, 
Почему у Нацбанка дела расходятся со словами?
Выступление главы Нацбанка на Конгрессе Финансистов по поводу банковской системы выглядело взвешенным и разумным. Однако, на сегодня главная проблема регулятора заключается в том, что его благие намерения очень часто сильно расходятся с реальными действиями.
2018 год ознаменовался таким важным событием как 25-летие с момента введения тенге. По этому поводу Нацбанк и АФК организовали расширенный формат Конгресса Финансистов Казахстана, куда были приглашены гости из ближнего и дальнего зарубежья, в числе которых руководители центральных банков, представители международных финансовых организаций и профессиональные участники финансового рынка.
В своей вступительной речи председатель Нацбанка Данияр Акишев коснулся всех сторон деятельности регулятора и финансового рынка Казахстана, однако ниже я хотел бы обсудить только ту, часть где речь идет о банковском секторе.
Прежде всего в своей речи по поводу банковской системы Данияр Акишев отметил главное достижение Нацбанка за последнее время - это реализация комплексной программы повышения финансовой устойчивости банковского сектора. К сожалению, у данной программы изначально были очень серьезные проблемы с точки зрения соответствия лучшей мировой практике. Затем, действия регулятора сильно расходится с его собственными словами.
Ключевая проблема на сегодня - это сохранение высокого уровеня риска недобросовестности (moral hazard) в банковской системе, когда действия регулятора носят избирательный характер - он жестко поступает с владельцами одних проблемных банков, и почему-то помогает другим. Однозначно, что такая ситуация не прибавляет доверия банковскому регулятору и не будет способствовать оздоровлению финансового сектора.
Меры по Казкоммерцбанку
С точки зрения соответствия мировой практике, более или менее правильно были осуществлены меры по оздоровлению системообразующего банка – Казкоммерцбанка (ККБ), а также меры по его последующему объединению с Народным банком. Давайте немного вспомним как они выполнялись, а затем сравним их с тем, что предпринималось по отношению в другим банкам.
Напомню, что у ККБ был самый большой кредитный портфель в банковской системе, большая часть из которого состояла из одного кредита – БТА банку (более двух триллионов тенге). Судя по аудированной финансовой и официальной регуляторной отчетности, до вмешательства государства в банк, у него было все нормально с проблемными кредитами. Уровень провизий по кредитным убыткам в ККБ был лучше, чем в среднем по банковской системе.
Затем «внезапно» Нацбанк и правительство «прозрели» и обнаружили, что активы БТА банка являются полностью проблемными (хотя всем это было понятно уже давно). Также «вдруг» обнаружилось, что в собственном кредитном портфеле ККБ тоже есть очень серьезные проблемы. После такого «озарения» банковского регулятора и правительства, глава государства согласился использовать Нацфонд, бюджет, и средства Нацбанка на сумму 2,4 трлн тенге, чтобы спасти деньги вкладчиков и кредиторов системообразующего банка (ККБ) и не допустить таким образом коллапса банковской системы Казахстана.
Далее оздоровление ККБ было осуществлено в соответствии с мировой практикой. Я могу немного ошибаться в цифрах, но суть этих мер заключалась в следующем.
ККБ наконец-то признал реальные убытки по своему кредитному портфелю и по кредиту БТА банку. В результате, у банка образовался негативный капитал на сумму более двух триллионов тенге, и регулятор полностью взял на себя бразды управления ККБ. Акционеры банка, включая тех, кто появились в нем после объединения с БТА, полностью потеряли свои деньги и права в собственности в банке.
Далее, правительство и Нацбанк для спасения вкладчиков и кредиторов ККБ, забрало проблемные кредиты банка в государственный Фонд проблемных кредитов, и докапитализировало банк так, чтобы сделать капитал банка примерно равным нулю. Следующим шагом было завершение сделки по приобретению ККБ Народным Банком, с последующей его докапитализацией со стороны нового акционера для соблюдения банковских пруденциальных нормативов.
Таким образом, принятые государственные меры по оздоровлению ККБ реально способствовали восстановлению устойчивости финансовой системы страны, поскольку банкротство системообразующего однозначно привело бы к её краху. Трудно сказать, насколько выгодно и нужно было Народному банку такое объединение с ККБ, однако качество обслуживания в банке сильно пострадало и пока этому не видно конца.
Единственно, что беспокоит в этой сделке с точки зрения лучшей мировой практики это то, что частный акционер ККБ, который владел контрольным пакетом акций ККБ перед приобретением Народным банком, почему-то продолжает заниматься возвратом долгов БТА. По идее, после того как государство потратило триллионы тенге на спасение ККБ-БТА, прошлые акционеры должны даже рядом не стоять.
Зачем поощрять владельцев проблемных банков?
Международный опыт дает однозначную рекомендацию, что если проблемный банк не является системно значимым, то ему государственная помощь не должна оказываться совсем. Если акционеры такого банка не могут исправить ситуацию, то его надо просто закрыть так, как это уже делал Нацбанк с небольшими банками.
Несмотря на эти очевидные истины у Нацбанка в программе повышения финансовой устойчивости банковского сектора было другое мнение. Он даже решил пойти еще дальше, предложив прямые денежные подарки для владельцев проблемных банков, поощряя их таким образом на следующие «подвиги».
Для начала, Нацбанк вместо «системной» придумал «социальную значимость» для проблемных банков и сильно расширил перечень финансовых организаций, которые получили госпомощь (Цеснабанк, Банк ЦентрКредит, АТФБанк, Евразийский банк, и Bank RBK). Затем, он решил, что субординированный долг (госпомощь) для проблемных банков будет предоставляться Нацбанком по ставке гораздо ниже рыночной. Фактически, такая очень льготная процентная ставка на долгосрочный кредит означает прямой денежный подарок владельцам проблемных банков. При этом Нацбанк ничего не получал взамен (прежде всего долю в проблемном банке). В результате этой операции для Нацбанка получился прямой убыток, а для акционеров проблемных банков - прямая прибыль.
Также в противоречии с международным опытом, Нацбанк давал полную сумму госпомощи (которая будет в 2 раза больше вклада акционеров) немедленно, а владельцы неблагополучных банков могли вкладывать свои деньги, не торопясь, в течении пяти лет. Предполагалось, что если акционеры не смогут вложить деньги, то регулятор конвертирует свой субординированный долг в акции и станет акционером проблемного банка.
В конечном итоге, такая странная государственная помощь проблемным банкам практически немедленно стала давать сбои.
Сначала программа не помогла RBK банку
Так, через несколько месяцев после утверждения программы повышения финансовой устойчивости банковского сектора вновь «внезапно» для Нацбанка оказалось, что проблемы RBK на гораздо крупнее, чем льготный субординированный кредит, и требуется в разы больше денег для его спасения. В результате, за счет Нацбанка и квазигосударственных структур (Самрук-Казына, Байтерек, и Казагро) из банка были выведены проблемные кредиты на сумму от 400 до 600 млрд тенге.
Большой «удачей» для Нацбанка и правительства стало то, что нашелся новый частный акционер, готовый на очень крупные вложения в капитал проблемного RBK банка (акционер группы Казахмыс). Здесь тоже трудно сказать, чем приглянулся этот сильно проблемный банк с подмоченной репутацией для новых владельцев, однако без новых собственников и их денег спасение RBK банка было бы невозможным.
В целом меры по спасению банка RBK оставили много вопросов. Анализируя финансовую отчётность банка осталось ощущение, что финансовая помощь со стороны Нацбанка, квазигосударственных структур, и Казахмыс в основном пошла на спасение денег ЕНПФ и крупных депозитов VIP клиентов, как юридических, так и физических лиц.
Затем программа не помогла Цеснабанку
В октябре 2017 года банк стал участником программы оздоровления финансового сектора и получил льготное финансирование путем размещения субординированных облигаций на срок 15 лет под 4% в размере 100 млрд тенге. Тогда еще ничего не предвещало проблем. Как и в случае с ККБ, у Цеснабанка по аудированной финансовой и официальной регуляторной отчетности было все нормально с проблемными кредитами. Уровень провизий по кредитным убыткам в нем был также существенно лучше, чем в среднем по банковской системе.
Интересно, что в ноябре 2017, как раз перед прошлым Конгрессом финансистов Данияр Акишев давал интервью «Капитал.kz», где в частности сказал. «Это основное отличие RBK от других банков, участвующих в программе Нацбанка по оздоровлению. Все другие банки, которые уже получили средства для докапитализации, участвуют в программе будучи здоровыми финансовыми институтами.»
Как говорится, не прошло и года, как снова «вдруг» оказалось, что у Цеснабанка совсем нехорошо со здоровьем. В результате, помимо субординированных облигаций в размере 100 млрд тенге, банковский регулятор дал ему еще 150 млрд тенге для поддержки ликвидности. Затем правительство и Нацбанк осуществили выкуп сельскохозяйственных кредитов у банка на сумму 450 млрд тенге. После этого в конце октября банк объявил о намерении разместить средне и долгосрочные облигации на сумму 500 млрд тенге, из которых 450 млрд будет выпущено под 4% годовых, а 50 млрд под 13%.
Я не знаю, были ли выкуплены эти облигации Цеснабанка, но с учетом крайне низкой процентной ставки, эти 450 млрд тенге однозначно будут профинансированы государством. Кто же еще в Казахстане даст деньги проблемному банку, да еще под крайне низкие процентные ставки! То есть, совокупно государственная помощь Цеснабанку будет существенно более чем триллион тенге.
Здесь возникают вполне резонные вопросы. При таком объеме льготной государственной помощи, почему, в отличие от ККБ и других банков, частные акционеры Цеснабанка до сих пор являются его собственниками? В этом случае они являются прямыми выгодоприобретателями от такой помощи. В целом, почему у банковского регулятора такой избирательный подход к владельцам различных банков?
Избирательный подход – это проблема всей экономики
Когда действия регулятора носят избирательный характер для разных банков, то это крайне вредно для развития банковской системы, поскольку такая ситуация фактически поощряет недобросовестную практику банков. В этом случае пожелания Нацбанка об «усилении его регуляторного и надзорного мандата для недопущения повторения ситуации с высокорисковой политикой банков» – это просто попытка переложить с больной головы на здоровую. У Нацбанка более чем достаточно властных полномочий, и он, хотя и поздно, но великолепно продемонстрировал их в случае с ККБ-БТА, RBK, Банк Астана и другими банками.
Избирательный подход – это не только проблема взаимоотношения банковского регулятора и коммерческих банков, а проблема взаимоотношений всей государственной системы и частного бизнеса. Государственные чиновники у нас постоянно избирательны. Какой-то бизнес прессуют, а какому-то дают невероятные поблажки, льготы, и госпомощь. Судебная система также постоянно избирательна в своих решениях. Коррупция у нас непобедима. Такие примеры можно продолжать и продолжать.
Я считаю, такую ситуацию следствием однобокого государственного капитализма, построенного в стране. Он основан на том, что вместо рыночных подходов по управлению экономикой применяются командно-административные методы, которые характеризуются:
- отсутствием мотивации в реформах из-за наличия большого потока нефтедолларов в страну;
- раздутым государственным аппаратом и его активным вмешательством в рыночные отношения;
- государственной собственностью над крупнейшими и ключевыми компаниями в стране;
- использованием «ручных» методов управления экономикой;
- господством государственной бюрократии, регулирования и контроля;
- высоким уровнем коррупции и низким уровнем верховенства закона;
- ограниченными экономическими и политическими свободами.
