Как Дарига Назарбаева сделала Бейкер-стрит «казахской» достопримечательностью

Как мы уже сообщали, британский Times выпустил обширную статью о Дариге Назарбаевой и ее недвижимости в Лондоне. Это уже не первая публикация подобного рода, но для многих стало откровением, что «казахам» принадлежит «дом Шерлока Холмса». Что означает эта публикация и что за ней последует? Об этом нам рассказал руководитель «Загранбюро казахстанской оппозиции» Серик Медетбеков.

Давняя история

Вообще, история о том, что дом на Бейкер-стрит, 221б оказался во владении неких казахов, впервые всплыла пять лет назад. Тогда Global Witness, международная НПО, борющаяся с нарушением прав человека в странах, экспортирующих природное сырье, обнародовала шокирующие для многих англичан данные. По ним, кроме дома Шерлока, в руках коррумпированных казахских чиновников оказались и дома, в которых расположены музеи-магазины Beatles и Элвиса Пресли. Конечный бенефициар тогда найден не был, но журналистское расследование показало, что владельцем ряда офшорных компаний, через которые проходили правоустанавливающие документы на эти дома, был Рахат Алиев – на тот момент уже покойный. Впрочем, догадаться, кто унаследовал эту недвижимость, было не очень трудно.

Теперь же, судя по публикации в Times, эта историческая недвижимость, являющаяся визитной карточкой Лондона наравне с «Тауэр» и «Бигбэном», оказалась в руках дочери и внука правителя Казахстана, считающегося авторитарным. Естественно, это вызвало возмущение в британском обществе – точно также, как алматинцы возмутились бы тем, что «Медео» или Коктобе принадлежит каким-то коррумпированным личностям из Китая или что-то в этом роде. Однако у нас бы просто повозмущались, а в Великобритании это дает лишний повод для ускорения работы по «разборкам» с клептократами из третьих стран.

Следует отметить, что это была не единичная статья – также на прошлой неделе вышел обширный материал в Financial Times, в котором подробно была описана деятельность Национального агентства по борьбе с преступностью (NCA) в отношении отмывания денег через приобритение элитной недвижимости и приведен конкретный пример с Даригой Нурсултановной и Нурали Рахатовичем. С чем связан новый виток скандалов вокруг старшей дочери Нурсултана Назарбаева? Чем и когда это все может закончится? Об этом и другом мы поговорили с руководителем «Заграничным бюро казахстаснкой оппозиции» Сериком Медетбековым, кроме прочего, занимающегося поиском выведенных капиталов и работающего над их возвратом на родину.

Дальше – больше

- Серик, почему эти публикации появились именно сейчас? Наше общество всегда пытается найти подтекст в такого рода вещах – одни говорят о давлении Запада на руководство Казахстана, другие уверены, что это следствие межклановых разборок внутри страны, третьи выдвигают более конспирологические версии. Вообще, есть тут какой-либо подтекст?

– Единственный подтекст всех этих публикаций, учитывая тот факт, что все они касаются громких дел, состоит в том, что в октябре состоялась сессия Европейского парламента, полностью посвященная усилению надзора за денежными потоками в ЕС. Главный акцент тогда был направлен на то, чтобы законы, принятые в странах Евросоюза против отмывания денег, начали работать. То есть, основной подтекст вышедших в Times и других влиятельным изданиях статей – это показатель того, что процесс идет, что он не останавливается ни на один день. Просто периодически к нему приковывается внимание гражданского общества, но на самом деле все идет своим чередом. Например, в той же Великобритании идет судебное разбирательство вокруг недвижимости, якобы принадлежавшей Рахату Алиеву. Сейчас Комитет казначейства парламента Великобритании, который занимается финансовыми вопросами, начинает расследование для того, чтобы оценить прогресс в борьбе с экономическими преступлениями, начатого предыдущим парламентом. Эта работа будет состоять из двух вещей – системы противодействия отмывания капиталов, а также режима санкций. Но тут нужно отметить, что этот Комитет не будет рассматривать отдельные вопросы или отдельные кейсы – это дело соответствующих органов.

- Создается ощущение, что западная пресса только и пишет, что о Казахстане. Но, наверное, есть и другие страны-фигуранты, и их герои-коррупционеры?

– Подобные публикации идут о многих странах. Мы просто концентрируем внимание на том, что касается именно Казахстана. В коррупционные скандалы попадают чиновники из стран Африки и Азии. Например, на памяти один из крупнейших финансовых скандалов вокруг малазийского государственного фонда 1MDB. Тогда были обнаружены и заморожены выведенные через этот фонд деньги, и сейчас идет процесс репатриации этих средств на родину – по запросу гражданского общества Малайзии. Кроме этого, сейчас европейские законодатели призывают к регулированию банковской отрасли в Европе, так как один из моментов, тревожащих Запад, это то, что банкиры, которые, по идее, должны быть против отмывания денег, напротив, способствуют легализации капиталов сомнительного происхождения.

- В недавнем интервью Акежан Кажегельдин нашему изданию акцентировал внимание на этом направлении. Он также же говорил о предстоящих в Великобритании слушаниях, в которых, среди прочего, будет рассматриваться и «наше дело» с Даригой Назарбаевой и Нурали Алиевым. Можно немного поподробнее об этом?

– То, что будут слушания – несомненно. Если состоявшийся ранее суд, имел, скажем так, гражданскую основу, то сейчас он потихоньку превращается в уголовный процесс. Все, что касается недвижимости на Бейкер-стрит и ряд других объектов, принадлежащих Нурали Алиеву и Дариге Назарбаевой в Великобритании, будет рассмотрено в другом порядке. Как известно, иск по заморозке недвижимости был отклонен, так как судья вынесла постановление, что она была приобретена не на деньги Алиева. После этого адвокаты Назарбаевой были вынуждены публично рассказать о происхождении богатства и дали очень редкую возможность проследить все цепочку по отмыванию денег их клиентки – каким образом, через какие компании, какие люди были при этом задействованы. Кроме известных объектов, были выявлен ряд других элитных домов – в частности, особняк на улице миллиардеров Хайгейт, шикарная квартира в Челси. Сейчас речь идет и о том, что эти адвокаты ввели суд в заблуждение, заявив, что Назарбаева честно заработала деньги на эту недвижимость, и это тоже станет темой для слушаний.

- То есть, речь пойдет о тех самых «привратниках»?

– Да. Мы их называем «привратниками», но в большинстве случаев они маркируются, как «профессиональные помощники» (в Times они названы именно так). Но на самом деле они являются настоящими привратниками коррумпированных чиновников и олигархов.

«Неприкасаемые»

- К чему приведут слушания? В нашем парламенте тоже слушания периодически проходят…

– Не стоит проецировать то, что происходит в Казахстане, на западные институты. Парламент Казахстана – это не парламент Великобритании, а наш Антикоррупционный комитет – это не аналогичная служба в британском Министерстве финансов. Вообще, любые слушания ведут либо к усилению законодательства, как такового, либо к каким-то персональным санкциям. Если говорить конкретно, то в отношении не только лиц, совершавших финансовые преступления, но и тех, кто помогал в этом, может быть введен режим санкций. Мы говорим о лоббистах, о юристах, о банкирах.

- Есть предубеждение, что нужно будет ждать смену власти в Казахстане, чтобы та же Дарига Нурсултановна на себе почувствовала действие этих законов. Но может ли это случится в обозримом будущем – до «падения режима», так сказать?

– Естественно. Здесь стоит подчеркнуть, что Европейский союз – это не нечто такое абстрактное, а конкретно 27 стран со своим законодательством. И сейчас наступает очень важный момент, когда власти этих стран принимают не только законодательные меры по борьбе с коррупцией, но и прилагают массу усилий, чтобы это все заработало как можно быстрее. То есть, принять тот или иной закон – это одно, а добиться его исполнения – это другое. Великобритания в этом плане играет роль маркера. Сначала был принять антикоррупционный закон, тут же был принят подзаконный акт, а потом еще несколько актов, которые заставляют этот закон работать. Другими словами, все ускоряется и приобретает конкретные очертания.

- Как вы отмечали, многое в продвижении процесса борьбы с отмыванием денег зависит от британского общества. Но несколько обидно становится за казахстанцев, которые, по логике, должны реагировать в большей степени эмоционально и возмущенно. Но мы почему-то остаемся пассивными в желании вернуть выведенные из страны деньги. Почему так происходит, по вашему мнению?

– Я бы не стал утверждать однозначно. На сегодняшний день сознание гражданского общества Казахстана по возвращению этих активов выросло и продолжает расти. Просто, возможно, группы людей не могут четко сформулировать свои требования по отношению к этим деньгам. Ведь казахстанское общество сейчас потихоньку начинает фрагментироваться (особенно накануне парламентских выборов), и лозунг по возвращению украденных и выведенных капиталов мог бы стать мотивирующим девизом для многих из них. Дело в том, что Казахстан тоже подписал много международных законов с обязательствами по борьбе с коррупцией (кстати, Антикоррупционное агентство появилось не из-за того, что кто-то захотел, а потому что бы подписан международный документ), но в нашей стране борьба с ней избирательная, и мы все это видим. Настоящие преступники находятся на свободе, они находятся во власти – то есть, они из касты неприкасаемых. Но не стоит забывать, что все они очень легко могут попасть под санкции и реально стать на Западе неприкасаемыми в полном смысле этого слова. Если в Казахстане они «неприкасаемые», потому что с ними никто ничего не может сделать, то в Европе и США они могут стать теми, с кем никто и ни за что не будут иметь никаких дел. Поэтому, возвращаясь к вашему вопросу, скажу, что важно разъяснять все это людям, показывать и доказывать, что это не какие-то абстрактные миллиарды выведены из страны, а деньги, украденные из их кармана, которые могли бы пойти на строительство школы, увеличение зарплаты и так далее. И нужно помнить, что если человек попадает под санкции, а с ним кто-то начинает работать, то это тут же становится известным. Здесь, на Западе, все боятся санкций и знают, насколько сильный это инструмент, который может существенно подорвать какую-то компанию или какое-то лицо. И казахстанцам тоже нужно это понять.