, 
Уроки древнетюркского: тайна имени
Меня всегда смущала прямолинейная простота обычной интерпретации этнонима «тюрк» в виде самоназвания «крепкий, сильный». Как-то это хвастовство не вяжется с глубиной и сложностью религиозных взглядов, изложенных в древнетюркских источниках. Просто назвать себя самым крутым — обычное дело у изолированных народов гор и джунглей, но на таком идейном базисе трудно построить даже хрупкий племенной союз, не то что всемирный каганат. Ведь главный вопрос любого союза сильнейших будет состоять в том, кто же из них самый-самый сильный. Кроме того, при такой интерпретации совершенно бессвязным оказывается самоназвание тюрков раннего Средневековья — «кёк-тюрк».
Его обычно и переводят бессвязно — начиная с совсем смешного варианта «синие тюрки» до устоявшегося современного «небесные тюрки» (в англоязычной литературе celestial turks). Бессвязность заключается в том, что «тюрки» тут фигурируют как бы сами по себе и несут главный смысл, а небо — это просто усиливающее прилагательное. Кажется, что его можно и опустить для краткости или даже для скромности. Прямолинейные переводы «небесно-сильные» или «божественно-крепкие» — это уже кому угодно покажется перебором самовосхваления, поэтому их и не применяют.
Так, когда самая населенная страна тюркского мира — Османская империя — взялась перестариваться в национальное государство по европейскому образцу, она назвала себя Турцией, устранив небесную составляющую и оставшись с одной только крепостью и силой. Уж не знаю, насколько тут повлияло имя, но турецкое национальное государство сразу же потеряло все имперские политические способности османов и в начале прошлого века провалилось в моральную бездну этнических зачисток, обогнав Западную Европу в ее национальных заблуждениях ровно на одну мировую войну.
У нас есть один очень ценный обзорный источник древнетюркской идеологии — «Древнетюркский словарь» ленинградского отделения издательства «Наука» 1969 года. Древние тюрки редко делали записи по мелким поводам. А может быть, от них просто сохранились в основном монументальные надписи. Поэтому и примеры в этом словаре часто такие, что только в камне и высекать. Ну вот, например, в статье «тёрю» (порядок, правило, закон): «Если сила входит в дверь, закон уходит через дымовое отверстие». Как-то не очень согласуется с простодушным восхвалением тюрками своей силы, не правда ли?
Посмотрим, что в этом словаре можно найти о самоназвании тюрков. Конечно, тут есть этот этноним, но нас интересует его происхождение, а не факт наличия. Для самоназвания народ должен уже фактически сложиться и иметь язык, на котором себя можно назвать. Поэтому ищем подсказки вокруг «тюрк» и видим все тот же «сильный и могучий, в расцвете сил». Ну просто Карлсон какой-то. Есть еще «тюр» — «сворачивать, складывать», и еще несколько бытовых понятий, которые не подходят для такого важного дела, как осмысленное самоназвание. Обычно если какое-то слово в словаре не имеет богатого однокоренного окружения, оно попадает под подозрение о заимствовании. Но это все же явно не тот случай.
Наконец, видим там слово «тюркюн» и отсылку за переводом к статье «тёркюн», где обнаруживается вполне осмысленное значение — «род, племя». Заодно выявляется еще несколько пар слов, имеющих одинаковый смысл и отличающихся только второй буквой: «ю» в них заменяется на «ё» (я извиняюсь за использование неточных букв-заместителей, но так будет проще читателю). Это значит, что диалектное разнообразие древнетюркского языка позволяло многие слова на «тёр» произносить и писать на «тюр» без изменения смысла. Но тогда и рассматривать эти словарные гнезда следует совместно.
В этом случае происхождение этнонима «тюрк» на основе словарных данных выстраивается следующим образом. Сначала появилось слово «тёр» с чрезвычайно общим значением «ценность», включая абстрактные и духовные смыслы (с ним связано и понятие «тёра» — «закон, обычай», по поводу которого придется когда-нибудь разобраться с иудейской «торой»). Потом получилось слово «тёрат» — создавать, творить (в частности, в применении к сотворению мира). Здесь можно заметить явное сходство с русским «творить», так что это словарное гнездо может быть из тех времен, когда алтайские и индоевропейские языки еще не разошлись. Рядом стоит близкое слово «тёрю» со значением «происходить, возникать», а ещё — «рожать». Так что у древних тюрков сотворение мира и рождение человека оказались смежными понятиями. Другие смыслы слова «тёрю» — «закон», «обряд», «носитель бытия» — пока оставим в стороне.
Но где рожают, там и род появляется, то есть, по словарю, — «тёркюн», «тюркюн». А между словами «тёрю» (со смыслом «рожать») и «тюркюн» (род) вполне можно предположить промежуточное слово «тюрк» со смыслом «рождённый» или «родич». Аналогию такого словообразования мне легче привести из строительной терминологии русского языка — если я «творю» (в смысле «делаю что-то твердым»), получается «творог» (результат творения). Смысл тут совершенно иной, но исходный корень — из общего с тюркским источника. И, в общем-то, истолкование этнонима «тюрк» как «крепкий» весьма близко к забавному переводу «творог» — это и по звучанию близко, и лингвистически точно так же обосновано. Но все-таки я предпочитаю выбрать более правдоподобную смысловую ветвь — не «творение» как «отверждение», а «творение» как «создание» или древнетюркское «рождение».
Когда слово «тюрк» (рождённый или родич) превратилось в этноним, его перестали употреблять в исходном смысле, поэтому такой отдельной словарной статьи и не появилось. Это все, конечно, только догадка, но в лингвистике, по существу, все построено на догадках. Догадка предложенного типа (угадывание промежуточного значения в некотором ряду) у нас, физиков, называется «интерполяцией» и считается довольно убедительной. Кстати, патентного поиска я не проводил и на приоритет не претендую.
Так что не было у тюрков никакого хвастовства своей силой и крепостью — народ просто скромно назвал себя «тюркюн», то есть «род», «племя» или «народ». Отсюда пошел и известный этноним «тюркют» — это вполне правдоподобная вариация окончания. Это очень типичное самоназвание, половина древних племен называла себя «людьми» или «народом» на своем языке. Это практически то же самое, что столицу назвать Астаной.
Однако с какого-то момента этот народ решил чем-то отличить себя от соседей. И сделал он это уникальным способом — кроме обычного обращения к именам древних предков он ассоциировал себя еще и с самыми фундаментальными понятиями тенгрианского мировоззрения. Он назвал себя народом «кёк-тюрк», что мы можем теперь перевести вполне связно — это приблизительно означает «небесный род». То есть ключевое значение оказывается связано с первым словом, а не со вторым. Но все же и это понятие требует уточнения, потому что вдали от степей оно применялось совсем не так, как у кочевников.
В Большой надписи в честь Кюль-Тегина, которая начинается с изложения исторического мифа о происхождении мира, в третьей строфе читаем первое упоминание этнонима: «Там жили кёк-тюрки без властителей и старшин. У них были мудрые каганы». Каган (хан) властителем не считался, поскольку при всем своем авторитете был выборным лицом. Таким образом, речь идет о политической независимости и свободе внутренней организации, которой кочевники радикально отличались от своих оседлых соседей. Этот вариант поддержан и в древнетюркском словаре, где третий вариант перевода слова «кёк» — «свободный, вольный», а сочетание «кёк тюрк» переводится как «свободные тюрки без повелителя и без родовых подразделений». Скорее всего, тут идет указание на отсутствие таких институтов власти, которые изначально были бы внешними для человека и не зависели бы от его воли.
Таким образом, «небесный» надо понимать как «народ, подвластный только Небу». Иначе говоря, кёк-тюрк означает «свободный народ». Но не просто буйно-свободный, которому все дозволено. Свобода ограничена законами и волей Неба, действующими прежде всего через честь и совесть каждого. У свободного народа все его люди — это дети Неба. Но при этом и все другие народы он тоже признает изначально детьми Неба, ведь, как гласит первая строфа той же надписи в честь Кюль-Тегина, «когда вверху возникло Небо, а внизу — Земля, между ними был сотворен род людской».
Этой щедростью в признании благородства происхождения человека свободный народ отличался от тех, кто предпочел политическую стабильность любой ценой. Например, фараон был единственным в Египте сыном бога Солнца, а китайский император — единственным сыном Неба. За попытку простолюдина напрямую обратиться к Небу в Китае могли сурово наказать. А у кёк-тюрков в каждой юрте была своя дыра в потолке для прямого общения с Небом, и никакой каган не смел ее заткнуть.
Становится понятно, что с такой идеологией кёк-тюрки вполне могли строить величайшие политические объединения, присоединяя к себе племена без различия происхождения и веры. Кёк-тюрки предлагали им не унижение навязанной власти, а духовную свободу и возвышение до звания прямых потомков Создателя, каким бы именем его ни называло каждое конкретное племя.
В наше время каждый имеет полную свободу поднять взгляд выше горизонта и решить для себя, кто он такой — потомок рода небесного или же орудие в руках каких-нибудь тварей земных. И пусть духи кёк-тюрков помогут нам сделать свой выбор.
