Итоги 2016: Восток взорвал Запад

Относительно благополучная западная Европа оказалась уязвимой перед целым рядом признаков заката демократии. Это соразмерно краху СССР и двух мировым войнам.  

“Brexit” в Соединенном Королевстве, победа Дональда Трампа в США, закат демократии в Турции и даже растущее влияние  авторитарного популиста Родриго Дутерте на Филиппинах указывает на явный слом в демократической машине.

Восточноевропейские лидеры Орбан и Качинский, получив  юридическое образование при коммунистических режимах своих стран, стали влиятельными политическими предпринимателями на глобальном уровне. Новые «нелиберальные демократы» не пытаются угодить всем. Их декларации нацелены на тщательно отобранный сегмент “избирателей-клиентов” и имеют успех.

Когда Хиллари Клинтон назвала сторонников Трампа “сборищем безнадежных”, она довольно точно описала сегмент политического рынка, на который нацелена инновация Орбана. Но нелиберальный демократ обращается не только к реакционерам, стремящимся восстановить традиционные социальные иерархии, но и к рабочему  классу, опасающемуся безработицы и снижающейся мобильности. А в этом время  остальная часть общества – этнические, религиозные и идеологические меньшинства, включая городской “креативный класс” – формирует оппозицию.

Нелиберальная демократия подрывает идею европейских и американских социал-демократов о том, что рабочий класс и меньшинства должны сформировать прогрессивный альянс, чтобы противостоять консерваторам. Интеллектуально, такой альянс “вместе сильнее” имеет смысл. Но у него есть три основных недостатка, которые активно используются оппонентами.

Во-первых, экономические интересы белых (или коренных) избирателей рабочего класса и меньшинств часто не совпадают, так как они конкурируют друг с другом за рабочие места и социальные льготы. Это особенно актуально, когда медленный рост превращает раздел экономического пирога в игру с нулевой суммой. Когда средства ограничены, должно ли венгерское правительство тратить деньги на обучение детей Ромов или на переобучение уволенных этнических венгерских рабочих?

Во-вторых, избиратели из рабочего класса часто придерживаются традиционных консервативных ценностей. В то время, как фермера из Восточной Польши или рабочего завода в Мичигане можно убедить поддержать права геев или расширение прав и возможностей женщин, в обмен на экономическое перераспределение, большинство избирателей из рабочего класса не поддержали такие доводы.

Нелиберальная демократия эффективна, потому что разграничивает желаемые товары от нежелательных дополнений, в которых заключается суть современных бизнес-инноваций. Подобно тому, как Airbnb позволяет нам найти жилье без ненужных гостиничных излишеств, нелиберальные демократы предлагают избирателям рабочего класса экономическую помощь без каких-либо обязательств по гражданскому праву.

В-третьих, во многих электоратах, члены общественного большинства  оценивают дискредитацию меньшинств как собственное благо, независимо от передачи материальных благ. И, как Эми Чуа из Йельского университета и другие показали, направленные меньшинства могут быть весьма эффективным инструментом для политической мобилизации.

В деловом мире, широко известно, что успешные продукты не только полезны; они также предоставляют клиентам особый опыт. В нелиберальной демократии, такой опыт опирается на зрелища, порочащие “иных”. Действительно, многие предприятия, такие как компании, что производят жестокие видеоигры и реалити-ТВ-шоу, подобным образом эксплуатировали наши низменные инстинкты. Реалити-телешоу Трампа The Apprentice, вероятно, научило его, насколько эффективным может быть посев разногласий, в качестве политико-маркетингового инструмента.

Понимание Орбана, подхваченное Качинским, заключается в том, что антилиберальная коалиция, состоящая из рабочего класса и социальных реакционеров,  может быть более жизнеспособной, чем прежний прогрессивный проект. В то же время, Венгрия и Польша были идеальными “ранними последователями” этого нововведения, так как обе страны являются этнически однородными, что делает меньшинства особенно слабыми и уязвимыми.

Но нелиберально-демократическая политика может также одержать победу на выборах в иных обществах, таких как США. Как и многие другие успешные продукты, нелиберальная демократия предлагает избирателям принципиально прямое деловое предложение. В отличие от прогрессивных повесток, обращение нелибералов легко понять, не только потому что часто оно просто лживо, но и потому, что консервативные культурные ценности этих двух целевых групп по сути совпадают.

Более того, нелиберальная демократия может игнорировать вопросы, которые она считает несущественными, такие, как права человека и верховенство закона: ее единственным императивом является удовлетворение своих клиентов. Еще более удивительно также то, что нелиберальные демократы кажется не слишком обеспокоены экономическим ростом. Венгрия имела относительно уверенное восстановление после рецессии 2008 года, но сейчас ее экономика замедляется; и как в Польше, так и в пост-Brexit Великобритании серьезные экономические последствия нелиберальной демократии уже очевидны. Если в 2017 году Трамп последует обещанному торговому протекционизму, он, вероятнее всего, толкнет весь мир в рецессию.

Это могло бы стать либо фатальной ошибкой нелиберальных демократов, либо представить их все самые смелые политические ставки. Создание динамичной, креативной экономики в закрытом обществе  даже не представляется возможным, но это не имеет значения, если электораты в странах со средними и высокими доходами больше не считают рост столь же важным, как идентичность.

Подобно отвратительному месту в самолете бюджетной авиакомпании, или разочарованию от сборки мебели IKEA, нелиберально-демократические избиратели могут рассматривать экономический застой как приемлемую цену, чтобы заплатить за более привычный мир – тот, где государство гарантирует чувство доминантой групповой принадлежности и достоинства, за счет “иных”.

Мы все больше начинаем понимать, что нелиберальная демократия - это не временное отклонение от нормы. Она имеет все признаки тщательно задуманной, инновационной политической стратегии, которая может оказаться устойчивой. Действительно, через пару десятилетий мы могли бы оглянуться назад и задаться вопросом, как либеральной демократии, со всеми ее сложностями и внутренней напряженностью, удалось продержаться так долго?

Мачей Кисиловски, доцент кафедры права и государственного управления в Центрально-Европейском университете и соавтор Administrategy: A Guide to Strategic Management in Public Administration.

Copyright: Project Syndicate, 2016.
www.project-syndicate.org