, 
Падение банковской активности: хорошо или плохо?
За десять лет, прошедших после начала финансового кризиса в августе 2007 года, контуры глобальной финансовой отрасли радикально изменились. Общая сумма трансграничных потоков капитала сократилась за десять лет на 65%. Данный спад стал следствием, в частности, резкого сокращения международной банковской активности.
Мы задались вопросом, что подобные цифры могут сказать нам о сегодняшнем состоянии здоровья глобальных финансов. Свидетельствуют ли они о том, что «финансовая глобализация» (то есть международное движение капиталов) развернулась в обратную сторону? И если да, то так ли уж это плохо?
Нынешнее падение стало следствием возросшего понимания рисков и нежелания их принимать, после того как в конце 2007 года начал сдуваться финансовый пузырь. Впрочем, согласно новому докладу Глобального института McKinsey, в итоге появился более устойчивый вариант глобальной финансовой интеграции.
До кризиса быстро рос трансграничный банковский бизнес: крупнейшие банки мира вели международную экспансию, всё активней кредитуя друг друга и инвестируя средства в различные иностранные активы. Например, после появления евро началась мощная экспансия банков еврозоны. Объём зарубежных требований банков еврозоны (и их подразделений) возрос с $6,6 трлн в 2000 году до $23,4 трлн в 2007 году. Самое важное, что основная часть этого роста приходилась на требования внутри еврозоны, где создавался интегрированный европейский банковский рынок, заставивший некоторых поверить, будто введение единой валюты и общих правил равнозначно почти полному исчезновению страновых рисков.
Сегодня понятно, что многие финансовые учреждения просто поддались стадному мышлению, вместо того чтобы следовать разумным, ответственным бизнес-стратегиям
Сегодня понятно, что многие финансовые учреждения просто поддались стадному мышлению, вместо того чтобы следовать разумным, ответственным бизнес-стратегиям. В дальнейшем, пострадав от финансового краха в США и последующего кризиса в самой еврозоне, крупные глобальные банки сократили своё иностранное присутствие: они продали или вышли из зарубежного бизнеса и не стали продлевать выданные ранее кредиты. После 2007 года глобальные банки продали активы на сумму, как минимум, $2 трлн.
После 2007 года глобальные банки продали активы на сумму, как минимум, $2 трлн
Швейцарские, британские и американские банки участвовали в этом отступлении, но в его эпицентре оказались банки еврозоны. С момента начала кризиса, банки еврозоны сократили объёмы своих иностранных требований на $7,3 трлн, то есть на 45%. Почти половина этой суммы приходится на сжавшийся портфель заёмщиков в странах еврозоны, прежде всего, банков. Представления о том, что кредитование внутри еврозоны практически равнозначно кредитованию внутри страны, рассеялись как дым.
Внутренние рынки, где у банков было преимущество масштаба и лучшего знания этих рынков, стали выглядеть сравнительно более привлекательными
По мере эволюции финансового кризиса перед частным сектором возникла новая угроза – участие в «списаниях» и в программах финансовой помощи банкротам. С точки зрения рисков, внутренние рынки, где у банков было преимущество масштаба и лучшего знания этих рынков, стали выглядеть сравнительно более привлекательными. Например, в Германии доля иностранных активов в общей сумме активов трёх крупнейших банков страны упала с 65% в 2007 году до 33% 2016 году. И дело было совсем не в общем снижении балансов: объёмы активов внутри страны за тот же период возросли на 70%.
В итоге, в еврозоне и за её пределами возникла потенциально более стабильная финансовая система, по крайней мере, в части, касающейся банков. От банков потребовали увеличить собственный капитал, а новые правила ликвидности снизили уровень закредитованности и уязвимости. Стресс-тесты и меры самостоятельной подготовки к санации (своеобразные банковские «завещания о лечении») стали мощными стимулами для отказа от сложных инструментов. Всё это также снизило привлекательность зарубежных операций.
ПМИ являются на сегодня наиболее стабильной формой притока капитала, что объясняется долгосрочными, стратегическими решениями компаний
Повышение разнообразия трансграничных потоков капитала также указывает на возросшую стабильность. В то время как общий объём ежегодных потоков трансграничного кредитования сократился на две трети, ситуация с прямыми иностранными инвестициями (ПМИ) выглядит лучше. ПМИ являются на сегодня наиболее стабильной формой притока капитала, что объясняется долгосрочными, стратегическими решениями компаний. На прямые и портфельные инвестиции сейчас приходится 69% трансграничного движения капиталов; в 2007 году их доля равнялась 36%.
Развивающиеся страны сегодня вновь стали импортёрами капитала
Ещё одним, финальным показателем стабильности являются глобальные дисбалансы: их размер снижается, в том числе агрегированные балансы счёта операций с капиталом и финансовыми инструментами. Размер этих дисбалансов снизился с 2,5% мирового ВВП в 2007 году до 1,7% в 2016 году. Кроме того, сохраняющийся дефицит и профицит распределён между большим, чем до кризиса, количеством стран. В 2005 году США поглощали 67% чистых потоков глобальных капиталов. В 2016 году эта цифра упала почти вдвое. Тем временем, на долю Китая в 2005 году приходилось 16% чистого профицита капитала в мире, а в прошлом году – всего лишь 1%. Внутри еврозоны, не считая немногие исключения, в частности, Германию и Нидерланды, дисбалансы также снижаются. А развивающиеся страны сегодня вновь стали импортёрами капитала.
Ничто из сказанного не следует считать приглашением к самоуспокоению. В тесно переплетённой мировой финансовой системе неизбежно повышается риск «заражения». Всегда могут вновь возникнуть эксцессы; в некоторых развитых странах рынки ценных бумаг и недвижимости поднимаются сейчас до рекордных высот, вопреки весьма посредственным перспективам экономического роста. Предметом озабоченности по-прежнему остаётся и волатильность объёмов валовых потоков капитала. С 2010 года треть развивающихся стран и две трети развитых стран пережили мощные колебания размеров совокупного притока капитала. Особенно нестабильными являются потоки кредитования: более 60% стран мира столкнулись с той или иной степенью колебаний в их годовых объёмах, причём для развитых стран медианный размер колебаний равнялся 7,7% ВВП, а для развивающихся – 3% ВВП.
Система окажется менее хрупкой в тот момент, когда ударит следующий кризис, а это случится неизбежно
Часть экспертов утверждает, что надо делать больше для ограничения рисков в системе; и в том, что касается простого переноса рисков из формальных банков в теневые, они, возможно, правы. Но в целом, повсеместно наблюдаются признаки повышения устойчивости и стабильности. Это означает, что благодаря действиям, предпринятым за последние десять лет, система окажется менее хрупкой в тот момент, когда ударит следующий кризис, а это случится неизбежно.
Система окажется менее хрупкой в тот момент, когда ударит следующий кризис, а это случится неизбежно
Ханс-Хельмут Коц – программный директор Политического центра SAFE при Университете Гёте во Франкфурте, научный сотрудник Центра европейских исследований и приглашённый профессор экономики в Гарвардском университете.
Сьюзен Лунд – партнёр McKinsey & Company, лидер в Глобальном институте McKinsey.
Copyright: Project Syndicate, 2017.
