, 
Радикальная реформа в Шэньчжэне
Эндрю Шэн, Сяо Гэн
В середине октября, в 40-ю годовщину объявления Шэньчжэня специальной экономической зоной (СЭЗ) председатель КНР Си Цзиньпин обнародовал план превращения этого города в торговый, финансовый и технологический центр. Большинство специалистов по Китаю сосредоточились на вопросе о том, что это будет означать для Гонконга, Шанхая, а также региона «Большой залив Гуандун-Гонконг-Макао». Но столь узкие оценки не улавливают истинное значение планов Си Цзиньпина в отношении Шэньчжэня.
Поездка Си по провинции Гуандун, кульминацией которой стала его речь в Шэньчжэне, напомнила о знаменитой поездке Дэн Сяопина на юг страны в 1992 году, когда он выступил с серией речей, сформировавших основу Теории Дэн Сяопина. И в этом смысле поездка Си, вероятно, знаменует начало новой эры в китайской политике «реформ и открытости».
Отец Си Цзиньпина, Си Чжунсюнь, будучи первым секретарём Компартии Китая в провинции Гуандун, сыграл одну из центральных ролей в создании первых СЭЗ в Шэньчжэне, Чжухае, Шаньтоу и Сямыне (позднее к ним был добавлен Хайнань). В тот период из-за хаоса Культурной революции экономика Китая оказалась на грани краха. В провинции Гуандун жители испытывали острый дефицит продовольствия и поэтому бежали в Гонконг.
Именно тогда Китай решил создать особые зоны для процессинга товаров на экспорт, которые финансировались в основном за счёт инвестиций из китайского зарубежья, в том числе из Гонконга. Благодаря Гонконгу с его оживлённым портом и финансовым сектором мирового класса, Шэньчжэнь получил доступ к новым идеям, технологиям и ресурсам, которые позволили подстегнуть предпринимательскую активность.
Такие эксперименты с рыночными силами внутри китайской централизованной, плановой экономики были шокирующе смелыми. И они сработали. На протяжении последних 40 лет Шэньчжэнь демонстрировал потрясающие среднегодовые темпы роста ВВП – 20,7%. Когда-то это была бедная рыбацкая деревушка, а сейчас у этого города самый высокий подушевой ВВП на территории материкового Китая, а в абсолютных цифрах его ВВП, составляющий 2,7 трлн юаней ($402 млрд), сравним с ВВП Гонконга.
Однако в последние годы – и даже месяцы – мир значительно изменился. В условиях пандемии Covid-19 и спровоцированной ею глобальной рецессии, а также на фоне усиливающихся геополитических противоречий и быстрой экологической деградации никто в Пекине не испытывает никаких иллюзий, будто следующая фаза развития будет лёгкой.
Напротив, для дальнейшего прогресса абсолютно необходимы обновлённые подходы к политике реформ и открытости. А Шэньчжэнь, продемонстрировавший наилучшие результаты среди когорты первых СЭЗ, является идеальным местом для тестирования этих подходов.
Всё это соответствует китайским принципам развития, которые всегда в меньшей степени опирались на какую-либо конкретную теорию или заранее определённый план и в большей – на процесс экспериментирования в условиях неопределённости. Этот процесс всегда начинается с реалистичной оценки существующих возможностей, угроз, барьеров и возможных прорывных точек.
Именно такая оценка помогла Китаю выработать «стратегию двойной циркуляции», которая, как ожидается, станет центральным элементом 14-го пятилетнего плана Китая на период 2021-2025 годов (он будет вскоре обнародован). Эта стратегия совершенно не предполагает китайского «разворота внутрь», как утверждают многие. Напротив, она обещает улучшить баланс между открытостью для глобальных возможностей и опорой на внутреннее производство, сбыт и потребление.
Следующим шагом в китайском процессе экспериментирования обычно является тестирование новых реформ или подходов в одном из регионов, после чего следует широкое внедрение успешных решений поэтапным, скоординированным образом. Именно это и будет происходить в Шэньчжэне.
Процесс экспериментирования явно направлен сверху вниз, но управлением им происходит в основном на местном уровне. Комиссия по национальному развитию и реформам – спустя четыре дня после шэньчжэньской речи Си – назвала 40 сфер, в которых Шэньчжэню будут делегированы расширенные автономные полномочия с целью помочь пилотным реформам, направленным на рыночное развитие и экономическую интеграцию.
Например, Шэньчжэнь получит больше полномочий в вопросах распределения капиталов, земли, талантливых кадров и прав интеллектуальной собственности, а также в вопросах введения нового бизнес-регулирования (включая системы разрешения споров) и стимулов для инноваций. У города будет намного больше пространства для создания международно совместимых правил (например, регулирование финансовых рынков) и систем (включая образование, здравоохранение и социальную защиту), при этом ему не надо будет ждать одобрения властей провинции или страны.
В полном согласии с принципом Дэн Сяопина («переходить через реку, нащупывая камни») перед властями Шэньчжэня и провинции Гуандун, а также перед соответствующими министерствами центрального правительства была поставлена задача определить в течение ближайших двух лет дополнительные сферы, где расширение автономии могло бы помочь реформам. В ожидании соответствующих полномочий Шэньчжэнь уже сейчас может предлагать новые законопроекты и регулирование, которые будут иметь приоритет над действующими китайскими правилами, хотя предварительно они должны быть одобрены Всекитайским собранием народных представителей или Госсоветом.
Такой подход значительно снижает барьеры, стоящие на пути комплексных, системных реформ; он поддерживает процесс, который оказывается плавным и эффективным и в то же время постепенным и поэтапным. Он гарантирует, что к моменту завершения 14-го пятилетнего плана Шэньчжэнь будет обладать всеобъемлющей экосистемой институтов мирового класса, управляющих его экономикой, обществом, окружающей средой и техническим прогрессом.
Конечно, не предполагается, что Шэньчжэнь будет процветать за счёт остального Китая. Берясь за смелые реформы, город должен будет учитывать не только внутренние задачи, но и задумываться об их последствиях для всей остальной страны.
Иногда говорят, что шэньчжэньский план якобы специально нацелен на ослабление конкурентных преимуществ Гонконга. Столь узкий взгляд ошибочен. Правда заключается в том, что развитие Шэньчжэня позволит создать больше возможностей для всех, благодаря расширению и углублению регионального рынка. В своей речи Си пообещал и дальше оказывать поддержку инициативе «Регион Большого залива», а в шэньчжэньский план включены специальные меры по созданию перспектив занятости и получения жилья для молодёжи Гонконга.
Даже в самые лучшие времена развитие столь большой и сложной экономики, как китайская, является монументально трудной задачей, что отчасти объясняется отсутствием модели, которую можно было бы скопировать. На фоне враждебных внешних условий эта задача становится ещё более трудной. Но с помощью шэньчжэньского плана – и с помощью более широкой адаптации и реализации успешных реформ, проведённых в этом городе, – Китай вполне будет способен справиться с ней.
Эндрю Шэн – почётный научный сотрудник Азиатского глобального института при Гонконгском университете, члена Консультативного совета ЮНЕП по устойчивым финансам. Сяо Гэн – председатель Гонконгского института международных финансов, профессор и директор НИИ Морского шёлкового пути при Бизнес-школе HSBC Пекинского университета.
Copyright: Project Syndicate, 2020. www.project-syndicate.org
