Ричард Хейнсворт, Global Rating: «Иногда опасно быть человеком, который плывет против течения»

Когда Уинстон Черчилль однажды не смог позволить себе назвать человека вруном, он дал понять это по-другому: «Мой уважаемый коллега использует статистику, как пьяный пользуется лампочкой: для поддержки, а не для освещения...» Примерно тот же прием г-на Черчилля применил Ричард Хейнсворт, глава агентства Global Rating, характеризуя то, что происходит на казахстанском финансовом рынке, в интервью нашему журналу. — Г-н Хейнсворт, нас всех пугают новым финансовым кризисом. В чем он будет выражаться? Что будет на самом деле? — Очень многое зависит от моды. Бывает мода на оптимизм, когда модно говорить о том, что все хорошо, что мы идем вперед; на этот тренд работают все новости, сообщения, интервью и пр. Потом мода меняется в обратную сторону, и все начинают говорить о том, как все плохо и будет еще хуже. А поскольку быть модным и в том, и в другом случае очень комфортно, то большинство политиков, «звезд» и журналистов попросту обслуживают эту моду. Поэтому очень трудно, а иногда даже опасно быть человеком, который плывет против течения. Но выигрывают всегда те, кто понимает, что когда общая тенденция идет в одну сторону, надо идти ровно в противоположном направлении. Поэтому я постоянно говорю, что второго кризиса не будет, но мы будем еще долго ощущать его последствия. — Кто и каким образом выиграл на кризисе 2008 года? — Есть два элемента, которые играют очень важную роль для понимания подоплеки произошедшего. Первый элемент — это очень большая пирамида так называемых «производных инструментов», когда люди покупают ценные бумаги, которые базируются на деятельности других ценных бумаг. По-русски это называется «производные инструменты», а по-английски это деривативы. И вот их было очень, очень много. Рассмотрим это на примере Казахстана. На момент смены владельцев БТА не было дефолта, но когда он через несколько месяцев все же произошел, к тому времени на международном рынке было выпущено очень много страховых бумаг, которые выплачиваются только в случае дефолта в БТА. Почему это важно? Потому что у одного из инвестиционных банков оказалось около полумиллиарда долларов в бумагах БТА, еще миллионы в виде страховки. В итоге кредиторы были заинтересованы в дефолте, поскольку получили страховку. Эта схема известна во всем мире. По логике, если ты страхуешь дом от пожара, то ты не получишь деньги, если сам подожжешь свой дом. К сожалению, мировая практика совершенно спокойно относится к тому, что ты сначала можешь застраховать себя, а потом умышленно создать страховой случай. Сейчас практически поощряют тех, кто зарабатывает на таких случаях. Я считаю это позором для общественного устройства. К сожалению, в мире этот позор только приветствуется. Другое дело, что производные инструменты изначально должны играть положительную роль, выступая неким гарантом для обеих сторон при заключении фьючерсных сделок. Например, один из производных инструментов — это срочные контракты по валюте. Предположим, экспортер, который вывозит сельскохозяйственные товары, не может предугадать стоимость этого урожая или будущий курс доллара. Поэтому он договаривается с банком, что, допустим, через три месяца он покупает миллион долларов за определенное количество тенге независимо от его курса. Банк за некоторое вознаграждение берет на себя риски по курсовой разнице. Но в итоге оба довольны. Поэтому такие виды производных инструментов просто необходимы. В то же время очень много финансовых мер было построено на неправильной математике. Одна из главных причин кризиса как раз в том, что математику использовали для того, чтобы предсказать будущее. Думаю, повторного кризиса в ближайшее время не может быть, поскольку эти ошибки были настолько фундаментальны, что мы будем ощущать их последствия еще несколько лет. Но это не значит, что глубина этих волн будет одинаковой, они становятся намного более управляемыми, чем раньше. — Тем не менее, думаю, независимо от этого есть фундаментальные причины для беспокойства. Одна группа причин имеет монетарный характер — кризис мировых валют, а другая — политический. СНГ живет на пике политических рисков, связанных, прежде всего, с ростом государственного регулирования… — Когда я жил в Советском Союзе, было как бы интеллектуальное противостояние капитализма и социализма. Я считаю, что нет капитализма в чистом виде. Есть определенная форма капитализма в Штатах, есть другая форма в Европе, Англии, Индии, они разные по своим качествам и называть их одинаково «капитализмом», мне кажется, нельзя. Когда рухнул Советский Союз, рухнул действительно один из видов тоталитарной экономики. Называть экономику Советского Союза социалистической тоже неверно. В Союзе была командная экономика, где одни люди говорили другим, что должны употреблять все остальные. Считаю, что более правильно, когда люди сами решают, чего они хотят, и, конечно, важно научить их выбирать. Для меня самое важное выражение экономической системы — это уровень свободы, свободы людей зарабатывать и свободы платить так, как они считают нужным. Чем меньше такого выбора, тем хуже экономика, называйте ее капиталистической, социалистической или как угодно. Боюсь, нынешние тенденции в странах СНГ — это уменьшение выбора во всех смыслах, экономических и политических. В свое время Россия из Советского Союза вышла свободной в политической сфере, но не в экономической. Одновременно Китай занялся экономическими свободами, но не дал политических. Думаю, успех Китая, являющегося второй экономикой мира, но без политической свободы, является примером для политических элит в СНГ. Но по всем законам мироздания такие конструкции не могут быть устойчивыми. Рано или поздно баланс будет восстанавливаться, и очень трудно предсказать, какой ценой он будет достигнут. — Сейчас одной из основных проблем для Казахстана является ситуация с БТА. Вы видите пути решения этой проблемы? — Любое предприятие можно спасти, если есть на то политическая воля. Почему БТА сейчас испытывает кризис? Потому что полностью нарушена вся структура операционного управления. Потому что очень невысока эффективность управляющих, которые не позволяют банку вернуть те деньги, которые ему принадлежат как институту. Не деньги спасут БТА. Ему необходим сильный лидер, которому доверяют как сотрудники банка, так и его кредиторы. Можно провести повторную реструктуризацию, но теперь, в отличие от первой реструктуризации, есть очень большая угроза для страны. Для того чтобы спасти любой банк, необходимо отдать его в руки людям, которые знают, как вести предприятие. Но любой из этих управляющих не будет работать так, как хочет государство, потому что государство навязывало свою волю банку, и это привело к его краху. Поэтому государство, чтобы спасти БТА, должно понять, что он должен жить по экономическим законам, по законам корпоративного управления, а не подчиняться чьим-то амбициям. Вот тогда можно выкарабкаться из ямы. Думаю, есть два варианта. Первый — простить Аблязова и его команду и дать им возможность доказать, что они не вели банк к банкротству; тогда он будет иметь возможность доказать миру, что он не вор. Второй — назначить совершенно другого человека, который имеет хорошую репутацию и доверие кредиторов. Но такой человек не должен играть по правилам политической элиты Казахстана. Очень трудно выбрать тот или иной путь, но третьего не дано. — То есть вы считаете, что повторная реструктуризация не решит проблему? И почему вы считаете, что вторая реструктуризация будет иметь более негативные последствия, чем первая? — Когда шли переговоры о первой реструктуризации, была версия, что все долги связаны с неправильной деятельностью предыдущих владельцев и управленцев. Кто виноват сейчас? «Ошибки» предыдущих уже учтены, значит, это «ошибки» уже новых управляющих. При этом государство Казахстана через «Самрук-Казыну» напрямую взяло на себя обязательства перед кредиторами. По договоренности, «Самрук-Казына» выкупает все долговые обязательства в случае нарушения финансовых показателей банка. Банк нарушил эти обязательства в начале 2011 года, хотя по местной отчетности это якобы было выполнено, то есть банк показал положительный капитал и адекватность капитала выше, чем нужно по местным ковенантам. Но как только прошел международный аудит, стало очевидно, что местные показатели были нарисованы и нет никакой возможности отказаться от своих обязательств. Если «Самрук-Казына» не выкупит эти обязательства, то наступит дефолт, причем страновой.