Жив ли Ким?

Уверенность в том, что в Северной Корее происходит что-то необычное, основана, как ни парадоксально, на сообщениях северокорейской официальной печати. Сейчас именно северокорейские СМИ стали пусть не идеальным, но наиболее надежным источником информации о происходящем вокруг Ким Чен Ына.

Вот уже почти десять дней, начиная с 21 апреля, мировые СМИ много пишут о состоянии здоровья и даже возможной смерти северокорейского высшего руководителя Ким Чен Ына. Поток разнообразной, часто взаимоисключающей информации по этому вопросу поражает.

Варианты, что якобы случилось с северокорейским лидером, самые разные. В частности, сообщалось, что он: находится в жесткой изоляции в связи с тем, что у одного из его охранников обнаружен коронавирус; почувствовал себя плохо и впал в кому после неудачно проведенной операции; находится в своей вонсанской резиденции и проводит время в спокойных прогулках вдоль моря; что присланные Пекином китайские врачи ворвались в операционную через воcемь (!) минут после того, как корейский врач допустил летальную ошибку, то ли убившую Ким Чен Ына, то ли ввергнувшую его в кому. И, конечно же, регулярно появлялись слухи, что маршал покинул этот бренный мир.

Инфовирусная блокада

Все это показывает, что в Северной Корее действительно происходит что-то необычное, но при этом конкретно о происходящем ничего толком никому не известно – по крайней мере, за пределами узкого круга высших северокорейских сановников и, возможно, сотрудников некоторых иностранных разведок.

В этом нет ничего удивительного, хотя большинство людей, не имеющих отношения к Северной Корее, постоянно недооценивают, насколько плохо информирован внешний мир о том, что творится в этой стране – точнее, не столько в стране в целом, сколько в ее коридорах власти, в высшем политическом руководстве.

Во-первых, Северная Корея всегда отличалась исключительно жестким режимом секретности. Секретными являются и размеры автопарка, и зарплаты, и объем продовольственных пайков, и огромное количество другой достаточно безобидной информации, которую в большинстве других стран (в том числе не самых демократических) можно найти в любом номере газеты. 

Во-вторых, все, что связано с личной жизнью членов семьи Ким и их окружения, равно как и состояние их здоровья, всегда считалось в Северной Корее исключительно важной государственной тайной. 

В-третьих, находящиеся в Северной Корее иностранцы уже много десятилетий отрезаны от каких-либо неконтролируемых контактов с местным населением. За некоторым исключением любой контакт северокорейцев с иностранцем уже более полувека может осуществляться только с санкции северокорейских компетентных органов.

Это не означает, что в ходе такого контакта северокореец полностью следует заранее утвержденному сценарию и произносит только дозволенные речи – это не всегда так. Тем не менее уровень свободы в подобных контактах очень и очень низок.

Относительно свободно северокорейцы готовы говорить с иностранцами в третьих странах, в первую очередь в Китае, который за последние 25 лет стал для Северной Кореи главным окном в мир. Именно в Китае иностранные (в первую очередь японские и южнокорейские, иногда – и западные) журналисты, дипломаты, разведчики и академические работники более или менее свободно могут встретиться с приехавшим в Китай по той или иной причине северокорейцами, некоторых из которых они знают уже много лет. 

Разумеется, эти контакты тоже не являются абсолютно свободными и неконтролируемыми – сплошь и рядом северокорейские власти (или другие заинтересованные стороны) используют их для вброса дезинформации. В некоторых случаях и сами северокорейцы, беседуя с иностранцами, не могут удержаться от того, чтобы не сообщить им что-нибудь сенсационное, но не имеющее никакого отношения к действительности.

Тем не менее в общем и целом в последние 20 лет эта система работала. Она, бесспорно, порождала огромное количество информационного шума и ложных сообщений. Но именно по таким китайским каналам во внешний мир поступила почти вся та информация о Северной Корее, которая впоследствии была подтверждена, – например, сведения о назначении Ким Чен Ына руководителем страны, об экономических реформах и многое другое. 

Однако в последние месяцы даже этот не слишком надежный канал оказался перекрыт, причем случилось это по причинам, не имеющим никакого отношения к состоянию здоровья Ким Чен Ына. Северная Корея стала одной из первых стран мира, которая прореагировала на начавшуюся в Китае эпидемию коронавируса.

В самом начале февраля Северная Корея закрыла свою границу с Китаем, и даже многочисленные контрабандисты стали ходить через границу существенно реже, а оказавшись в Китае, соблюдали куда большую осторожность. Вдобавок находящиеся в Китае иностранцы, как и все население страны, сталкиваются с достаточно серьезными ограничениями в связи с эпидемией, и добраться до северо-восточного Китая сейчас стало весьма проблематично. 

Именно этим и объясняется нынешняя информационная разноголосица в СМИ. Все заинтересованные лица видят, что в Северной Корее происходит что-то необычное, что это необычное напрямую связано с Ким Чен Ыном и, предположительно, с состоянием его здоровья. Но даже слухи из Северной Кореи во внешний мир сейчас толком не поступают, поэтому представители СМИ и немногие оставшиеся источники предлагают свои объяснения ситуации. А эти объяснения, весьма гадательные, превращаются в новости.

Версии и прецеденты

Уверенность в том, что в Северной Корее происходит что-то необычное, основана, как ни парадоксально, на сообщениях северокорейской официальной печати. Сейчас именно северокорейские СМИ стали пусть не идеальным, но наиболее надежным источником информации о происходящем вокруг Ким Чен Ына.

После 12 апреля сообщения и репортажи о деятельности Ким Чен Ына, которые всегда занимали немало места на первых страницах северокорейских газет, неожиданно исчезли.

Разумеется, северокорейская печать по-прежнему постоянно упоминает высшего руководителя и рассказывает своим читателям о его непревзойденной мудрости и удивительном величии, равно как и о той любви, которую к нему питают прогрессивные народы нашей планеты. Тем не менее никаких сообщений о каких-либо мероприятиях с участием вождя не появлялось после 11 апреля, когда Ким Чен Ын принял участие в прошедшем в Пхеньяне расширенном совещании Политбюро. Не появилось и его новых фотографий.

В принципе, Ким Чен Ын – тоже человек и мог исчезнуть по любым причинам на несколько дней. Однако исключительным стало то, что Ким Чен Ын не появился на торжественных мероприятиях, посвященных Дню Солнца – так пышно в Северной Корее именуется 15 апреля, день рождения Великого Вождя и Солнца Нации Ким Ир Сена. Участие в праздничных мероприятиях в Северной Корее всегда было обязательным для всех руководителей страны.

Более того, северокорейская печать не сообщила о таком важном элементе официального ритуала, как возложение у статуи вождя венка от имени ныне действующего северокорейского руководителя. 

После 12 апреля Ким Чен Ын проявился только дважды, и оба раза эти его появления были слишком виртуальными для того, чтобы рассеять возникшее недоумение. Один раз от его имени была направлена краткая поздравительная телеграмма президенту Сирии Башару Асаду. В другой раз в газетах появилась подписанная им поздравительная телеграмма строителям курорта Кальма. Ни у кого нет особых сомнений, что подобные поздравительные телеграммы можно без проблем фальсифицировать. 

Обращает на себя внимание и то, что никаких фотографий или видеоматериалов, связанных с деятельностью Ким Чен Ына, в северокорейской печати не появляется и сейчас, несмотря на весь размах слухов, связанных с его исчезновением.

В принципе, если бы у северокорейского руководства было желание рассеять эти слухи и если бы Ким Чен Ын находился в приемлемой физической форме, то им ничего бы не стоило организовать какой-нибудь короткий репортаж, в котором массы смогли бы лицезреть высшего руководителя. Однако этого сделано не было.

Это молчание можно объяснять по-разному. Не исключено и, в общем, наиболее вероятно, что с Ким Чен Ыном действительно случились некие серьезные неприятности медицинского характера – тем более что его склонность к курению и перееданию очевидна. Да и на последних встречах с иностранными лидерами он двигался явно тяжело и с одышкой.

В этом случае понятно, что северокорейское руководство ожидает его выздоровления и, конечно, не может показать Ким Чен Ына, если тот находится, например, на больничной койке в тяжелом состоянии.

Второй возможной, хотя и менее вероятной причиной молчания может быть нежелание самого Ким Чен Ына реагировать на происходящую шумиху. Он уехал в свою любимую резиденцию в Вонсане и отдыхает там, игнорируя все сообщения СМИ. То, что Ким Чен Ын действительно находится в Вонсане или его округе, подтверждается тем, что именно там, по данным спутниковых снимков, стоит его бронированный поезд.

Наконец, нельзя полностью исключать и того, что Ким Чен Ын проверяет, как на сообщения о его смерти или серьезной болезни будет реагировать и внешний мир, и северокорейская элита. Подобные проверки проводил его дед – тот самый, на дне рождения которого Ким Чен Ын столь блистательно отсутствовал.

В 1986 году северокорейские громкоговорители, вещающие на Южную Корею, примерно сутки передавали сообщения о неожиданной смерти Ким Ир Сена, который, однако, живым и здоровым вскоре появился на встрече с монгольской делегацией. До сих пор неясно, что именно произошло тогда, но наиболее вероятным объяснением событий 1986 года является как раз то, что вождь решил проверить кого-то на лояльность и адекватность.

В результате внешние наблюдатели сейчас в той ситуации, в которой они оказываются в случае с Северной Кореей достаточно часто: относительно надежную информацию о высокой политике удается получить только из анализа официальных северокорейских документов. Хотя эти документы заведомо не полны и часто распространяют не информацию, а дезинформацию.

Нынешний кризис может закончиться очень скоро, когда мы или увидим живого и здорового (хочется надеяться, что даже похудевшего) Ким Чен Ына, или прочтем официальное сообщение о каких-то случившихся с ним серьезных неприятностях. Но нельзя исключать и того, что отсутствие руководителя затянется на достаточно долгий срок. В конце концов, прецеденты уже были: осенью 2014 года Ким Чен Ын исчез на 40 дней и появился потом, сильно прихрамывая.

В любом случае внешним наблюдателям надо сейчас вести себя спокойнее. Понятно, что СМИ зарабатывают клики и привлекают рекламодателей, публикуя громкие и в общем-то ни на чем не основанные сообщения. Но тем, кому интересна или важна реальная ситуация, необходимо понимать: сейчас единственный надежный источник информации – это северокорейская пресса.

Нельзя исключать, что внезапно окутавший Ким Чен Ына густой туман не рассеется еще несколько недель или даже месяцев. Поэтому разумнее всего будет не слишком беспокоиться о новостях из Пхеньяна. Если новости эти будут действительно серьезными, то о них неизбежно напишут в «Нодон синмун». 

 Андрей Ланьков, Московский Центр Карнеги