, 
Палестинское завтра: куда смотрит мир?
АММАН – Неудивительно, что в предлагаемом Соединенными Штатами мирном соглашении между Израилем и палестинцами присутствуют все признаки сделки с недвижимостью. Эта предполагаемая «сделка века», безусловно, не включает в себя ни один из компонентов стратегии успешного разрешения конфликтов, в том числе разговоры и слушания, согласование основных интересов и компромиссное решение, которое сможет поддержать большинство. Да и откуда им там взяться, если еще до начала переговоров присутствие самых важных партнеров по диалогу – палестинцев – было заведомо перечеркнуто невыполнимыми требованиями инициаторов сделки.
Вскоре после одобрительного комментария Джареда Кушнера в мае 2018 года о том, что стремление к миру является «благороднейшим стремлением человечества», журналист Роберт Фиск напрямую задал вопрос о его плане: действительно ли Кушнер верит, что после трех арабо-израильских войн, десятков тысяч смертей и миллионов беженцев палестинцы согласятся решать этот вопрос деньгами?
Циники среди нас, такие как Крис Дойл, директор Совета по арабо-британскому взаимопониманию, могли бы заключить, что «мир между израильтянами и палестинцами – это не вопрос, это просто косметика». Предыдущие действия администрации США – одобрение израильских поселений на Западном берегу, переезд посольства США в Иерусалим и сокращение финансирования Ближневосточного агентства ООН для помощи палестинским беженцам и организации работ – приводят именно к такому выводу. Как заявила в 2018 году Лара Фридман, президент фонда «За мир на Ближнем Востоке», «совершенно очевидно, что главная цель состоит в том, чтобы решить проблему палестинских беженцев путем игнорирования их существования». Предложение Кушнера подразумевает то же самое относительно всех палестинцев и Палестины как функционального образования.
Это предложение игнорирует все соображения международного права и бесчисленные резолюции Совета Безопасности ООН, взамен предлагая палестинцам обменять свои самые плодородные земли на пустыню и принять территорию, напоминающую клин сыра «Гауда», соединенную множеством мостов и туннелей, а также находящуюся в практически полном окружении областями, подчиненными Израилю. Это оскорбление достоинства палестинцев, не говоря уже об их стремлениях и надеждах на будущее. Между тем, страх за судьбу Иерусалима и исторические права на контроль над святыми местами должны волновать мусульман во всем мире.
На протяжении большей части моей жизни кризисы в нашем регионе были семейными проблемами. По окончании Первой мировой войны на встречах будущего первого президента Израиля Хаима Вейцмана и моего покойного великого дяди короля Фейсала I обсуждалось федеративное арабское государство в регионе, где евреи, христиане и арабы-мусульмане будут жить в условиях независимости и согласия.
Мой дед также поддерживал это видение, основанное на неукоснительном уважении человеческого достоинства, которое подразумевает плюрализм и равные права для всех конфессий. Это видение являлось не только просвещенным и основанным на сильных моральных убеждениях, но и хорошо структурированным – Абба Эбан, министр иностранных дел Израиля в 1970-х годах, называл его «региональным Бенилюксом». И важно признать: когда Иордания предоставляла гражданство палестинским иорданцам, это основывалось на том, что палестинцы были wadiyyah, заслуживающими доверия, а их право на самоопределение не ущемлялось и не отрицалось. Трудно не задаться вопросом, что могло бы получиться, если бы король Иордании Абдалла I, а затем и премьер-министр Израиля Ицхак Рабин, оба великие миротворцы, не были бы убиты за свои убеждения.
Я вспоминаю те бурные дни, последовавшие за подписанием мирного договора между Иорданией и Израилем в 1994 году, пронизанные чувством огромной надежды. Сегодня это кажется невообразимым, но в те времена между нами была такая доброжелательность, что, собрав около 10 миллионов долларов через телемарафон с призывом о гуманитарной помощи для Боснии, Рабин связался с моим покойным братом, королем Хусейном, который предложил нам сделать это совместной инициативой. Таким образом, мы вылетели одним рейсом, и по прибытии я выступил модератором на пресс-конференции с делегатами от боснийских мусульман, хорватов, сербов и израильтян, у каждого из которых были веские причины не испытывать особой теплоты по отношению друг к другу. И, тем не менее, речь шла о мире на Балканах и Ближнем Востоке.
Причина последовавшего разочарования имеет двойственную природу. Во-первых, тогда еще не существовало механизма продолжения таких дальновидных идей. Во-вторых, хотя моя собственная страна, Иордания, и подписала мирный договор с Израилем, это был холодный мир, поскольку в него не были заложены основы для изменения отношения людей и их вовлечения. Именно поэтому холодный мир так и не стал теплым – не смог выйти за рамки разговоров и охватить всех людей.
Спустя четверть века эта цель кажется еще более далекой, чем когда-либо, и предложение Кушнера тут не поможет. В 2018 году он сказал: «Иногда для достижения цели необходимо принять стратегический риск что-то испортить». Этот грубый тон с отголосками речей Робеспьера и Ленина указывает на ужасающее непонимание ситуации и угрожает подорвать все усилия по стабилизации этого неспокойного региона.
Только на прошлой неделе мы слышали трогательное выступление выжившей из Освенцима. «Куда смотрел весь мир?» – вопрошала она. Я не могу не задать тот же вопрос: куда будет смотреть весь мир в ближайшем будущем Палестины?
Его Королевское Высочество принц Эль-Хасан бин Талал, председатель Совета попечителей Королевского института межконфессиональных исследований, служил своему брату, покойному королю Иордании Хуссейну, во время мирных переговоров с Израилем в 1990-х годах.
Copyright: Project Syndicate, 2020.
www.project-syndicate.org
Фото на обложке: nytimes.com
