, 
Может ли Казахстан повторить судьбу Бразилии?
Проблемы Бразилии и Аргентины подозрительно напоминают казахстанские. Правда, у нас еще есть, пусть и стремительно тающий, но небольшой жировой запас в виде Нацфонда. Наблюдение за ситуацией в этих странах позволит в какой-то мере прогнозировать, что нас ждет через два-три года. У мести за беспечность всегда одни и те же инструменты.
Бразильская экономика находится в свободном падении, являясь жертвой многолетнего неэффективного управления и серии коррупционных скандалов. Доля государственных расходов на уровне 36% по отношение к ВВП является одной из самых высоких среди стран с аналогичным уровнем дохода.
Кризис грозит отставкой президенту, что уже само по себе говорит о достаточной зрелости гражданского общества.
Кризис, охвативший политическое и деловое сообщество страны грозит отставкой ее президенту, что, тем не менее, уже само по себе говорит о достаточной зрелости гражданского общества. Годы финансовой расхлябанности, растущие обязательства по социальному обеспечению и низкие цены на сырье еще больше усугубили проблемы, осложнённые политическим кризисом. Долговая нагрузка правительства составляет около 70% от ВВП.
В этих условиях, Национальный конгресс Бразилии, стремясь восстановить доверие рынка, в декабре прошлого года одобрил беспрецедентную конституционную поправку, которая установила верхний порог на беспроцентные государственные расходы, индексированные по уровню инфляции за предыдущий год, сроком не менее десяти лет. До тех пор, пока действует эта поправка, ограничение расходов гарантирует, что размер расходов правительства (без учета процентных платежей) будет сокращаться по отношению к национальному доходу, каждый год пока экономика испытывает реальный рост. Международный валютный фонд с энтузиазмом его в то время одобрил, назвав этот шаг потенциальным финансовым “поворотным моментом” для финансов страны.
Но так ли это? Принятое за чистую монету, экономическое обоснование ограничения расходов довольно неубедительно. Ничто, согласно экономической теории, не поддерживает реальные государственные расходы без изменений в течение десятилетнего периода. Не существует магического соотношения расходов к ВВП, которое обеспечило бы устойчивый рост. Кроме того, верхний порог не делает различий между государственным потреблением и инвестициями. А на практике, он, скорее всего, станет целью, а не пределом, тем самым освободив место для антициклической финансовой политики во время будущего спада.
Возможно, отчаянные времена требуют отчаянных мер.
Возможно, отчаянные времена требуют отчаянных мер. Действия Бразилии напоминают Аргентинский план конвертируемости 1991 года, который упразднил все валютное регулирование и привязал аргентинское песо к доллару США. Столкнувшись с гиперинфляцией и полной потерей доверия рынка, правительство пыталось его приобрести, поставив монетарную политику на автопилот. То есть оно попросту самоустранилось от денежно-кредитной политики. Аналогичным образом, теперь Бразилия сообщила рынкам о сокращении правительственных расходов до тех пор, пока есть рост экономики. В обоих случаях, обещания подкреплены юридическими или даже конституционными изменениями.
К концу 1990-х годов подавляющей проблемой Аргентины была переоцененная валюта.
Но Аргентина, прошедшая этот путь несколько лет назад, уже поняла, что обязательное фискальное законодательство само по себе может стать мощным ограничением для восстановления экономики. К концу 1990-х годов подавляющей проблемой Аргентины была переоцененная валюта. Сменявшие друг друга правительства придерживались закона конвертируемости, боясь потерять доверие, но в результате усугубили кризис конкурентоспособности экономики. В конце концов, на фоне уличных беспорядков и политического хаоса, в 2002 году Аргентина отказалась от привязки валюты.
С учетом опыта Аргентины, ограничение расходов Бразилии выглядит проблематичным – тем более на фоне политических потрясений, которые продолжатся в обозримом будущем. Вероятно, с восстановлением Бразилии, ограничение станет еще более спорным с политически точки зрения. Несложно представить, что следующая администрация – если такое произойдет – воспримет ограничение, как препятствие для ускорения экономического роста.
Бразилия может стать узником тотемной ценности политики как инструмента своих обязательств, даже если она переживет его полезность как таковую.
Действительно, ограничение подорвет себя, по мере того как удастся решить проблему доверия. Бразилия может стать узником тотемной ценности политики как инструмента своих обязательств, даже если она переживет его полезность как таковую. Страны, которые в короткий срок могут изменить Конституцию, также легко могут отменить их.
Независимые центральные банки или финансовые комиссии могут помочь правительствам преодолеть соблазн краткосрочных манипуляций экономики при более долгосрочных затратах.
Существуют веские причины, почему демократические страны иногда связывают себе руки или делегируют принятие решений. Например, независимые центральные банки или финансовые комиссии могут помочь правительствам преодолеть соблазн краткосрочных манипуляций экономики при более долгосрочных затратах. Но ограничение расходов в Бразилии не похоже на устойчивое решение. Рожденный из реального понимания финансовой необходимости, наибольший риск состоит в том, что это, в конечном счете, усугубит политический конфликт вокруг самого порога, вместо того, чтобы способствовать обсуждению сложных финансовых решений, которые должны быть приняты.
Филипе Кампанте доцент государственной политики при Гарвардском университете в школе Джона Ф. Кеннеди. Дэни Родрик, профессор международной политической экономии Правительственной школы Джона Ф. Кеннеди при Гарвардском университете, автор книги Экономика решает: сила и слабость “мрачной науки”.
Copyright: Project Syndicate, 2017
www.project-syndicate.org
