор погибло более 1000 солдат США, расходы скоро достигнут 1 триллиона долларов, и талибы все еще не побеждены. Напротив: они становятся сильнее». Такая оценка ситуации остается актуальной и сегодня, год спустя, с еще большим количеством убитых и с еще большими расходами.
Правительство Обамы возлагает надежды на четырехзвездного генерала Петрэуса. В 1987 году он защитил докторскую диссертацию в Принстонском университете на тему «The American Military and Lessons of Vietnam» («Американские военные и уроки Вьетнамской войны»). В Ираке он отвечал за формирование и обучение новой иракской армии. Накопленный там опыт и осуществление стратегии и тактики борьбы с повстанцами ему теперь предстоит применить в Афганистане. Но ему надо поспешить с этим, ведь Обама 28 апреля этого года назначил его председателем ЦРУ, начиная с 1 сентября 2011 года. Нынешний руководитель, Леон Панетта (Leon Panetta), предположительно, в начале июля сменит Роберта Гейтса на посту министра обороны, который по собственному желанию намерен уйти на заслуженный отдых. Вполне вероятно, что эта кадровая рокировка должна и будет означать усиление роли тайных операций ЦРУ по борьбе с повстанцами вследствие принятого решения о сокращении войск США.
Сухопутные военные операции всегда сопряжены с риском длительных боестолкновений и крупных потерь. Вьетнам, Ирак, Афганистан подтверждают это. С помощью одних лишь авиаударов никакая война не будет иметь успеха, ведь для этого необходимо и то, и другое: ВВС и пехота. Однако вопрос в этом контексте звучит так: как формировать альянсы и каково при этом взаимодействие и распределение ролей? В войне против сербов в Боснии НАТО ограничило свои боевые операции воздушными бомбардировками. По заданию Пентагона одна из американских военно-консалтинговых фирм обучала и вооружала хорватских военных настолько успешно, что они смогли провести успешные крупные контрнаступления и отвоевать значительные части Боснии-Герцеговины. Таким образом, спустя 3,5 года войны в Боснии и Герцеговине под давлением и при посредничестве США 21 сентября 1995 года в Дэйтоне удалось заключить мирный договор между Хорватией, Сербией и Боснией-Герцеговиной. Во время войны в Косово западный альянс также не использовал сухопутные войска, ограничив свою военную роль авиаударами. Наземные бои вела Освободительная армия Косово (ОАК). Таким образом, «американская стратегия на Балканах могла бы привести к успеху и на Гиндукуше, и в персидском заливе: в начале «войны с террором» США ограничили свои операции против талибов и «Аль-Каиды» использованием ВВС и спецназа. […] Войну на земле вел Северный альянс в Афганистане. Это их войска вошли в Кабул. Лишь после этого началось размещение крупных соединений западной пехоты — оглядываясь назад — серьезная ошибка. Первоначальная цель после 11 сентября 2001 года — отнять у исламских террористов Афганистан в качестве пространства для отступления — была уже достигнута. Северный альянс и другие союзнические афганцы могли бы построить государство, которое не соответствовало бы эталону демократии, но, по меньшей мере, не представляло бы угрозы Западу».
Джордж Буш до этого требовал от Северного альянса не занимать и затем контролировать Кабул в качестве единственной группы. Это требование и предостережение он высказал предположительно по соображениям политической корректности по отношению к Пакистану. Не случайно американский президент стоял рядом со своим пакистанским коллегой Первезом Мушаррафом, когда тот требовал проявления сдержанности от Северного альянса. Годами военный режим Пакистана поддерживал талибов в борьбе против оппозиции на севере Афганистана. Поэтому Мушарраф неохотно смирился с участием Северного альянса в формировании политического будущего страны. В свою очередь, США годами оказывали финансовую и военную поддержку муджахеддинам Северного альянса для борьбы с талибами. Однако именно режим насилия, коррупции и несправедливости, установленный ими во время гражданской войны после 1992 года, как известно, сделал возможным приход талибов к власти, в частности, вследствие их поддержки среди пуштунских афганов.
В военной операции в Ливии США и сейчас использовали лишь свои ВВС и, уже зная, даже не стали идти на риск наземных боев. Это, пожалуй, военный урок, извлеченный из прежних сухопутных операций, повлекших большие потери. Но вместе с тем это — лишь взгляд и сведение ведения войны к военному аспекту тактики и стратегии. Однако если ведение войны ориентируется на достижение стратегической цели преобразования и формирования политического устройства в стране, подвергшейся интервенции, территория обязательно подлежит оккупации (наземными войсками), если во «вражеской стране» нет противоборствующих сторон.
Геополитика, геоэкономика, антитерроризм
Геополитическое планирование нового порядка Ближнего Востока, а также Кавказского и Центрально-Азиатского регионов и борьба с международным терроризмом взаимосвязаны с геоэкономической стратегической концепцией освоения ресурсов (нефти и газа) и обеспечения возможности переброски (трубопроводы/транспортные коммуникации) для огромного энергопотребления США.
«И в этом контексте необходимо рассматривать антитеррористические операции против Афганистана и Ирака. Господство талибов и террористических банд бен Ладена, нашедших прибежище в Афганистане, несомненно, было основной причиной военной операции США в конце 2001 года. Мотивами военного вторжения, которые нельзя недооценивать, были и трубопроводные проекты, обсуждаемые в рамках нового политического устройства центральноазиатского пространства. США отдают предпочтение центральноазиатскому трубопроводу с годовой пропускной способностью в 30 млрд кубометров из туркменского Даулатабада через Афганистан в Пакистан и, возможно, в Индию. Еще один центральноазиатский нефтепровод с пропускной способностью в 50 млн тонн в год должен, предположительно, проходить от Казахстана через Туркменистан в Афганистан в пакистанский портовый город Гвадар на побережье Аравийского моря. Не случайно то, что Хамид Карзай спустя пять месяцев после назначения на пост председателя переходного афганского правительства подписал соглашение с Туркменистаном и Пакистаном и тем самым реанимировал проект нефтяного транспортного коридора. Еще до терактов против посольств США в Найроби и Дар-эс-Саламе летом 1998 года Карзай по заказу американского нефтяного концерна Unocol выступал за строительство газопровода через Афганистан»3.
В результате 9/11 и обеспокоенности молодых, авторитарных, нестабильных центральноазиатских стран возможностью просачивания экстремистско-религиозных течений и их последователей США удалось создать перевалочную авиабазу в Кыргызстане (в аэропорту Манас). Узбекистан, Казахстан и Таджикистан предоставляют НАТО право на пролет над своей территорией для операции ISAF в Афганистане. «Взгляд на географическую карту все объясняет. Центральное расположение Афганистана буквально бросается в глаза. Протяженные прямые границы с Ираном, Пакистаном и тремя центральноазиатскими республиками СНГ (Узбекистан, Туркменистан, Таджикистан. — Прим. авт.) имеют огромное геополитическое значение. Отныне Афганистан будет служить американским войскам в качестве непотопляемого авианосца»4.
Разрешение конфликта путем переговоров с талибами?
Военным способом невозможно победить в войне, используя войска, предоставленные странами–членами НАТО. Но и разнородное повстанческое движение не в силах добиться победы. Но настолько ли стороны конфликта устали от войны, что готовы к (предварительным) переговорам о согласовании будущих переговоров для поиска решений? По сообщениям СМИ, уже начиная с осени 2010 года в Катаре и Берлине имели место несколько тайных контактов (переговоров) между американскими представителями (ЦРУ/МИД) и посланником талибов из числа родственников муллы Омара. Модератором этих диалоговых встреч якобы является специальный представитель правительства Германии по Пакистану и Афганистану Михаэль Штайнер (Michael Steiner). Эта тайная дипломатия напоминает секретные мирные переговоры в октябре 1972 года в Париже о мирном плане окончания войны во Вьетнаме. Однако тогда в лице Генри Киссинджера (Henry Kissinger) в качестве американского советника по вопросам безопасности и северо-вьетнамского члена Политбюро Ле Дык Тхо (Le Duc Tho) за столом переговоров сидели политические тяжеловесы. Схожесть есть и в хореографии. Во время возобновления официальных переговоров между двумя этими политиками в начале декабря по приказу президента Никсона в середине месяца были нанесены самые мощные бомбовые удары по Ханою и Хайпхонгу. По приказу президента Обамы, очевидно, также ведется тайное зондирование, и одновременно продолжаются бои. Популярный политический девиз «Тот, кто ведет переговоры, не стреляет», хотя и звучит неплохо на семинарах, посвященных политике мира, однако реальная политика работает, очевидно, по иным правилам.
Встречи и выяснение с талибами позиций и точек зрения напоминают операции на открытом сердце. Но они, как известно, бывают срочно необходимыми. Главный вопрос при этом звучит так: являются ли талибы надежным партнером по переговорам, который будет соблюдать достигнутые договоренности? Но до этого необходимо выяснить, кого вообще представляют талибы в политическом, общественном, этническом смысле. Сопоставимы ли талибы с их политической целеустановкой с Национальным фронтом освобождения Южного Вьетнама? Два заявления самих талибов позволяют, по крайней мере, предполагать наличие определенного сходства: «Осенью 2009 года говорилось: «У нас никогда не было плана причинить вред другим странам, включая Европу, такого плана у нас нет и сегодня». В открытом письме к саммиту Шанхайской организации сотрудничества в прошлом году (2009 г. — Прим. авт.) они высказались за «хорошие и положительные отношения со всеми соседями на основе взаимного уважения» и за «конструктивное взаимодействие […] за постоянную стабильность и экономическое развитие в регионе» . Но что из этого — пропаганда, а что — вполне серьезно?
Конца войны в Афганистане не видно. Автор данной статьи будет счастлив, если будущее опровергнет его нынешний скепсис.
