Прощай, многовекторность?

Шимон Перес: «Будь я на вашем месте, проснувшись как-то утром, я открыл бы правый глаз и увидел Китай, открыл бы левый — и увидел Россию. Тогда бы я воскликнул: о Боже, что ты со мной сделал?!».

Все идет к тому, что 2009 год станет для Казахстана порой серьезных испытаний на прочность. И не только в контексте глобального финансового кризиса и связанных с ним экономических и социальных осложнений. В щекотливом положении окажется и наша дипломатия. Все предыдущие годы «многовекторность» во внешней политике, можно сказать, оправдывала себя. Да и найти ей достойную альтернативу вряд ли удалось бы. Еще на заре 1990-х во время встречи с казахстанским лидером один из грандов мировой политики делился: «Будь я на вашем месте, проснувшись как-то утром, я открыл бы правый глаз и увидел Китай, открыл бы левый — и увидел Россию. Тогда бы я воскликнул: о Боже, что ты со мной сделал?!». Эти слова принадлежат Шимону Пересу, главе Израиля, этого клочка земли, находящегося в состоянии войны с десятком арабских стран.
Во многом благодаря «многовекторности» Астана могла стабильно развиваться, создав для этого благоприятный внешний фон. Долгое время удавалось, сохраняя конструктивные отношения с партнерами по бывшему СССР, в первую очередь Россией, балансировать между Западом, в первую очередь США, и Востоком, в первую очередь Китаем. Но отчасти это стало возможным и благодаря размытости приоритетов среди «большой тройки» в ЦА, отчасти ввиду их равновесного присутствия, когда преобладание одной державы, скажем, в торговой сфере, остальные две компенсировали за счет инвестиций в нефтегазовую сферу, раскручивания интеграционных механизмов и пр.
Но, как водится, все течет, все меняется. Вечными в круговороте явлений, принципов, концепций, как говаривал старина Черчилль, остаются только интересы. И череда событий в прошедшем 2008 году как раз и послужила тревожным звонком к пересмотру базового принципа в дипломатии, перенятого еще со времен Абылай-хана.
Беглый взгляд на внешнеполитические телодвижения Астаны в этот период не обнаруживает каких-либо существенных перемен. Как и прежде, осуществлялись вояжи руководства государства по странам ближнего и дальнего зарубежья, проводились всевозможные саммиты, международные консультации, форумы, фестивали, на-гора выдавалась очередная порция «важных соглашений». Но стоит присмотреться ближе, как обращают на себя внимание по меньшей мере два фактора, которые диктуют необходимость корректировки прежнего курса, причем в оперативном порядке.
Первый из них связан с несоответствием между декларируемыми нашим МИД задачами и их имплементацией. Взять наугад практически любую внешнеполитическую инициативу, как подобное несоответствие всплывает, как бельмо на глазу. Это касается и постсоветской интеграции, которая не только не продвинулась вперед, но и переживает упадок. С лодки СНГ спрыгнули Грузия и Украина, Узбекистан помахал ручкой Евр-АзЭС, ОДКБ в силу своей аморфности де-факто переходит под патронат Москвы.
Еще пять лет назад Нурсултан Назарбаев заявил: «Мы наблюдаем явное соперничество великих держав за экономическое доминирование в регионе. Сейчас перед нами выбор: оставаться вечным сырьевым придатком мировой экономики, ждать прихода следующей империи или пойти на серьезную интеграцию центрально-азиатского региона. Я предлагаю последнее». Но даже недавний призыв Президента Казахстана к объединению, который он озвучил весной 2008 года, соседями был воспринят неоднозначно. Отсюда крайне неопределенное будущее интеграции на площадке ЦА.
Что до других приоритетов, то картина складывается почти единообразная: дипломатично отказав Ирану, Пакистану и Индии в обретении членства, ШОС сбавил обороты, вступление самого Казахстана в ВТО застопорилось, партнерство в рамках СВМДА замкнулось на выработке мало к чему обязывающих документов, съезды мировых религий под эгидой Астаны также абстрагировались от действительности.
Второй фактор связан с резкой сменой окружающего фона в экономике, особенно в свете глобального финансового кризиса, и геополитике, особенно в связи с вооруженным конфликтом на Кавказе, перебранкой, устроенной между Россией и НАТО, терактами в Индии, эскалацией напряженности в Ираке и Афганистане, иранским ядерным досье и пр. Все эти вызовы требуют выработки более акцентированной позиции Астаны в своей внешней политике, ибо сейчас усидеть даже на двух стульях вряд ли удастся.
Это ярко иллюстрирует эхо вооруженного конфликта между Россией и Грузией в августе 2008 года, когда казахская дипломатия была поставлена перед весьма сложной дилеммой. С одной стороны, пришлось считаться с настроениями Москвы в качестве ключевого стратегического союзника, с другой — держать в поле зрения мнение Тбилиси и как партнера в рамках СНГ, и как важного экономического клиента, особенно в последние годы. В итоге была избрана половинчатая тактика, правда, с некоторой долей предпочтения в сторону России. В Москве скрыли разочарование по этому поводу, хотя при случае наверняка не преминут напомнить. С Грузией же пришлось свернуть львиную часть прежних контрактов, несмотря на то что за последние три года Казахстан стал инвестором № 1 в Грузии, опередив Турцию и Великобританию и заняв сильные позиции как в банковской сфере, так и в нефтяной инфраструктуре этой страны.
Геополитика, как известно, не приемлет пустот. И Россия эпохи Путина быстро восстанавливает державную мощь, что первыми ощутили на себе постсоветские республики. И многих в СНГ, в том числе Казахстане, испугало агрессивное поведение Кремля, ведь если сегодня это произошло с Грузией, то завтра Россия (не обязательно с помощью военных мер) может так же начать разговаривать с другими странами СНГ. Особенно в условиях фактической дезинтеграции в регионе и с учетом слабо обеспеченной военно-политической, экономической, информационной безопасности. Но и Америка, с Бараком или без, не будет сидеть сложа руки, не говоря о Поднебесной.
Во всем этом и следует искать причины, почему глава государства на ноябрьской 2008 года коллегии МИД поручил разработать новую концепцию внешней политики, призванную подчеркнуть «возрастающую субъектность Казахстана на мировой арене».
Вместе с тем, как заявил глава внешнеполитического ведомства республики Марат Тажин, разговор о новых приоритетах казахстанской дипломатии был вызван также предстоящим в 2010 году председательством страны в ОБСЕ. Но это грозит сделать положение еще более шатким. Новому председателю придется держать двойной удар: во-первых, перед лицом США и Европы пытаться соответствовать «передовым стандартам» в области демократии и прав человека, во-вторых, озвучивать критику Организации в адрес партнеров по СНГ, которые в свое время и продвинули Казахстан на высокий пост. Пост, который не столько сулит почет, сколько налагает повышенные обязательства.
Геополитические контуры в Центральной Азии все еще размыты, а потому и нестабильны. И неопределенность «многовекторности», когда Россия — стратегический союзник, США — стратегический партнер, а Китай — вечный друг и сосед, делает почти любой шаг Астаны чреватым, в противном случае сужает пространство для маневра.