Возвращение Президента

«Эксклюзив» составил рейтинг главных событий уходящего года. Можно с разной долей скепсиса относится к действующей власти, но нужно признать одно — главным ньюсмейкером, за редким исключением, уходящего года было государство, а точнее — президент страны. Откровенно говоря, за последние 10 лет впервые возникло желание прокомментировать его выступления, потому что в них появились какие-то новые в риторике Акорды слова: труд, ценности, культура, бережливость… Пятнадцать лет назад, во время работы в Агентстве по стратегическому планированию, мне пришлось иметь какое-то отношение к работе над первой долгосрочной стратегией «Казахстан—2030». Я помню то воодушевление, с которым команда работала над этим документом, и практически все ее авторы так или иначе сегодня имеют отношение к ее реализации: Кайрат Келимбетов, Асет Исекешев, Максат Муханов, Ерлан Аринов, Госман Амрин и еще десятки тогда еще неизвестных молодых амбициозных персон. Нужно сказать, что тогда обнародование стратегии вызвало гораздо больше внимания в обществе, не всегда однозначного, но, по крайней мере — неравнодушного. В том числе и я была приглашена в Агентство после того, как крайне нелицеприятно отозвалась о ее качестве. Возможно, причина девальвации внимания к публичным выступлениям президента кроется не только в том, что они превратились в ритуальные перечисления достигнутого и объявления о повышении зарплат бюджетников, и даже не в том, что контроль за их реализацией ограничивался подсчетом количества «просроченных» документов, но и в том, что  составлялись медиа-планы по их освещению для бюджетных масс-медиа и в них долго и унизительно однообразно и формально изливались панегирики по поводу «дальновидности», «актуальности», «своевременности» и так далее очередного послания. В прошедшем году Акорда удивила тем, что появился некий намек на то, что ее рецепторы еще живы после многолетней летаргии. Заговорили о социальном партнерстве, о социальных лифтах, о самозанятых, которых в стране по умолчанию долго просто не существовало, а это практически половина всего трудоспособного населения страны, о молодежи, у которой сегодня три дороги: преступность, религия и суицид, и т.д. Причем непонятно, с чем это связано — то ли в окружении Президента появились новые люди, то ли работает пресловутая группа Тони Блэра, то ли наконец-то стали читать отчеты социологов и аналитиков, то ли Жанаозень и московские митинги привели власть в чувство, но, так или иначе, повышенная публичность президента говорит об одном — что Акорда и в наступившем году не только сохранит свой статус главного ньюсмейкера, но и нас ожидают очень интересные политические реформы, о необходимости которых так долго говорили большевики… Пардон, большинство думающих людей в этой стране и даже за ее пределами… Итак, во-первых, в последнем послании вполне адекватно отражены глобальные вызовы  ХХI века. Не знаю, как насчет ускорения исторического времени, оно и в XX веке ускорилось до неприличия, итогом чего стал и  демографический дисбаланс, как следствие — нехватка продовольствия, воды, ресурсов и, что еще более важно — кризис ценностей нашей цивилизации. Остальное — только следствие. На мой взгляд, несколько неудачно названа сама Стратегия «Казахстан—2050» — Новый политический курс для нового Казахстана в быстро  меняющихся исторических условиях. По большому счету, нового политического курса как-то не просматривается, если не считать «новизной» элементарный здравый смысл и прагматизм. Хорошо, что появилась попытка ответить на вопрос — Куда мы идем? Этот вопрос задавало на протяжении всех этих лет бесчисленное количество моих соотечественников вне зависимости от пола, возраста, национальности и уровня доходов. По большому счету, наверное, потому документ и стратегический, что в нем очень схематично изложены основные направления, но тогда гораздо важнее «расшить», что в каждом конкретном случае имеется в виду. По хорошему, такие документы готовятся как минимум три года, представляют из себя десятки и сотни томов, а потом, только после их агрегации выдается на «гора» вариант для «пипла». Боюсь, что в этом случае будет ровно наоборот – после обнародования послания  министерства и комитеты будут судорожно, второпях и, как следствие, некачественно и формально писать Программы по реализации послания, план мероприятий по их выполнению и т.д. Дай Бог, чтобы я была не права. Но в стране нет структуры, которая бы занималась стратегическим планированием, мониторингом и корректировкой такого уровня документов,  которая была бы способна обеспечить необходимый уровень компетентности и полномочий. Старые уже все вышли, а новые еще не народились… Например, радует, что в послании сказано о сельском хозяйстве. В ситуации, когда наши города просто не в состоянии абсорбировать огромный поток сельских мигрантов ни с точки зрения обеспечения рабочими местами, ни обеспечения минимального социального стандарта, нам просто критически важно честно признаться, что в постиндустриальном развитии мы отстали минимум на 50 лет и нет никаких признаков, что в ближайшие 50 лет это отставание преодолеем. Следовательно, нужно четко определиться, что есть только две-три отрасли, в которых у нас есть даже не конкурентные преимущества, а только то, что может ими стать и среди них сельское хозяйство с нашими территориями и населением – в первую очередь. Радует, что заговорили о бизнесе, изменении роли государства, новой волне приватизации. Нашему бизнесу нужно дать возможность взять реванш после того, как его основным заказчиком стали бюджет, и, как следствие – бесчисленные проверки как заказчика, так и исполнителя, когда качество исполнения проекта волнует в самую последнюю очередь. Главное – чтобы документы были в порядке. Понятно, что с коррупцией надо бороться, но при этом очень трудно понять, что ее стало меньше, а вот отрицательный мультипликативный социально-экономический эффект налицо – доля МСБ в ВВП падает с каждым годом. То же касается и выборности аульных акимов. Половинчатость – самый страшный бич любых реформ. Честнее было бы дать им больше финансовой самостоятельности и четко определить критерии эффективности, и при этом проводить независимую общественную экспертизу акимов, чем выбирать их, оставив их полностью подконтрольными областному акиму, чья должность выборной не является, но целиком и полностью зависит от навыков аппаратных войн. Судя по оглавлению содержания послания складывается впечатление, что мы все эти 20 лет ничего не делали. Опуская «социалку», которая была самым слабым звеном Стратегии—2030, остальные пункты: децентрализация управления, совершенствование системы госпланирования и прогнозирования, формирование профессионального госаппарата и далее по списку – говорят о по сути о провале предыдущего программного документа. Опять-таки, возвращаясь к собственному опыту, предположу, что помимо всех прочих объективных причин, дело было и в том, что созданное сразу после обнародования «Стратегии-2030» Агентство по стратегическому планированию и реформам сначала по существу выполняло функции Госплана, ровно до тех пор, пока оно занималось только функциональным мониторингом и стратегическим анализом, но при этом не подчинялось Правительству и  обладало большими полномочиями. Начало конца случилось тогда, когда АСПИР стало брать на себя несвойственные функции, то есть, по сути, параллельно выполнять функции правительства. На экспертизу АСПИР высылались десятки и сотни документов, начиная от лицензирования алкогольной продукции и заканчивая ратификацией межпарламентских соглашений. Не исключаю, что это был итог аппаратных войн, когда ведомство сначала усиливают сверх нормы, делают из него «узкое горло», оно не справляется с этим валом, его начинают справедливо критиковать, а потом потихоньку поэтапно реорганизовывают до нуля. Мне еще много есть что сказать, но в одном я согласна с текстом Президента безоговорочно: новый исторический шанс не может быть нами упущен уже в который раз…