Чего ждать от нового главы разведки США?

Назначение Джона Рэтклиффа, высокопартийного конгрессмена с небольшим международным опытом, заменившего Дана Коутса на посту Директора национальной разведки, подняло красный флаг на политизацию службы разведки. Оппозиция Рэтклиффу среди демократов и республиканцев вынудила Трампа отозвать его кандидатуру, но остается вопрос: исказят ли власти правду?

Президентам необходим директор разведки, которому они могут доверять, но может ли остальная часть правительства доверять такому директору, который говорит правду властям, как это делал Коутс, когда он противоречил президенту по таким вопросам, как Россия, Иран и Северная Корея?

Дорогостоящие просчеты разведки присущи не только Соединенным Штатам. Франция не смогла предвидеть нападение Германии через Арденны в 1940 году; Сталин был ошеломлен нападением Гитлера в 1941 году; а Израиль удивлен войной в Йом Кипур в 1973 году.

Трамп, который злится на разведслужбы США за то, что они указали на степень вмешательства России в его выборы 2016 года, часто оправдывает свое неудовлетворение их работой, ссылаясь на их неточную оценку того, что Ирак обладает оружием массового уничтожения (ОМУ). Многие сторонники обвинили Президента Джорджа Буша во лжи и оказании давления на разведывательное сообщество с целью получения разведданных, чтобы оправдать войну, которую Буш уже выбрал. Но ситуация была сложной, и чтобы понять проблемы, связанные с тем чтобы говорить правду властям, мы должны развеять мифы.

Как позже американский инспектор по вооружению Дэвид Кей охарактеризовал оценки ОМУ в Ираке, “практически все мы ошиблись”. Даже главный инспектор ООН шведский дипломат Ханс Бликс, сказал, что, по его мнению, Ирак “хранил запрещенные предметы”, а французская и немецкая оппозиция войны в Ираке не основывалась на различных оценках разведданных относительно оружия. Но опыт США (и Великобритании) сочетал провалы на трех уровнях: сбор, анализ и публичное представление.

Ирак был сложной целью для сбора разведданных. Саддам Хуссейн был диктатором, который внушал страх, убивая тех, кто говорил, включая своего собственного зятя, когда в 1995 году он раскрыл информацию о том, что у Саддама есть программа биологического оружия. У США и Великобритании было мало надежных шпионов в Ираке, и периодически они сообщали лишь косвенную информацию о том, что слышали, но не видели. После того, как в 1998 году были изгнаны инспекторы ООН, США потеряли доступ к своей беспристрастной агентурной разведке и часто заполняли вакуум сомнительными показаниями иракских изгнанников, которые преследовали свои личные цели. И ни у одной из стран не было доступа к внутреннему кругу Саддама и, следовательно, не было прямых доказательств самой большой загадки из всех: если у Саддама не было оружия, почему он продолжал вести себя так, как будто оно у него было?

Анализ также был слабым. Аналитики были честны, но, не имея доказательств мышления Саддама, они как правило поддавались “зеркальному отображению”: они предполагали, что реакция Саддама будет такой же, как у нас (или любого “рационального” лидера). На самом деле, он считал, что его сила дома и в регионе зависит от того, сохранит ли он репутацию обладателя ОМУ. Другой проблемой была склонность аналитиков сверхкомпенсировать свою более раннюю, противоположную ошибку.

После первой войны в Персидском заливе инспекторы ООН обнаружили, что Саддам был ближе к созданию ядерного оружия, чем предполагали аналитики. Обещая больше не недооценивать Саддама, аналитики переоценили тенденцию, которая была усилена травмой 11 сентября. На практике, подобные доминирующие ментальные рамки или “групповое мышление” должны быть оспорены различными аналитическими средствами, такими как назначение адвокатов дьявола и создание “красных команд”, чтобы обосновать альтернативные интерпретации или требовать от аналитиков узнать, какие изменения в предположениях сделают их анализ ошибочным. По общему мнению, это случалось крайне редко.

Так какую же роль сыграла политика? Администрация Буша не приказывала разведчикам лгать, и они этого не делали. Но политическое давление может искусно исказить внимание, даже если оно напрямую коррумпирует разведслужбу. Как объяснил мне один мудрый ветеран: “У нас была большая куча доказательств того, что у Саддама было оружие массового уничтожения, и небольшая кучка, что у него его не было. Все стимулы были сосредоточены на большой куче, и мы уделяли недостаточно времени меньшей кучке”.

Представление разведданных политическим лидерам (так и с их стороны), также было ошибочным. Было мало предупреждений о том, что “оружие массового уничтожения” является запутанным термином в том смысле, что он объединяет ядерное, биологическое и химическое оружие, которое на самом деле имеет очень разные характеристики и последствия. Национальная разведывательная оценка 2002 года ссылалась на покупку Саддамом алюминиевых труб в качестве доказательства того, что он восстанавливает свою ядерную программу, но аналитики Министерства энергетики, являющиеся экспертами, с этим не согласились. К сожалению, их несогласие было похоронено в сноске, которая была исключена (наряду с другими оговорками и возражениями), когда было подготовлено резюме для Конгресса и рассекреченная публичная версия. Политическая жара плавит нюансы. Несогласие должно было открыто обсуждаться в тексте.

Нельзя обвинять политических лидеров в аналитических ошибках разведки, но их можно привлечь к ответственности, когда они, разъясняя это общественности, идут дальше разведслужб, преувеличивая полученную от них информацию. Вице-президент США Дик Чейни сказал, что “нет сомнений” в том, что у Саддама было ОМУ и Буш категорически заявил, что доказательства указывают на то, что Ирак восстанавливает свои ядерные программы. Подобные заявления игнорировали сомнения и предостережения, которые были изложены в основных частях отчетов разведданных.

Доверие к разведке в наших демократиях циклично. Во время Холодной войны сотрудников разведки часто считали героями. После Вьетнама они стали злодеями. 11 сентября восстановило общественное признание того, что хорошая разведка важнее, чем когда-либо, но неспособность найти ОМУ в Ираке снова возобновила подозрения, и Трамп воспользовался этим, чтобы скрыть проблему российского вмешательства в американские выборы.

Уроки для следующего американского Директора национальной разведки (ДНР) очевидны. В дополнение к бюрократическим задачам по координации бюджетов и агентств, он (или она) должен будет соблюдать методы работы разведки при сборе разведданных, защищать неукоснительное использование альтернативных методов для этого анализа и обеспечивать тщательное представление информации политическим лидерам и общественности. Прежде всего, ДНР обязан говорить властям правду.

Джозеф С. Най-младший, председатель Национального совета по разведке в администрации президента Билла Клинтона и профессор Гарварда, является соавтором новой книги Truth to Power.

Copyright: Project Syndicate, 2019.
www.project-syndicate.org