Как появилась корейская диаспора в Центральной Азии?

В Ташкенте вышла монография известного философа, этнолога, специалиста по корейцам Евразии Валерия Хана. Она посвящена драматичной истории появления корейцев Центральной Азии.

Проникновение корейцев в Центральную Азию до 1937 года

Для корейцев Центральная Азия, в широком значении этого понятия, не является чем-то вроде terra incognita, а предыстория их взаимоотношений уходит в глубокую древность. Достаточ­но сказать, что некоторые области этого региона, согласно со­временным научным представлениям, сыграли определённую роль в самом генезисе корейского этноса. Хотя Корейский по­луостров был заселён ещё в эпоху раннего палеолита, учёные в основном придерживаются общего мнения о том, что прямыми предками современных корейцев являются более позд­ние пришельцы – люди эпохи неолита. Антропологические и лингвистические исследования, а также памятники устного народного творчества свидетельствуют, что этнические корни ко­рейцев восходят к народам, населявшим район Алтайских гор и прилегающие к ним районы Средней Азии. Несколько тысяч лет назад они начали мигрировать на восток и в итоге рассели­лись на территории, включающей Маньчжурию и Корейский полуостров.

Несмотря на участие народов, населявших районы Алтая и Средней Азии, в этногенезе корейцев, каких-либо последую­щих контактов между корейцами и среднеазиатским регионом вплоть до начала нашей эры в исторической литературе не за­фиксировано. Первым документальным фактом контактов Кореи и Сред­ней Азии является сохранившаяся настенная живопись Афросиаба, где изображены два корейских посла на приёме самар­кандского правителя, время пребывания которых датируется VII веком. Известно также путешествие корейского буддист­ского монаха Хечхо по Средней Азии в VIII в. Часто упомина­ется Таласское сражение (751 г.) между арабами и китайцами, где китайскими войсками командовал генерал-кореец Гао Ксян Чжи (корейское имя – Ко Сон Чжи) – потомок пленённого ки­тайцами воина из Когурё Ко Са Ге. Корейские учёные считают, что каменные скульптуры перед усыпальницей вана Хэнгдока (Силла, IX век) – это изваяния выходцев из Центральной Азии.

С 1860-х годов XIX в. начинается массовая миграция корей­цев, прежде всего с северных провинций Корейского полу­острова, в дальневосточные регионы Российской империи. Она была вызвана бедственным положением крестьян в феодаль­ной Корее, новым либеральным законодательством России по отношению к иммиграции на малоосвоенный Дальний Восток, неурожаем и голодом в Корее, последовавшими за наводнени­ем 1869 г., и аннексией полуострова Японией в 1910 г.

С 1917 г. по начало 30-х уже в Советскую Россию/СССР пере­езжает ещё около 100 тыс. корейцев. Именно эти переселенцы и их потомки образовали в даль­нейшем корейскую диаспору Центральной Азии.

Переселение корейцев в Центральную Азию проходило в два этапа. Первый этап, охваты­вающий вторую половину XIX в., связан с естественным и сти­хийным расселением корейцев в пределах России в поисках заработков и лучших условий жизни. Однако число корейцев, решившихся податься за пределы Дальнего Востока, в том числе и в централь­ноазиатском регионе Российской империи – Степном крае и Туркестане – было не велико.

Казахстанский ученый Г. В. Кан первым обнаружил пребывание корейцев на территориях современного Узбекистана, Казахстана и Киргизста­на, зафиксированных первой всеобщей переписью населения Российской империи 1897 г. Надо отметить, в Степном крае и Туркестане корейцы рас­полагали более широкими возможностями для культурной адаптации и межэтнической коммуникации, нежели на Даль­нем Востоке.

Архивные документы говорят о занятиях корейцев в Цен­тральной Азии. В Степном крае они работали главным обра­зом на поденных работах; также торговали в палатках всякой мелочью, бумажными цветами, табачными изделиями и т.д.; были среди них парикмахеры, набивщики папирос и сигарет, кустари; корейцы также содержали прачечные в разных горо­дах. В специальных карточках учёта в органах внутренних дел, как правило, отмечено, что трудятся они честно, ничего пре­досудительного за ними не замечается, своим трудом вполне обеспечивают свою жизнь и жизнь своих семей, с российски­ми условиями жизни свыклись. Культурная адаптация про­являлась в русских именах и в принятии православия, а также в межэтнических браках.

Второй этап переселения корейцев в Среднюю Азию свя­зан с отношениями царской России с Японией, приведшими к войне. Как пишет Г. В. Кан в своей книге «История корейцев Казахстана»: «В преддверии и в годы русско-японской войны русские власти предпринимали меры по ад­министративному переселению корейцев вместе с другими "желтолицыми" из пограничных районов вглубь империи, в частности в Западную Сибирь и на Урал, районы, непосред­ственно граничащие с Казахстаном». Автор приводит доку­мент – секретный циркуляр директора департамента полиции МВД, разосланный губернаторам, градоначальникам и полиц­мейстерам 16 сентября 1904 г., в котором говорилось: «В Де­партаменте полиции получены сведения, будто бы некоторые подкупленные Японией корейцы и переодетые в корейское платье японцы занимаются разведками в пределах Империи в местах расположения наших войск на Дальнем Востоке». Как следствие в этом же месяце властями через границу Степного генерал-губернаторства во внутренние губернии России было переселено 140 «мирных желтолицых» – 5 китайцев, 35 япон­цев и 100 корейцев.

После установления Советской власти число корейцев на территории современных центральноазиатских республик про­должает оставаться небольшим. Первая Всесоюзная перепись населения 1926 года в этом ареале зафиксировала 87 корейцев: 42 человека в Казахской АССР, 36 человек в Узбекской ССР и 9 человек в Киргизской АССР.

Третий этап прибытия корейцев-переселенцев – рисоводов – в Центральную Азию приходится на конец 1920-х годов. В этот период в Казахстане начинается рисовая эпопея, в рамках ко­торой была поставлена масштабная задача: к минимуму свести импорт риса и обеспечить потребности среднеазиатского реги­она и европейской части СССР в данном продукте. Подробно эта кампания освещается в монографии Г. В. Кана. По итогам сортоиспытания (испытывались туркестанский, ферганский, бухарский, корейский, японский, китайский и европейские со­рта) был сделан вывод, что «впереди идут корейские, японские и приморские сорта». Также изучались различные способы возделывания риса: дунганский, итальянский, американский и другие. Решено было остановиться на дальневосточном спосо­бе рисосеяния, в связи с чем по приглашению наркома земле­делия Казахстана в республику приехали корейцы-рисоводы, организовавшие «Корейскую сельскохозяйственную трудовую артель "Казакский рис"». Всего в 1929 г. для разведения риса в Казахстан прибыло 220 корейцев (117 семей).

1937 год: образование корейской диаспоры в Центральной Азии

1937 год стал годом, кардинально изменившим судьбу совет­ских корейцев. Целый народ был оторван от обжитых очагов и ставших уже родными просторов дальневосточного края и вы­селен за тысячи километров. Согласия на выселение, конечно, никто не спрашивал. Были арестованы, по некоторым данным, 2500 партийных и советских работников, инженеров и врачей, художников и писателей – цвет корейской интеллигенции.

21 августа 1937 г. вышло секретное Постановление № 1428– 326сс СНК СССР и Политбюро ЦК ВКП(б), подписанное Стали­ным и Молотовым, предписывающее «в целях пресечения про­никновения японского шпионажа в Дальневосточный край... выселить всё корейское население пограничных районов Даль­невосточного края, и переселить их в Южно-Казахстанскую об­ласть, в районы Аральского моря и Балхаша, и Узбекскую ССР». А 28 сентября того же года выходит Постановление № 1647-377сс СНК СССР, где уже предписывается «выселить со всей террито­рии Дальне-Восточного края всех оставшихся корейцев».

Выселение началось 9 сентября (через 18 дней после выхода постановления), а уже в октябре нарком внутренних дел СССР Н. Ежов в рапорте на имя Сталина и Молотова докладывал: «25 октября 1937 г. выселение корейцев из ДВК закончено. Всего вы­селено корейцев 124 эшелона в составе 36 442 семей, 171 781 че­ловек. Осталось на ДВК (Камчатка, Охотск, спецпереселенцы) всего до 700 человек, которые будут вывезены сборным эше­лоном к 1 ноября с.г. Корейцы распределены и направлены в УзССР – 16 272 семьи, 76 525 человек, в КССР – 20 170 семей, 95 256 человек».

Конечно, Казахстан и Узбекистан к приёму такого количества переселенцев и в такие форсированные сроки не были готовы. К этому надо добавить бюрократические проволочки, харак­терные для советской многоступенчатой системы согласований, и откровенную халатность чиновников различных уровней.

В Казахстане по состоянию на 1 января 1939 г., было созда­но 70 самостоятельных корейских колхозов, включивших 8 037 семей (35 724 чел.). 3 939 семей (16 488 чел.) было влито в 203 местных колхоза; 5 894 семьи (21 493 чел.) устроены в 91 совхоз, промышленные предприятия, МТС и другие организации. В Узбекистане, по состоянию на 15 ноября 1938 г., было создано 48 корейских колхозов (5 301 хозяйств), а 5 145 хозяйств были доприселены в 211 колхозов и совхозов республики.

Абсолютное большинство корейских переселенцев было вовлечено в сельское хозяйство (колхозы и совхозы). Одной из причин было то, что в силу форсированного характера депортации и соответствующего характера расселения, мно­гие корейцы, занятые в рыболовстве, добыче ископаемых, интеллектуально-технологической или других сферах, не смог­ли найти работу по своей специальности. Немаловажной при­чиной было и то, что «первые авансы в виде зерна в марте 1938 г. выдавались только колхозникам».

Иногда переселенцев заставляли заниматься тем, чем они никогда не занимались (животноводством, новыми раститель­ными культурами). Часто переселенцев расселяли в местах, где невозможно было вести какое-либо хозяйство. В ряде колхо­зов Казахстана сложилось бедственное положение, поскольку на протяжении двух лет они не были обеспечены ни поливом, ни питьевой водой. Возникла проблема безработицы и в ры­боловецких хозяйствах. В результате сложившейся ситуации в 1938-1940 гг. начинается самовольное расселение корейцев (несмотря на все запреты административных органов) из безводных ареалов Казахстана в Узбекистан и Киргизию – на оро­шаемые, пригодные для рисоводства и растениеводства земли.

Если корейские колхозы, расселённые в Казахстане, оказы­вались на пустынных безводных землях, то корейские переселенцы в Узбекистане столкнулись с проблемой заболоченных земель.

Несмотря на весьма сложное, критическое положение корейских колхозов с точки зрения их обустроенности, технической оснащённости и знакомства со среднеазиатскими природно­климатическими и зонально-почвенными условиями, корейские земледельцы уже в первые годы своего обустройства де­монстрируют успехи в получении высоких урожаев. Вот что, в частности, писал заведующий сельхозотделом ЦК ВКП(б) Узбекистана в ЦК ВКП(б): «В колхозах основных районов все­ления Ташкентской области отмечается высокое знание агротехнических приёмов возделывания культуры риса, в силу чего переселенческие корейские хозяйства на отдельных землях... показали весьма высокую урожайность. при высокой стоимо­сти трудодня».

Высокие урожаи достигались корейскими колхозниками не только в традиционных для них культурах, но и в новом для них хлопководстве. В то время средняя урожайность хлоп­чатника по колхозам Среднечирчикского района составляла 21,8 ц/га. Корейские земледельцы колхоза «Полярная звезда» уже в первый год попытались освоить новую культуру и полу­чили 38,7 ц/га.

К 1941 году, т.е. к началу войны, корейские колхозы посте­пенно становятся на ноги. Но в годы войны значительную часть мужского населения корейских колхозов мобилизуют в «трудовую армию». Корейцы-трудоармейцы работали в Казахстане – на шахтах Караганды, в Узбекистане – на шахтах и строитель­стве цементного завода в Ангрене, электромеханического завода в Чирчике и металлургического завода в Беговате, ГЭС на реке Бозсу; в России – на шахтах Воркуты, на строительстве оборони­тельных сооружений под Сталинградом, на лесоповалах Коми АССР, а также в Ленинградской, Пермской областях, Нижнем Тагиле. Мобилизация в трудовую армию осуществлялась воен­коматами. По данным информантов, мобилизованным корей­цам, отправляемым за пределы Узбекистана, было объявлено, что они будут направлены либо на фронт, либо на военную под­готовку, а затем на фронт. О том, что они будут работать в тру­довой армии, они узнавали лишь на месте прибытия.

Статус депортированного народа сказался и на местах при­писки корейцев в трудовой армии. Большая часть из них рабо­тала в Коми АССР и была приписана к системе исправительно­трудовых лагерей по линии МВД и НКВД. Корейцы в этих зонах работали вместе с заключёнными и представителями других репрессированных народов. Условия их проживания и работы были такими же.

Несмотря на катастрофическую нехватку рабочих рук и техники, органы власти увеличивали в корейских колхозах посевные площади. За время войны (1941-1945 гг.) корейским колхо­зам «Авангард», «Большевик», «Гигант» (Казахстан) более чем в 3,5 раза увеличили посевные площади, «3-й Интернационал» (Казахстан), «Северный маяк» и «Политотдел» (Узбекистан) – более чем в 4 раза, а колхозу «Полярная звезда» и «имени Ле­нина» (Узбекистан) – более чем в 5 раз. За четыре года войны колхоз «Полярная звезда» поднял 1080 га целины. Корейцы смогли не только освоить эти земли, но и добиться на них ре­кордных урожаев.

Несмотря на политический статус корейцев как депортированного народа, эти достижения не могли остаться неза­меченными. Корейцы, причём массово, начинают получать правительственные награды. Только в одном Каратальском районе Казахстана из 3 861 награждённых в 1946-1947 гг. меда­лью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-­1945 гг.» было свыше 1000 корейцев. С конца 40-х по 60-е годы за высокие трудовые достижения во время войны и в период восстановления народного хозяйства 206 корейцам было при­своено звание Героя Социалистического Труда. А председатель колхоза «Полярная звезда» (Узбекистан) Ким Пен Хва дважды удостаивался этого высокого звания. Тысячи были награждены орденами и медалями.

В конце 30-х годов корейские национальные школы были реорганизованы в школы общесоветского типа с преподавани­ем на русском языке; на русский язык перешёл и корейский педагогический институт в Кзыл-Орде. Формируется новая языковая идентичность корейцев.

После смерти Сталина негласно снимаются ограничения на передвижение корейцев. Начинается этап урбанизации корё сарам, корейцы устремляются в города, поступают в средние специальные и высшие учебные заведения, учатся и работают в интернациональных коллективах. В последующие годы корейцы достигают впечатляющих успехов не только в сельском хозяйстве, но и в других секторах жизни общества.

Ни одна из корейских диаспор мира не смогла добиться та­кого статуса в социальной структуре общества и таких дости­жений, как корё сарам, особенно корейцы Центральной Азии. Среди них обладатели звания Героя, члены Верховного Совета СССР и республик, министры, заместители министров, члены Сената и депутаты Нижней палаты парламентов, крупные ученые, бизнесмены, спорсмены, известные деятели искусств т. д.

После распада СССР в корейской диаспоре Центральной Азии начинают происходить существенные изменения, сфера реализации прав и воз­можностей этнических меньшинств сократилась. Введение го­сударственного языка, сокращение удельного веса этнических меньшинств в составе населения страны и сужение русско­язычного пространства, новый виток коренизации в системе административного управления сформировали новые политические, социально-экономические и духовно-идеологические реалии, поставившие перед этническими меньшинствами проблему выбора:

а)           пассивная адаптация;

б)           активная интеграция в новое социальное пространство;

в)           миграция за пределы страны.

Корейцы оказались вовлечены в общие миграционные процессы. Основным направлением внешней миграции является Россия. Появился такой новый феномен, как миграция в страны дальнего зарубежья и, прежде всего, в Южную Корею, где сегодня насчитывается около 100 тыс. корей­цев из стран СНГ. Большую часть из них составляют трудовые мигранты. Кроме того, имеют место «репатриация на родину» (возврат сахалинских корейцев старшего поколения в Корею на постоянное место жительства), учёба в Корее, образование семей с южнокорейцами. Численность корейцев, выходцев из СНГ, стала столь большой, что они создали Ассоциацию корейцев, проживающих в Республике Корея. Протекающие мигра­ционные процессы ставят вопрос о возможном исчезновении в ближайшем будущем в некоторых странах СНГ корейских диа­спор (Туркменистане, Таджикистане).

Усиливается и внутренняя миграция из сельских районов и малых городов в урбанизированные центры и, прежде всего, столичный ареал.

Изменились профессиональные характеристики корейско­го сообщества в странах Центральной Азии. Если в советский период от «сельского» облика корейцы развивались в сторону профессионального разнообразия, предполагающего также высшее образование, то после распада СССР и полного доми­нирования титульных этносов сфера реализации возможно­стей у русскоязычного населения стала сокращаться. Заметно усилился коммерческий вектор предпочитаемых занятий.

Появились разнообразные корейские ассоциации, центры и общества. Пройденный ими путь был весьма непрост, противо­речив, и требует своего осмысления.

Исторически корейцы представляют буддизм и конфуциан­ство, но в связи с потерей связей с исторической родиной их в большей мере, нежели другие этнические группы, затронула проводимая в СССР атеизация. Под влиянием южнокорейских миссионеров сегодня в корейской диаспоре среди верующих преобладают протестанты.

Происходит процесс дифференциации внутри корейской диаспоры СНГ, что может поставить вопрос не о корейской диаспоре СНГ, а о корейских диаспорах на постсоветском про­странстве.