Экологические штрафы и причинно-следственные связи

Во всем мире одним из действенных механизмов в защите экологии являются штрафы, платежи и налоги, начисляемые за вредные выбросы. Цель двуединая. Во-первых, стимулировать недропользователей к соблюдению природоохранных требований, наказывать нарушителей. Во-вторых, собрать средства для реализации экологических проектов. Казахстан в этом ряду не составляет исключения. Хотя каким образом определяется размер ущерба и сумма компенсаций, насколько прозрачно и эффективно используются эти деньги, как в целом система штрафов влияет на экологическую безопасность — все эти моменты не до конца ясны.

Судя по сообщениям официальных органов, в том числе Министерства охраны окружающей среды, сумма экологических платежей и штрафов в Казахстане растет с каждым годом. Чего в этом больше — уровня раскрываемости или загрязнения — судить не станем. Но в 2009 году штрафы составили 97,4 млрд тенге, что на 30% выше, чем в 2008 году. Согласно данным МООС, принятие жестких мер позволило выполнить целевые показатели: выбросы в атмосферу снижены с 3,3 до 3,1 млн тонн (6,1%); сбросы загрязненных вод сокращены с 2,9 до 2,85 млн тонн (1,7%). При этом в суд было направлено 210 материалов о приостановлении хозяйственной деятельности. В получении разрешений на эмиссии в окружающую среду было отказано 223 предприятиям из 1077.
С одной стороны, динамика налицо. Но адекватны ли цифры?
Начнем с того, что для оценки природоохранной деятельности часто используются данные, предоставленные самим предприятием. В результате, по данным некоторых НПО, имеют место случаи, когда недроэксплуатирующим компаниям удается либо существенно смягчить наказание, либо вовсе избежать такового. И даже если факты умышленного искажения отчетности вскроются, то мера ответственности за подобную «халатность» не идет ни в какое сравнение с реальным ущербом: администрация может объявить выговор, снять с работы нерадивого сотрудника, контролирующие органы — персонально назначить небольшой штраф. Самим же предприятиям выгоднее платить штрафы за превышение лимитов, чем проводить природоохранные мероприятия в полном объеме. Прецедентов, когда настоящие виновные понесли бы серьезное наказание, увы, крайне мало.
Уточнений требует методика исчисления штрафов. Исследование деятельности нефтегазового консорциума Karachaganak Petroleum Operating B.V. на предмет соблюдения экологических норм выявило любопытное «ноу-хау». Как оказалось, 80% прибыли консорциума забирают иностранцы, а экологические штрафы вычитаются из 20% прибыли, принадлежащих Казахстану. Между прочим, подобные нарушения стали нормой для большинства зарубежных компаний, работающих в нашей стране.
Немало вопросов есть к эмиссиям, то есть нормативам разрешенных выбросов в окружающую среду. Снижение выбросов — дело достаточно капиталоемкое, значительно удорожающее себестоимость продукции. Ясно, что владельцы добывающих компаний неохотно идут на такие мероприятия. Гораздо проще оказать давление на принятие политических решений по облегчению экологических норм. Например, когда были низкие цены на нефть, нефтедобывающие компании «пробили» решение в пользу снижения требований по утилизации попутного газа. Однако когда цены выросли, они и не задумались о том, что надо их восстановить, ликвидировать последствия ранее нанесенного ущерба. Сейчас в связи со снижением цен на нефть они опять заявили, что будут сворачивать отдельные инвестиционные программы. Несложно догадаться, что сокращаться в первую очередь будет финансирование экологических программ.
Но почему экологические платежи не стимулируют природопользователей к снижению выбросов? Дело в том, что снижение эмиссий само по себе весьма дорогой процесс, не менее сложно проконтролировать объемы вредных выбросов. Даже в странах, где лабораторная база близка к совершенству, административные расходы на контроль за выбросами выше, чем суммарный объем полученных платежей. Поэтому нигде в мире, кроме как в странах бывшего СССР, не берут платежи за разрешенные выбросы. Лишь взимается ставка за получение разрешения, которая должна покрыть административные расходы на его выдачу. Поскольку плата за эмиссии не помогает экологическому регулированию, а наоборот, тормозит внедрение прогрессивного в этой сфере.
Типичный пример — сера. В 2002 году, когда на Тенгизе в результате почти 10 лет деятельности компании «Тенгизшевройл» (ТШО) накопилось уже свыше 6 млн тонн вредоносных серных отходов, местные власти наконец-то стали принимать меры. Тогда с компании было взыскано 10,8 млрд тенге. Местная общественность, решив, что наконец-то нашлась управа и на казавшееся до сих пор неуязвимым ТШО, воодушевилась. Но радость оказалась преждевременной. 26 марта 2003 года коллегия по гражданским делам Верховного суда Казахстана как вышестоящая инстанция пересмотрела ранее принятое Атырауским областным судом решение в пользу ТШО. Иными словами, она постановила снизать сумму до 1,08 млрд тенге и, соответственно, госпошлину в доход государства до 32,6 млн тенге. А это — $7,1 млн вместо присужденного к выплате областным судом $71 млн. То есть штраф уменьшился в 10 раз. «Представители «Тенгизшевройла» не скрывали радости после оглашения решения, обнимались и поздравляли друг друга», — передавало агентство Reuters из зала Верховного суда. В конечном итоге ТШО реально понесло за накопление серного отхода наказание из расчета немногим более одного доллара за тонну.
С тех пор минуло семь лет. Но серные отходы только увеличились до 8 млн тонн. Недавно Жайык-Каспийским департаментом экологии установлен факт хранения комовой серы в IV квартале 2009 года в объеме 2,4 млн тонн без разрешения на эмиссии в окружающую среду со стороны ТШО. В связи с чем компания была привлечена к административной ответственности с наложением штрафа в размере 1 млрд тенге. Но даже он продолжительное время не уплачивался и только после прокурорского реагирования был уплачен. Сумма поступила в доход государства. Но куда пошли эти деньги дальше — неизвестно. А пока миллионы тонн высокотоксичного вещества так и складированы на открытом воздухе. Попутно делаются сенсационные заявления: «Как установил Межведомственный координационный совет, хранение серы в ТШО оказывает незначительное влияние на окружающую среду, а воздействие на почву и атмосферу за пределами промышленной зоны Тенгиза вовсе не установлено».
Итог малоутешителен. Компания, причиняющая непоправимый вред экологии, каждый год откупается сущими копейками (сумма последнего штрафа равна трети стоимости однодневной добычи нефти на ТШО), в казну поступают определенные деньги, судьба которых покрыта мраком. Экология и здоровье населения, во имя чего все это делается, остается побоку. По информации Муфтаха Диарова, доктора геолого-минералогических наук, члена-корреспондента НАН РК, быстрые результаты воздействия деятельности нефтегазового комплекса на человека на примере населения п. Сарыкамыс уже имеются. Это 90%-ная заболеваемость населения и равная 46 годам средняя продолжительность жизни его жителей. Люди, живущие за санитарно-защитной зоной на расстоянии от ТШО в 20–200 км, будут, очевидно, испытывать на себе последствия загрязнения несколько позднее. Если в будущем сохранятся сегодняшние темпы загрязнения природной среды и почти равнодушное отношение властных структур к ее состоянию, то средняя продолжительность жизни в будущем может дойти до сорока и меньше лет при массовом заболевании людей, не говоря о состоянии земли, растений, животных, вод, рыб и т. д. Последствия безответственности со стороны местных властей и иностранных компаний в вопросах воздействия их деятельности на окружающую среду будут испытывать на себе нынешнее и будущее поколения в течение десятилетий.
Поэтому вместо платы за выбросы мир все чаще использует экологические налоги, которыми облагаются не эмиссии, а конечная продукция, вредная для окружающей среды. Или та, при производстве которой приходится сталкиваться с экологическими рисками. Экологическими налогами могут облагаться, к примеру, нефтепродукты, электричество, произведенное на традиционном, «грязном» оборудовании. А энергия от альтернативных источников, наоборот, от налогов освобождается.
Как отмечалось, суммы штрафов, пускай и незначительно, но растут. По идее, средства должны идти на реализацию природоохранных проектов. Но когда штрафы прямиком попадают в бюджет, трудно ручаться, что эти средства будут использованы по назначению — всегда и везде найдутся дела поважнее экологии. Поэтому в большинстве развитых стран существуют отдельные фонды, благодаря которым свалки и отвалы становятся парками, местом игр и развлечений, просто городскими кварталами.
В Казахстане об этом только думают. Как сообщил недавно вице-министр охраны окружающей среды Мажит Турмагамбетов, в Казахстане будет создан денежный пул для решения исключительно экологических проблем. Средства, полученные в виде экологических платежей и штрафов, планируется сначала аккумулировать в Национальном фонде, затем в виде целевых трансфертов они будут направляться в национальный центр по управлению отходами производства и потребления «Жасыл даму». А уже из данного центра в дальнейшем будут привлекаться так называемые «зеленые инвестиции». Напомним, что помимо экологических платежей (97 млрд тенге в 2009 году), природоохранных мероприятий природопользователей (124 млрд тенге в 2009 году), они формируются и за счет грантов международных организаций.
Идея, на первый взгляд, неплоха. Однако с учетом опыта многих фондов, которые были с помпой презентованы, а потом тихо разворованы, перспективы выглядят туманными. Как выразился один из депутатов, «неподкупных чиновников нет, а неподкупленные есть». По словам же известного в Казахстане борца за экологию Мэлса Елеусизова, областные и региональные УООС заняты только сборами штрафов: «У них сейчас идет настоящее соревнование по сбору штрафов. В прошлом году было собрано более 50 млрд тенге, но эти средства попросту распылились и никакого улучшения экологии в республике нет». Наконец, нельзя исключать коррупционных сговоров на ниве защиты экологии, когда за определенную таксу чиновники могут закрывать глаза на злоупотребления недропользователей либо снижать масштабы нанесенного ущерба.
Самое же печальное состоит в том, что экологические претензии в ряде случаев используются просто как элемент нажима на ту или иную компанию. Цели могут преследоваться самые разные, от уступки части акций до пожертвований на «социальные нужды». Происходит определенный торг, но в результате нередко интересы окружающей среды снова остаются как бы ни при чем. 
Комментарий независимого редактора
Сейчас много говорят об увеличении казахстанского содержания, в том числе в научных разработках, технологиях по защите окружающей среды. В действительности таких фактов, увы, не так много, как хотелось бы. Приведу пример из собственного опыта. В Актюбинской области есть Жанажолский газоперерабатывающий завод, который находится «в руках» китайской компании. У них очень много научно-технических проблем. Каждый год я там бываю, и каждый год они составляют перечень научно-технических задач, которые необходимо решать. Когда они мне показывают этот перечень, я говорю, что мы можем их проблемы решить: есть технологии, опытные инженеры… Но каждый год руководство завода обещает: «Хорошо, мы с Пекином согласуем, потом вам дадим ответ». Вернувшись из Пекина, говорят: «Мы все разработки сами будем делать». Тогда спрашивается, зачем нужна наша наука? Зачем нужны наши научные кадры, которые что-то готовят, разрабатывают? Всё это работает вхолостую…
Когда мы научимся это все оборачивать в свою сторону, тогда будет совершенно другая картина. В этом деле важна прозрачность. Неважно, моя эта разработка или любая другая, китайская, допустим. Какая из них имеет большую эффективность, экономически более выгодную технологию, пусть ее и выберут.

По информации Муфтаха Диарова, доктора геолого-минералогических наук, члена-корреспондента НАН РК, быстрые результаты воздействия деятельности нефтегазового комплекса на человека на примере населения п. Сарыкамыс уже имеются.
Это 90%-ная заболеваемость населения и равная 46 годам средняя продолжительность жизни его жителей.

Эколог Мэлс Елеусизов:
«Областные и региональные УООС заняты только сборами штрафов. У них сейчас идет настоящее соревнование по сбору штрафов. В прошлом году было собрано более 50 млрд тенге, но эти средства попросту распылились и никакого улучшения экологии в республике нет».