, 
Выбор Беларуси. Накануне
В предстоящее воскресенье в Беларуси пройдут очередные президентские выборы. По накалу страстей и сопутствующим событиям, они резко отличаются от всех других. Ко всему прочему, казахстанцы тоже следят за ними. В связи с этим мы сегодня поговорили с известным белорусским журналистом, политологом, доктором социологии Александром Папко. В свое время он окончил Варшавский университет, учился в Европейском колледже, готовящим специалистов по европейской интеграции. Сотрудничает с рядом исследовательским центром, в том числе по анализу кризисных явлений на постсоветском пространстве.
Александр, начнем с различий. Чем, по вашему мнению, отличается нынешняя избирательная компания в Беларуси от предыдущих двух-трех?
– Самое главное отличие, это то, что огромнейшая часть общества сейчас выступает открыто против Александра Лукашенко, и то, что оно осознало, что является большинством. Если раньше ему удавалось каким-то образом перетянуть на свою сторону большинство электората или создать иллюзию этого, то сейчас даже иллюзию создать нельзя, и Лукашенко приходится проводить переизбрание себя в обществе, открыто его ненавидящем. И здесь эмоции довольно-таки сильны.
А с чем это связано? Ухудшение социального положения или что-то еще?
– На самом деле, это более долгий тренд. Да, вы правы, социологи сейчас оценивают экономическое самочувствие белорусов, как наихудшее за последние 20 лет. Более того, люди уверены, что дальше будет еще хуже – то есть, нет никакого оптимизма по этому поводу. Можно уточнить по цифрам, но, если я не ошибаюсь, об этом заявляло более трети населения за последний год. Это один из факторов. Другой заключается в более глубоком раскрытии экономического кризиса, который сейчас переживает страна. С 2015 года, когда упали цены на нефть, и Россия погрузилась в глубокую экономическую стагнацию, туда же опустилась и Беларусь. Лукашенко постепенно лишился экономических преференций, которые ему давала Москва, и сейчас у белорусского руководства нет средств для того, чтобы поддерживать неэффективные государственные предприятия (особенно в регионах). Они и так медленно вымирали последние полтора десятка лет, но за последнюю пятилетку это вымирание пошло намного быстрее. Как журналист я обрабатываю очень много информации и во время опросов на улицах малых городов простые люди говорят: «Вы знаете, 15 лет назад у нас было 13 предприятий, а сейчас остались три». Это были госпредприятия, где люди получали очень низкую зарплату, но держались за нее, как за последнюю возможность заработать. Молодежь недовольная такими мизерными зарплатами, уезжает в большие города или ищет заработок за границей. Люди старшего поколения дорабатывают до пенсии, и эти фабрики и заводы, оставшиеся с советских времен, просто закрываются. И таких предприятий, умерших «своей смертью», действительно стало очень много.
А у нас бытует стереотип, что Беларусь, благодаря Алесандру Григорьевичу, сохранила действующие с советских времен предприятия. И что это залог будущего белорусов… Кстати, а из кого состоит нынешний протестный электорат в Белоруссии?
– Может быть, экономический шок от этого не такой большой, но какое будущее ожидает такие города с населением в 30-50 тысяч человек? И люди, опять-таки, видя экономическую стагнацию, задаются вопросом «Что будет дальше?», а власти не предлагают им никакого будущего, абсолютно никакого будущего. Лукашенко перестал даже обещать что-либо, кроме как, наверное, двукратного повышения зарплаты, но повторяет он это в последние 10 лет (то есть, уже третьи выборы подряд), а на самом деле они абсолютно не изменились. И вот, когда в стране экономическая стагнация, нет надежды на будущее, молодежь уезжает, а диктатор правит вот уже 26 лет, то у вас наступает большое разочарование. То есть, нынешний протест – это протест тех, кто раньше был электоратом Лукашенко, но просто разочаровались в нем. Это первая группа протестного электората, о котором вы спрашиваете. Естественно, что в протесте участвует и традиционная оппозиция – те, кто не принимал действующего президента из-за его авторитарных взглядов, из-за руссификаторской политики (то есть, советской), которую проводил для того, чтобы быть союзником Москвы и поддерживать свою авторитарную власть. Третья группа – новый средний городской класс, который не может терпеть такую советскую диктатуру, когда стиль жизни этих людей абсолютно отличается от того, что предлагает им Алесандр Лукашенко. И вот мы получаем эти три группы, ставшие большинством в обществе, и это очень интересный феномен, который отличает нынешнюю избирательную кампанию от всех предыдущих.
Наверное, как и у нас, так и у вас прогнозы делать сложно, пусть даже накануне дня голосования. Но все-таки, сколько могут проголосовать «против» Лукашенко (или «за» Тихановскую или других альтернативных кандидатов) и сколько могут «нарисовать» голосов в итоге?
– Вы правы, прогнозы – чрезвычайно неблагодарная вещь. На самом деле, мы не знаем даже то, что произойдет сегодня вечером, но реально электоральный рейтинг доверия Александра Лукашенко, со всем его потенциалом, это около 35 процентов. Все остальные избиратели – это те, которым нынешняя власть неприятна. Вопрос в том, сколько из них придет к урнам и проголосует. И еще один немаловажный вопрос – как пройдет эта процедура. Не секрет, что Беларусь давным-давно голоса не считает. Выборы – это чисто ритуал. Они, так сказать, пишутся по табличке «эксель» – то есть, сверху спускается цифра, какой процент на каждом участке должен проголосовать, и каждая избирательная комиссия вечером озвучивает протокол, спущенный сверху. Голоса в действительности никто уже не считает, и эта процедура доведена до совершенства. Уже не важно даже, сколько людей придет на участки – всегда могут нарисовать явку. Это мы сейчас видим во время досрочного голосования, которое стартовало 4 августа – якобы за первые два дня проголосовало более 13 процентов населения, что просто невозможно.
В общем, выборы – это формальная процедура. Возможно, люди выйдут, чтобы просто протестовать против этих фальсификаций. Но каким образом закончатся эти протесты, мы не знаем. То есть, можно предполагать, что социологически около двух третей населения не поддерживают режим Александра Лукашенко, но мы не знаем, каков будет реальный результат. И, скорее всего, не узнаем, так как власти реальные итоги скрывают уже два десятилетия на каждых выборах. Мы можем предполагать, что будут протесты, но не знаем, насколько мощными они будут и каким образом на них ответят власти. А если говорить о результатах, которые может себе нарисовать Лукашенко, то для него неприемлем любой результат, который дает оппонентам более трети голосов, и я считаю, что на этот раз он тоже сделает себе такой же результат – более 70 процентов. Ну, или близкий к этому. Просто есть определенные психологические барьеры у авторитарной машины, авторитарного лидера – он не может признать, что, хотя бы треть электората не соглашается с ним.
Ну у вас еще относительно хорошие показатели рисуют, по сравнению с нами. Давайте, тогда о другой важной на сегодня теме, напрямую связанную с президентскими выборами в Беларуси. Как вы считаете, арест «вагнеровцев» мог быть использован для того, чтобы просто ввести в Минск и другие большие города войска?
– Это одна из версий, которая вполне имеет право на жизнь. На самом деле, в президентских выборах в Беларуси участвуют намного больше фигур, чем просто белорусское общество и режим Лукашенко. Для России наша страна является ключевой страной, и я очень сомневаюсь, что Москва здесь занимает нейтральную позицию. Поэтому ситуация в действительности намного более сложная. При этом, нельзя исключать, что эти люди приехали для того, чтобы устроить провокации, хотя для меня лично эта версия является не самой основной. Нельзя исключать того, что они следовали транзитом. Нельзя также исключать, что Александр Лукашенко сам пригласил их для того, чтобы устроить западню и отомстить России – обернуть ее силу против ее же самой, а заодно и получить возможность для усиления мер безопасности. Другими словами, 9-го числа мы можем увидеть перекрытый Минск, отключенный интернет и невозможность любых протестов. Но арестованные люди, на мой взгляд, действительно являются сотрудниками так называемых частных военных компаний России, которые, на самом деле, не частные и используются для реализации цели российской внешней политики и подчиняются руководству российских спецслужб. Вопрос в том, приехали они сюда по приказу из Москвы или же это была ловушка самого Лукашенко.
Как вы считаете, независимо от исхода голосования 9 августа, как их результат может отразиться на других странах постсоветского пространства с характерными диктаторскими режимами, в частности – Казахстане?
– Авторитарные лидеры учатся друг у друга. В частности, Александр Лукашенко, на мой взгляд, пытался принять казахскую модель – он заявлял, что собирается менять Конституцию, дать больше полномочий партиям и парламенту, то есть он собирается пойти по пути создания некой элиты, которая была бы к нему лояльна. Но, по всей видимости, он очень сильно не успевает. Авторитарные лидеры пытаются учиться на ошибках друг друга, и Лукашенко так делал, затыкая те бреши безопасности своего режима, которые не смог заткнуть его менее удачливый коллега. Так что, в зависимости от результата этих выборов, я думаю, что соседние авторитарные лидеры тоже каким-то образом спроецируют эту ситуацию на себя и попытаются исправить те «ошибки», которые совершил Лукашенко. Но вопрос в том, смогут ли они это сделать, так как в Беларуси сейчас происходит системный процесс умирания постсоветской экономики и отход из жизни поколения, которое помнит Советский Союз и которое можно было использовать в поддержке авторитарной власти только по своим культурным принципам. Сейчас Лукашенко — это анахронизм, и вполне возможно, что в других странах происходит точно такое же рассыпание экономики и изменения в обществе, к которым диктаторы просто не могут приспособиться.
Ну, у нас прежняя экономика рассыпалась еще в 90-ые, а прежние лидеры все еще остаются. С ними более-менее понятно, а чтобы вы посоветовали протестному электорату Казахстана? Какой опыт казахстанцам следует перенять у белорусов?
– Это сложный для меня лично вопрос, так как я не силен в казахском протестном движении. Со своей стороны, я мог бы дать какие-то советы белорусскому протестному движению в том плане, чего ему сейчас не хватает. Мы видим, что оно массово, но совершенно не организовано. Ему не удалось создать структуру, которая сможет заблокировать власть и государственную машину не перед выборами, ни после них. Это, на самом деле, очень грустно. Если мы возьмем примеры массовых движений, которым удалось сломить или подвинуть авторитарную машину (например, ту же польскую «Солидарность»), то у нас этого, к сожалению, не наблюдается. Профсоюз «Солидарность» мог в течение дня организовать всеобщую забастовку, если власти вводили какой-то авторитарный закон или давили на активистов. Но я думаю, что мирные революции и демократические перемены могут происходить в условиях жестких авторитарных режимах, если эти режимы довольно твердо стоят на ногах и на ее стороне все силовики, только в случае создания структуры, которая будет на равных разговаривать наравне с этой властью. Но в Беларуси, к сожалению, такой структуры нет.
Беседовал Мирас Нурмуханбетов
