Как казахи относились к земле и богатству?

Чувство неудовлетворенности происходящим, как противоречащим здравому смыслу основано на конфликте между моральными императивами, национальной традицией, с одной стороны, и внедряемыми чуждыми нормами социального, политического устройства, с другой.

Новости по теме

Нечто подобное мы проходили в период СССР, когда искусственно создавался политический конструкт – «советская нация», когда этносам и народам навязывали чуждые им нормы морали и быта, тип социальных отношений. Для их успешного внедрения разрушалась национальная идентичность и истреблялись носители исторической памяти: интеллигенция, бии, баи, аксакалы, акыны и др.

Сегодня, увы, навязывание несвойственных нашему народу норм морали и социального устройства продолжается. Нас вновь заставляют идти не своим путем, а проложенной другими сообществами дорогой, созданной ими на основе их собственного исторического опыта, менталитета и ценностей. Власть вовсе не считает гибельным и разрушительным продолжение колониально-советских экспериментов над народом, насильственной трансформации его менталитета.

Пришло время реконструкции своей, Степной, дороги. Этот процесс похож на реставрацию картины, когда для обнаружения оригинала снимаются все нанесенные сверху него слои краски и ретушь.

Каждый народ выбирает оптимальный для себя путь, ведущий его к цели и гарантирующий ему процветание. Поэтому закономерно, что среда обитания в итоге определяет социальное устройство, своеобразие менталитета народа, его ценности и традиции.

Нынешнее экономическое, социальное устройство и нормы общежития противоречат ментальности казахов. Приведем два примера: отношение к земле и богатству, которое пронизывает уровни жизнедеятельности народа и определяет его поведенческие нормы.

Восприятие кочевниками мира без границ в прямом и переносном смысле сделало нелепой мысль о присвоении земли отдельным человеком. Исторически сложившаяся традиция подразумевала коллективное владение землей. Это не просто и не только общественный договор. За века данный императив «отпечатался» в обычаях и традициях, что подтверждает его устойчивость и одобрение народом.

В европейских странах форма собственности на землю тоже складывалась веками: владение землей ограниченным кругом лиц привело к закрепощению крестьян и их зависимости от воли хозяина. У казахов земля была в коллективной собственности, и потому не были ни феодализма, ни крепостного права, ни зависимости отдельного человека от владельца земли. Коллективная (родовая) форма собственности на землю выступала основной гарантией сохранения свободы человека. Она же не допускала социального и значительного материального расслоения. У человека, потерявшего скот, всегда был шанс поправить свое материальное положение, потому что при любых условиях он мог рассчитывать на землю своего рода, и это было его неотъемлемое право.

Принятые в Степи земельные отношения отразились в формировании ряда обычаев. Никто не мог самостоятельно распоряжаться землей, продать право на родовую землю, и даже взять на выпас чужой скот, потому что корма и вода были на счету. Отсюда берет начало запрет у казахов на жизнь зятя в доме тестя, т.е. на территории другого рода, что значило бы использование им пастбищ и воды. Тесть не имел права предоставлять землю своего рода для выпаса скота зятя. Последний мог рассчитывать на землю только своего рода.

Существовали и неписаные правила, которые веками существовали у кочевников. Например, чужое пастбище нельзя вытравлять, его следует проходить максимально быстро. Незаконная потрава чужого пастбища была жестко наказуема, потому что грозила оставить кого-то без кормов для скота. Это значило разорить скотовода.

Главное достояние кочевника – это земля, и только от наличия земли зависело, сколько скота мог иметь кочевник, насколько богатым он мог быть. Даже в тучные годы не рисковали значительно увеличивать количество скота, ведь его надо было обеспечить кормами и водой. Отсюда берет начало, сформированное у кочевников сдержанное отношение к богатству, отсутствие тяги к чрезмерному накопительству. В обществе вызывал презрение тот, кто не мог насытиться, кто хотел получить больше, чем ему было необходимо для благополучной жизни.

На Западе (или в оседлом мире) традиционное разделение общества на богатое меньшинство и бедное меньшинство представляло норму. У номадов было наоборот. Подавляющее большинство представителей сообщества были состоятельными, и лишь немногие становились жатаками.

Оседлое общество было потребительским. Именно потому, что большинство общества веками жило в бедности, преклонение перед «золотым тельцом», материальными ценностями, словно болезнь, поражала многих. В этом ряду и зародившаяся традиция накопительства, ростовщичества.

Кочевник не привык копить, и в оценке вещи имело значение, прежде всего, ее практическая ценность. Богатство могло исчезнуть в первый же джут. И потому номады быстро усвоили истину о том, что не богатство есть гарантия благополучия. Так, сама жизнь в сложных климатических условиях продиктовала важный императив: жить в сплочении с родственниками, соседними родами, оказывать помощь тем, кто пострадал от джута. Это гарантировало ответную помощь. И главное, кочевник знал, что главное наследие его потомку обеспечено – это земля, принадлежащая на(роду), которая всегда даст ему возможность поправить материальное положение.

У номадов богатство должно быть заслуженным, заработанным. Раньше при разделе военной добычи бόльшую часть получал тот, кто проявлял себя в бою и вносил значительный вклад в общую победу. Такое разделение и, как следствие, богатство не вызывало сомнений. Позже происхождение богатства тоже не порождало вопросов. Богатство (табуны) было на виду у народа. Это была, говоря современным языком, декларация доходов. Честное богатство не вызывало ни сомнений, ни нареканий, ни мысли о перераспределении.

Непомерная, патологическая тяга к накопительству сегодняшних нуворишей – это аномалия для казахского общества. Но их роковой ошибкой стало то, что они не только неправедными путями создали «собственное» богатство, но и не желали и сознательно препятствовали тому, чтобы народ достиг благополучия, более того, ввергли его в нищету. Они, невзирая на законы, использовали все доступные им пути, чтобы разбогатеть, и сделали всё возможное, что казахский народ был нищ. Это – преступление и позор. Данное положение не останется неизменным, потому что оно противоречит законам справедливости и менталитету народа.

И в прежне времена чрезмерное увеличение богатства в виде скота означало необходимость пастбищ. Когда можно было найти свободные земли, это не вызывало проблем. Но при окончательном закреплении земли за родами увеличить пастбища можно было только за счет других. Этого не допускалось. И данное обстоятельство обусловило тот факт, что, как только человек становился очень богатым, он возлагал на себя особые социальные функции, беря на себя расходы менее состоятельных родичей: давал девушкам приданое, женил джигитов, проводил асы и т.п. Если член рода становился жатаком, это был позором для всего рода и, прежде всего, для баев и биев рода, которые не смогли оказать помощь сородичу.

И народные традиции, и свод законов «Жеті жарғы» отражали принятые в Степи формы помощи для недопущения разорения, обнищания человека, аула, (под)рода, пострадавших вследствие разных стихийных бедствий, несчастных случаев. Это, например, обычай жылу жинау, согласно которому баи, члены (под)рода или менее пострадавшие соседние рода выделяли скот тем, кто лишался своего скота. Причем не просто восстанавливали потерянное, а создавали достаточные условия, чтобы пострадавший смог наверняка выйти из создавшегося тяжелого положения. Дело не только в человеколюбии, но и в том, что таким образом достигались обязательные условия: чтобы в Степи не было бедных, чтобы все оставались материально независимыми, а значит, и свободными. Такое положение всячески поддерживалось, потому что, только имея скот и кочуя, казахи могли удерживать свою территорию. Безусловно, такая поддержка еще и сплачивала сообщество. Когда большинство людей имели высокий достаток, они могли без ущерба помогать тем, кто в этом нуждался.

Основные расходы, как правило, несли баи. Они нанимали учителей для аула, оплачивали обучение талантливой молодежи в университетах, финансировали издание книг и выпуск газет. Эта практика нашла отражение в программе партии «Алаш-Орда»: «Взимание налогов должно происходить по степени богатства и имущественного состояния вообще: богатый платит больше, бедный – меньше».

В период колонизации земля оказывалась в руках казачества, раздавалась переселенцам, отбиралась царскими чиновниками, приобреталась российскими помещиками (под дачи), выдавалась в качестве вознаграждения за верную службу царю. Большей частью это были богатые земли близ водоемов, в лесных массивах и т.д.

Когда была уничтожена коллективная собственность на землю, казахов под тем или иным предлогом сгоняли с земли, все дальше вытесняя на непригодные для скотоводства и земледелия территории, а то и вовсе оставляя без земли. Они вынуждены были наниматься в работники или арендовали землю у новых собственников. Все больше казахов превращалось в жатаков.

В 1911 году в Санкт-петербургской газете «В мире мусульманства» А. Бокейханов писал о Степном Положении 1868 г.: «Законъ этотъ… спроектированъ былъ келейнымъ образомъ въ петербургскихъ канцеляріяхъ и получилъ утвержденіе не только безъ согласія этого, считавшаго дотоле себя полновластнымъ хозяиномъ своихъ земель, народа, но и безъ предварительнаго выслушанія его представителей. Обезземеливъ весь казахскій народъ, законъ этотъ предрешилъ судьбу казахскаго скотоводческаго хозяйства, а вместе съ темъ поставилъ на карту и самое существованіе несколькихъ милліоновъ нашихъ сородичей».

Аналогичную ситуацию мы наблюдаем и сегодня. Нынешняя власть, по сути, делает то же самое, что проводила царская колониальная политика. Под вывеской «Независимость» временщики отбирают землю у казахов. И мы видим результат – разоренный аул.

В период установления советской власти коммунисты пытались расколоть қазақское общество, сталкивая, как им виделось, классовых антагонистов – богатых и бедных. Отношения российских помещиков и крестьян, сформированные в течение долгого периода крепостного строя, они экстраполировали на баев, биев и, так сказать, рядовых скотоводов. Однако кочевое казахское общество – это далеко не оседлое общество (к тому же в недавнем прошлом крепостническое). Количественное соотношение оседлых шаруа и пролетариата было ничтожно в сравнении с основной массой казахов, сохранявших кочевой и полукочевой образ жизни. А кочевое сообщество продолжало сохранять традиционную структуру, где бай и бий были не эксплуататорами, а лидерами, которые возглавляли коллектив родственников (род, подрод, аулы). Эти коллективы совместно владели пастбищами, скотом, разделяли расходы на асы, тои и т.д.

С тех времен слово «бай» стало наполняться негативной семантикой, а его образ приближен к владевшему крепостными душами помещику. Несравнимые понятия. Неправомерно называть баями и нынешних нуворишей, – это совсем иная категория людей. Чиновникам – ворам, коррупционерам, не стыдно управлять разворованной страной, не стыдно видеть народом нищим? В глубине души власти предержащие знают, что они натворили, банально продав интересы страны, предав шанс народа на достойную жизнь, отвергнув наследие предков.

Земля и ее недра должны принадлежать народу и гарантировать ему материальную независимость; государство должно быть социально ориентированным; богатство – честно заработанным и прозрачным; налогообложение – прогрессивным; подавляющее большинство народа должно иметь высокие доходы и составлять средний класс. Возврат к этим принципам жизнедеятельности общества, ценностей и норм найдут единодушную поддержку народа. Эти социальные нормы и моральные установления, права, свободы и раньше были более гуманными, справедливыми и прогрессивными, чем принятые у других народов, и сейчас они являются целью многих стран. Мы тем более должны восстановить эти императивы, уже в современном виде. Не надо называть это утопией. Наши предки так жили веками. Сегодня такую основу государственного устройства создали современные ОАЭ, Норвегия и др.

Вероятно, нынешняя власть считает, что последние сто лет колониального существования и рабство тоталитарного строя могут и должны перечеркнуть многовековую историю, традиции и ценности нашего народа. Но этого не будет. И консерватизм здесь не при чем. Все нации, особенно успешные, строят свое настоящее на основе собственного прошлого, наследия своих предков, своих национальных традиций и менталитета. И это правильно. Наше прошлое ничем не хуже, а мир, который создали наши предки, был в разы справедливее и свободнее.

Реконструкция необходима не только для восстановления прежних ценностей и справедливого социального устройства, но и для коренного переустройства, изменения нынешнего положения, ведущего к уничтожению независимости страны, ее экономическому закабалению, нищете народа. Рецепт прост, и он успешно апробирован нашими предками.

(Продолжение следует)

Оставить комментарий

Суфизм – это источник казахского патриотизма

Редакция Exclusive

Новости по теме

Сегодняшнее поколение определит судьбу Казахстана на ближайшее столетие

История казахов: проиграть сражение не значит проиграть войну

Возвращение смыслов вместо ментального выгорания

Казахи могут стать «новыми кочевниками»

В чем «профессиональная специализация» Казахстана?

Кочевники могут предложить миру гармонию, которая ему сегодня так нужна

Гармония пространства и времени кочевников

Почему казахи не устраивали революций?

Новый общественный договор? Спросите о нем у своих прадедов

Почему у номадов не было бюрократии?

Власть и общество: кто у кого «сидит на шее»?

Нас неоколонизировали под прикрытием неолиберализма

Демократия для казахов: заимствование или восстановление?

Волна беженцев: Европа расплачивается за свои забытые преступления

Казахам пора перестать примерять чужие наряды

Казахи потеряли слишком много времени – нам нужен реванш

Государство превратилось в бизнес-корпорацию небольшого числа лиц.

Качество наших элит не позволит достичь успеха

Общество

События дня

Самое читаемое

Актуальное

Подписаться на новости: