«Менэ, тэкел, фарэс»

Эпоха постсоветской стабильности в регионе подходит к концу. Хотелось бы верить, что центральноазиатские strong men видят появившиеся на стенах своих дворцов три огненных слова и понимают, что они означают. А означают они, как и в Книге пророка Даниила, грозное предупреждение. Три фактора убеждают в своевременности этого предупреждения:
– предстоящий уход американцев из Афганистана;
– очередная «революция» в Киргизии, выявившая полную несостоятельность ШОС, ОДКБ, КСОР проявить себя как гаранты стабильности и безопасности в регионе;
– категорическое нежелание Москвы, Вашингтона и Пекина встревать в какие-либо конфликтные ситуации в регионе на чьей-либо стороне.
Непреложный факт: ни одна из тех сил вне региона, способная внести умиротворение и, гипотетически, приобрести дивиденды, не пожелала ввязываться, несмотря на объективную оправданность и гуманитарную необходимость такого вмешательства. Что касается внутрирегиональных сил, то вполне понятны и обоснованы позиция невмешательства двух супердержав региона, взаимная настороженность их лидеров, осознание многосторонних и опасных легко просчитываемых последствий. Ввязываться в этот кошмар — не дай бог! Скорее, погасить как-нибудь, но не своими руками. Да и как-нибудь само рассосется.
Вряд ли можно сомневаться в том, что только решимость «техасского ковбоя» выбить талибов из Афганистана после 11 сентября 2001 остановила охваченных наступательным порывом воинов ислама на границах региона. Я помню панику в Ташкенте весной и летом того года, после того, как талибы нанесли поражение Северному альянсу, помню, как рухнули в городе цены на жилье, как беззащитно, даже обреченно чувствовали себя люди, не принадлежащие к исламской ортодоксии, как заметался Ислам-ака. И тогда, как и сейчас, ШОС, Москва, Пекин были в ступоре. Что касается России, то легко представить, с каким облегчением вздохнул Путин, когда американские ВВС начали бомбить силы талибов на севере. Сейчас же рассчитывать на «мирового жандарма» не приходится.
В том, что скорый наш уход неизбежен, мало кто сомневается. Проблема только в том, как сохранить при этом лицо. Обама в растерянности. Он блефует. Для либерального электората — его политической базы — он говорит о неизменности решения о полном выводе войск в июле следующего года. «Everyone knows there’s a firm date», — заверяет шеф штаба Обамы. Правой части электората, генералам, союзникам по НАТО дается понять, что это не так. Генералы справедливо заявляют, что невозможно вести войну, победить талибов, если уже обозначена дата ухода. Министр обороны Гейтс заявил, что решение о выводе войск через год еще не принято. Обстановка неуверенности, растерянности, внутреннего раздрая характерна для нынешнего состояния администрации в вопросах стратегии, политики, целей продолжения войны, которая длится уже 9 лет и стала самой продолжительной войной в истории Америки. Массмедиа полны пораженческих публикаций, а общественное мнение (порядка 65%, судя по опросам) требует прекращения войны и ухода.
Почти каждый день приносит информацию о гибели американских солдат. Нетрудно представить, как реагирует электорат. В этом году ведь выборы в конгресс, в 2012-м — президента. Обама в замешательстве. Переставляет фигуры, словно шезлонги на палубе «Титаника», по словам одного вашингтонского аналиста.
Сам мэтр Генри Киссинджер писал на днях в «Вашингтон пост» в свойственной ему осторожной манере, что политика в Афганистане «не соответствует реалиям» и что его «инстинкты» восстают против того, как ведется война. Генералы требуют все новых миллиардов на войну, а убедить публику в ее необходимости не удается: Афганистан от нас далеко, а террористы, алькаидовцы и др. уже переместились в другие страны — Пакистан, Сомали, Судан, Йемен и пр.
Генерал Петреус в новом качестве командующего в Афганистане, будь он семи пядей во лбу, ничего не изменит. Принятая им, как и его предшественником, опробованная в Ираке стратегия совершенно оторвана от афганской реальности. Карзай — не более чем символический центр власти. Усилия по созданию национальной армии там, где нет нации, — беспочвенны. Долго так продолжаться не может, учитывая расширяющуюся дыру в бюджете, катастрофически растущий внешний долг, почти десятипроцентную безработицу, истерическое поведение stock market, падение рейтинга Обамы, растущее (опять же судя по опросам) недоверие к его экономической и внешней политике. Итак, надо исходить из того, что до начала вывода войск остается год.
Что будет после этого в Афганистане? По мнению Ремана Огли, узбека, члена афганского парламента, Карзай вернет Афганистан «Талибану». И тогда, считает он, возобновится гражданская война. Так ли это? Даже если это так, то восстановление Северного альянса вряд ли сейчас возможно. А может быть, и возможно, при участии новых партнеров и при соответствующей материальной подпитке? Но, полагаю, что, как и раньше, талибы одержат верх. Представляется более реалистичным другой сценарий. New York Times, Wall Street Journal, лондонские Times и Economist сообщают об усилении влияния Пакистана на развитие ситуации в Афганистане, на Карзая. Речь идет о нахождении компромисса между кланом Карзая и талибами Хаггани, которые совсем недавно заявляли себя как сторонники «Аль-Каиды», а теперь мимикрируются под «умеренных». Западные и пакистанские источники утверждают, что глава ISI — влиятельнейшей пакистанской Intelligence, которая играет решающую роль в пакистанской политике в Афганистане, — генерал Ахмед Паша выступает посредником в переговорах Карзая с Хаггани и, по сообщению Al Jazeera, Карзай уже встречается с людьми Хаггани.
Судя по всему, Карзай готов разделить власть с «Талибаном», что неизбежно приведет к талибанизации страны. Вашингтон будет вынужден примириться с этим, так как таким образом, под предлогом национального примирения, сможет вывести войска и при этом попытаться избежать кровавого хаоса, сохранить хотя бы видимость мнимой афганской государственности. В общем, следует исходить из того, что «Талибан» вернется к власти в Афганистане, может быть, вначале не в такой экстремальной форме, как в первое свое пришествие, но, немного погодя, подогреваемый и материально поддерживаемый исламистами всех мастей и заинтересованными в стабильном пропакистанском (антииндийском!) Афганистане пакистанскими властными структурами, покажет себя во всей красе.
Наш уход означает, что единственная реальная сила, противостоящая напору агрессивного исламизма в Центральной Азии, покидает поле боя, оставляя один на один с ним секулярные правящие режимы региона. Сохранится ли заинтересованность Америки в присутствии в регионе в роли security manager? В какой степени и в каких формах? Можно ли ожидать от Москвы и Пекина решительного противодействия угрозе «афганизации» стратегически важного для них региона? Как поведет себя иранская муллократия? Воспрянувшая из геополитической третьестепенности Анкара Эрдогана с ее пантюркистскими амбициями? Можно ли ожидать, что ШОС выйдет из летаргического состояния и готов будет силой стабилизировать ситуацию в той или иной стране региона в случае возникновения событий наподобие киргизских? Логично предположить, что киргизские события усилили стремления могущественных фундаменталистских, радикальных исламских сетевых организаций с удвоенной энергией заняться обустройством Центральной Азии по своему дизайну. Почва для этого становится все более унавоженной. Исламистское подполье, следует полагать, рекрутирует всё больше новых членов, а материальная поддержка ему из-за рубежа неиссякаема.
Талибы уже на севере Афганистана атакуют, и притом успешно, Кундуз, а это примыкающая к Таджикистану область. Ситуация в Таджикистане особенно взрывоопасна. Со времени гражданской войны там осталось столько крови и озлобления! Экономическое положение отчаянное. Каримов опять сократил поставку газа (на сей раз на 35%) из-за долга... смешно сказать: 1,6 миллиона долларов! Обстановка в узбекско-таджикско-киргизском приграничье накалена. Рахмон — darling в Тегеране и в напряженных отношениях с Москвой (не отдал, как обещал, аэродром Айни, серебряный рудник Кони Мансур отдал китайцам, а обещал России), и антироссийская пропаганда в СМИ Таджикистана усиливается.
Недавно два корреспондента «Комсомольской правды» поездили по узбекской части Ферганской долины (Андижан), побывали в Ташкенте. Были они, конечно, под плотным «колпаком» служб (я-то легко могу себе это представить: немалый опыт есть), но, тем не менее, им удалось пообщаться с людьми, с таксистами. Запредельная ненависть к режиму, к Каримову. Ставшие нормой перебои с энергией, безработица и пр. А крышка котла плотно задраена. Вероятность того, что рванет, довольно-таки высока.
Люмпенизированная охлократия, исламские радикалы, наркомафия, клановые и этнические противостояния, жаждущие реванша представители свергнутой власти — всё это пороховой погреб. Виталий Хлюпин по поводу ошских событий писал, что «ошские погромщики в массе своей — чрезвычайно жестокая подростковая масса, которая ничего и никого не понимает, когда выходит из-под управления. Ее обуздать может только хороший пулемет». А я бы добавил: особенно под алкоголем и обкуренная. Это как ветошь, пропитанная бензином. Только поднеси спичку. Затишье в Киргизии, референдум никого не убеждает, не успокаивает. Государства нет — пустотелая конструкция. Ожидание рецидивов. Началась дележка. Об этом немало в Интернете.
Сможет ли Каримов устоять от вмешательства? Понятно, и не без оснований, что Астана, Душанбе, Бишкек традиционно с подозрением и опасением относятся к амбициям Ташкента. Для соседей опасен сильный и стабильный Узбекистан, но еще опаснее Узбекистан, впавший в хаос. Нередко меняющийся исторический контекст вынуждает переосмысливать восприятие тех или иных событий, видеть их в новом свете. Я возмущался кровавым подавлением Андижанского мятежа в 2005-м, но, остыв, осознал оправданность этого в интересах сохранения стабильности в регионе. Суровая политическая реальность требует взвешенных, свободных от естественных эмоций подходов. Если бы не Пиночет, Республика Чили стала бы второй Кубой. А я ведь в те годы всей душой болел за Сальватора Альенде! Отнюдь не будучи апологетом постсоветских центральноазиатских режимов, не могу не признать, что эти режимы — благо в сравнении с исламским тоталитаризмом. А только он может прийти им на смену.
Когда на апостола антибольшевизма Черчилля в палате общин в 1941 году обрушились за антигитлеровский союз со Сталиным, он сказал, что в борьбе с нацизмом приходится из двух зол выбирать меньшее (не могу точно процитировать, но по смыслу так). При этом ни малейших иллюзий ни о своем новом партнере, ни о созданном им режиме у него, разумеется, не было.
Межэтническая напряженность возрастает. Возрастает и предрасположенность к активному восприятию шариата. Ну что на фоне современных реалий можно противопоставить обаянию ислама, его социальных норм, морального кодекса, тем паче в преподносимом исламистской пропагандой идеализированном виде? Как бы с ухмылкой не относиться к вожделенной для исламистов идее центральноазиатского халифата, надо иметь в виду, что когда идея, даже самая фантастическая, самая что ни на есть бредовая, овладевает массой, она становится материальной силой. Хотя киргизский режим, акаевский или бакиевский, был несравнимо слабее и глупее, чем ваш или каримовский, но и у вас в воздухе пахнет грозой. Скажем осторожнее: попахивает. Ваши службы, надо полагать, наблюдают за движением стрелки социального барометра. Им, конечно, виднее. Но, думаю, могу прислушаться к своей интуиции, ведь немало лет занимаюсь регионом. Активный ислам для доминирующей массы населения региона — единственная альтернатива, впитывающая весь протестный потенциал и способная абсорбировать межэтническую агрессию.
Потенциальная, чреватая конфликтами напряженность между центральноазиатскими властными режимами, полит- и бизнес-элитами, страновой эгоизм, неспособность преодолеть амбиции, соперничество, осознать, что только в единении, во взаимных компромиссах спасение. Настолько ли велики, непреодолимы, объективно обусловлены центростремительные силы в межстрановых отношениях, чтобы с учетом сказанного создать реальные, а не протокольные ответы на экзистенциальные вызовы? Вспомнил Окуджаву: «Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке».
В «афганизации» Центральной Азии заинтересованы многие силы. Процесс пошел, как любил говорить Горбачёв. Иммунитет против него ослаблен. Я слежу за публикациями о Центральной Азии. Их масса. Масса конференций, семинаров. Тем не менее существует объективная, не удовлетворенная с учетом велений времени потребность в мультидисциплинарном исследовании, целью которого должна быть выработка взаимоприемлемой стратегии упрочения стабильности и безопасности в регионе. Очень непросто сбалансировать экономические и стратегические интересы Москвы, Пекина и Вашингтона. Очень непросто сбалансировать экономические интересы, выработать меры по ликвидации наслоившихся противоречий между странами региона. Но после киргизской трагедии стало абсолютно очевидным, что спасение утопающих — дело самих утопающих. Крайне своевременно сейчас удвоить, утроить усилия по выработке системы превентивных мер и предложений по обеспечению безопасности в регионе в свете надвигающейся новой реальности, с привлечением ведущих экспертов Казахстана и зарубежья.