Слова становятся важнее действий

Трамп призывает руководствоваться национальными интересами, а председатель КНР за глобализацию. Китай и США могут привести мир к катастрофе.

 

 

В эпоху сеющих распри социальных сетей и тенденциозных «фейковых новостей» идея, будто «действия говорят громче слов», перестала быть верной. Мы заново начинаем понимать, что слова являются одновременно силой и проблемой, особенно в контексте геополитики. Недавняя сессия Генеральной ассамблеи ООН в Нью-Йорке стала самым свежим напоминанием о том, что в дипломатии слова по-прежнему имеют значение.

Реальная («кинетическая») война на Корейском полуострове может уничтожить КНДР, а вместе с ней, вполне вероятно, и Южную Корею

Много внимания привлекла ремарка президента США Дональда Трампа, что у США «не будет иного выбора, кроме как полностью разрушить Северную Корею», если Корейская Народно-Демократическая Республика (КНДР) начнёт угрожать США или их союзникам. И действительно, большинство военных экспертов согласны, что реальная («кинетическая») война на Корейском полуострове может уничтожить КНДР, а вместе с ней, вполне вероятно, и Южную Корею.

Однако другие моменты речи Трампа в ООН, а особенно его пассаж о национальных интересах и суверенитете, требуют дополнительных размышлений. Трамп не делает секрета из своего желания поставить интересы Америки на первое место, и он повторил это обещание с трибуны ООН. Но он призвал и остальных лидеров ставить интересы своих стран тоже на первое место. «Для преодоления рисков настоящего и исполнения надежд на будущее мы должны начать действовать, опираясь на мудрость прошлого, – сказал Трамп. – Наш успех зависит от коалиции сильных и независимых наций, которые отстаивают свой суверенитет ради безопасности, процветания и мира для себя и для всей планеты».

Можно сделать вывод, и многие его уже сделали, что подобные заявления сигнализируют о возрождении американской склонности к «реальной политике» (Realpolitik) в мировых делах. Как отмечает историк Джон Бью в своей вышедшей в 2016 году книге об истории данного термина, подобного качания маятника можно было ожидать: «Наши внешнеполитические дискуссии эволюционируют циклично; и в этих циклах политики объявляют себя либо более склонными к идеализму, либо к реализму».

Однобокое следование национальным интересам (а тот тип мировоззрения, который защищает Трамп) в принципе не является «реальной политикой»

Однако книга Бью напоминает нам также о том, что однобокое следование национальным интересам (а тот тип мировоззрения, который защищает Трамп) в принципе не является «реальной политикой», если оно не сопровождается какой-либо преображающей идеей или нормативной целью. Отказ от моральных соображений в мировых делах лишь ослабит США и всех, кто будет копировать их поведение.

Отказ от моральных соображений в мировых делах лишь ослабит США и всех, кто будет копировать их поведение

Концепция «реальной политики» возникла из противоречивых итогов европейских революций 1848 года, когда у будущего объединения Германии имелось множество вероятных вариантов, но при этом была ясна более крупная политическая цель – международный порядок, состоящий из сильных государств-наций. А после провозглашения Трампом доктрины «Америка прежде всего» мир столкнулся с вопросом: а в чём собственно сейчас цель этого политического реализма?

Государства должны ставить свои цели «в более широкий контекст» и «воздерживаться от достижения собственных интересов в ущерб остальным»

Один из вариантов ответа был озвучен на ежегодной встрече Всемирного экономического форума в Давосе в начале этого года. Председатель КНР Си Цзиньпин твёрдо выступил в защиту глобализации и подчеркнул, что, на его взгляд, реализуя национальные повестки, государства должны ставить свои цели «в более широкий контекст» и «воздерживаться от достижения собственных интересов в ущерб остальным».

Если лидеры двух самых могущественных стран мира столь фундаментально расходятся в своих подходах к международным отношениям, какими могут быть перспективы укрепления глобального сотрудничества?

История полна примеров конфликтов, когда восходящая держава бросает вызов влиянию и интересам уже существующей. Во время Пелопоннесской войны, как писал греческий историк Фукидиду, «именно подъём Афин и страх, который он вызывал в Спарте, сделал эту войну неизбежной». Мир крайне озабочен тем, чтобы Китай и США избежали «ловушки Фукидида» (этот термин сформулировал Грэм Аллисон), равно как и тем, чтобы геостратегические разногласия в других регионах не приводили к насилию.

Взаимодействие является длительным, происходит на нейтральной территории, ориентировано на результат, а также является неформальным, личным и избегает тревог или конкуренции

Биолог из Стэнфорда Роберт Сапольски утверждает, что поведенческая дихотомия, которая может выглядеть неизбежной и критически важной в одну минуту, при определённых обстоятельствах способна «испариться за мгновение». По мнению Сапольски, примирению соперников и наведению мостов в противостоянии «мы-они» может помочь «контактная теория», выдвинутая в 1950-х годах психологом Гордоном Олпортом. «Контакт», будь это контакт между детьми в летнем лагере или между переговорщиками за круглым столом, может привести к улучшению взаимопонимания при условии, что взаимодействие является длительным, происходит на нейтральной территории, ориентировано на результат, а также является неформальным, личным и избегает тревог или конкуренции.

Критически важно то, что говорится во время этого взаимодействия. Как отмечает лауреат Нобелевской премии по экономике Роберт Шиллер, рассказы, и не важно, правдивые они или нет, являются двигателем крупных решений, особенно при осуществлении экономического выбора. В своём исследовании «нарративной экономики» Шиллер подчёркивает то влияние, которое «вирусные» истории могут оказывать на мировую экономику. Он подчёркивает, что выбор людей и оценка ими текущих событий отчасти базируется на рассказах о событиях прошлого, которые они слышали. Например, мировой финансовый кризис 2007-2009 годов называют «Великой рецессией», потому что болезненные рассказы о Великой депрессии до сих пор сохраняются в нашей коллективной памяти.

Аналогичным образом слова и представления влияют на международные отношения. Представления, которые появляются в ответ на национальные, региональные и глобальные распри (или как их следствие) часто структурируются в виде дихотомии «мы-они». Однако эти национальные рассуждения, несмотря на их привлекательность для части населения, нельзя путать с «реальной политикой», поскольку они лишены инноваций, вдохновения и идеализма, необходимых для преображающих перемен.

Общественные представления о необходимости сохранять односторонние выгоды от глобальной интеграции, при этом ограничивая коллективные обязательства, действительно могут стать «вирусными» внутри страны, когда её гражданам не хватает чуткого лидерства, внимательного к местным и национальным проблемам. Однако общая идентичность и коллективная цель становятся при этом недостижимыми, несмотря на тот факт, что мы живём в эпоху социальных сетей.

На ежегодной встрече ВЭФ будет сделана попытка вернуть внимание лидеров к проблеме выработки коллективной идеологии, которая будет укреплять сотрудничество при жизни нынешнего поколения и всех грядущих

Сам по себе этот факт не освобождает правительства от их региональных и глобальных обязательств. Политические, экономические и социальные разломы, которые сейчас появились, не должны приводить к нетерпимости, нерешительности и бездействию. Именно поэтому на ежегодной встрече ВЭФ будет сделана попытка вернуть внимание лидеров к проблеме выработки коллективной идеологии, которая будет укреплять сотрудничество при жизни нынешнего поколения и всех грядущих.

 

 

Ли Хауэлл – руководитель глобальных программ во Всемирном экономическом форуме.

Copyright: Project Syndicate, 2017.
www.project-syndicate.org