, 
Откуда взялись в Казахстане «20 тысяч террористов»
Власти и экспертные круги признают, что именно сторонники радикального ислама сыграли ключевую роль в перерастании мирных протестов в погромы и кровопролитие в Январе 2022-го.
Вопрос, кто и с какими намерениями готовил и направлял деструктивные силы, требует тщательного расследования. Сегодня стало ясно, что в этом списке, увы, фигурируют силовые круги, прежде всего Комитет национальной безопасности, предводители кланов, зарубежные кукловоды и спонсоры, доморощенные маргиналы, криминалитет. Но независимо от этого очевидно, что в Казахстане мы имеем дело с массовым и весьма влиятельным явлением, которое в моменты кризиса, способно не просто на организацию беспорядков, но и претендовать на власть. Степень эффективности в деле противодействия подобной угрозе зависит от анализа и понимания ее истоков, движущих мотивов, внутреннего и внешнего контекста.
Январские события – далеко не первая, и, скорее всего, не последняя проба сил со стороны религиозных экстремистов. Еще с 1990-х процесс политизации и радикализации ислама затронул Казахстана через такие факторы, как войны в Чечне, Афганистане, Таджикистане, которые были густо замешаны на религиозной теме, бесконтрольное обучение десятков тысяч молодых людей из Казахстана в религиозных семинариях стран Ближнего и Среднего Востока, где они постигали, в частности, салафизм и ваххабизм. Свою роль сыграла и зажатость, и неконкурентоспособность официального духовенства, игнорирование проблемы со стороны властей, слабость или отсутствие идеологических альтернатив, формирующих позитивную повестку дня. Общая ситуация усугублялась социально-экономической деградацией, безработицей и обнищанием, коррупцией и несправедливостью. Все это усиливало протестные настроения в обществе, его маргинализацию, когда на роль спасительной идеи стал претендовать религиозный экстремизм.
А ведь опасная тенденция дала знать о себе через целую череду атак. В мае 2011 года террорист-смертник взорвал себя в здании КНБ города Актобе. Нападавший — Рахимжан Махатов — погиб, ранены три человека. Впрочем, Генеральная прокуратура Казахстана данный факт не посчитала терактом, обосновывая тем, что Рахимжан совершил самоподрыв с целью уклониться от ответственности за совершение ряда преступлений в составе ОПГ.
Далее в июле 2011 года в Темирском районе той же Актюбинской области была проведена спецоперация против вооруженной группировки, от рук которой погибли двое полицейских и ещё несколько ранены. В результате перестрелки было уничтожено девять террористов.
31 октября того же года в городе Атырау прогремели два взрыва. Первый во дворе жилого дома в мусорном баке, а спустя буквально несколько минут в микрорайоне Сары-Арка неизвестный мужчина произвел самоподрыв. Генпрокуратура возбудила два уголовных дела по статье «терроризм». Ответственность за взрывы взяла на себя группировка «Солдаты халифата».
12 ноября 2011 года в городе Тараз гражданином Кариевым М.К., приверженцем джихадизма, совершен ряд особо тяжких преступлений, повлекших гибель семи человек, в том числе пяти сотрудников полиции. Еще три сотрудника органов внутренних дел были ранены.
В своем заявлении группировка выступила против закона о религии, принятого в Казахстане в октябре 2011 года. «Солдаты» также осудили «предпринятую против мусульман волну арестов» и обвинили республику в отсутствии «политического и исторического сознания». Позже группировка взяла на себя ответственность за взрывы в Атырау. 9 ноября их лидер Равиль Кусаинов в интервью Minbar Media Project вновь высказал угрозы в адрес властей Казахстана.
В ответ на отказ от какого-либо диалога атаки продолжились. 3 декабря 2011 года в поселке Боролдай уже Алматинской области была ликвидирована террористическая группа в составе пяти человек. В ходе операции погибли два сотрудника спецподразделения КНБ «Арыстан».
13-14 августа 2012 года на территории Или-Алатауского национального парка в Алматинской области были обнаружены убитыми 11 человек. 5 сентября в Атырау прогремел взрыв. Погиб один человек. 12 сентября в результате контртеррористической операции в поселке Кульсары Атырауской области было ликвидировано 5 террористов, 1 ранен. 15 сентября теракт произошел в здании УВД Атырауская область, ранены 2 полицейских. 20 сентября очередной теракт имел место в поселке Коктем в Атырауской области, в результате которого убито 4 террориста.
После шагов по усилению борьбы против проявлений терроризма и религиозного экстремизма, ужесточения законодательных актов, а также тотальной перепроверке и аккредитации религиозных объединений уровень угрозы удалось снизить. Тем не менее, эти меры оказались половинчатыми, особенно в части пресечения наиболее одиозных движений, как ваххабизм и салафизм, наделения официального духовенства дополнительными полномочиями и в целом повышения его веса и авторитета в плане влияния на умы религиозной паствы.
Отмеченные упущения спустя время вновь дали о себе знать. 5 июня 2016 года произошел новый теракт в Актобе, в результате которого погибло 25 человек (4 гражданских, 3 военных, 18 террористов). 18 июля того же года в Алматы было осуществлено нападение на здание РУВД. Преступник ранил полицейского и скрылся с его оружием. В ходе операции по задержанию стрелка погибли трое полицейских и один мирный житель, а позже скончались еще два сотрудника правоохранительных органов. Были ранены восемь человек. Террориста и его предполагаемого сообщника задержали. Схожие атаки, в том числе на войсковую часть и разграбление двух оружейных магазинов в Актобе, Таразе, Алматы повторились в 2017 году.
Подобный список можно еще продолжить. Однако, безусловно, апогеем экстремистской угрозы стали события января 2022 года. Понятно, что первопричиной кризисной ситуации стали запущенные социально-экономические проблемы, безработица, рост цен на продукты и предметы первой необходимости, бедность, ограничения, связанные с пандемией, прочие факторы. В том же Мангыстау, откуда собственно 3 января начались митинги, роль триггера в протестных настроениях сыграло повышение цен на газ. Другое дело, уже по ходу изначально мирных демонстраций и митингов, при нерешительности местных властей и попустительстве силовых органов, инициативу перехватили деструктивные силы. Среди последних главная роль принадлежала т.н. спящим группам экстремистов.
5 января в Алматы начались массовые беспорядки. По данным полиции города, во время этих событий погибли 149 человек, 11 из них – сотрудники правоохранительных органов. Спецслужбы Казахстана установили, что в беспорядках в стране участвовали члены радикальных и экстремистских организаций. При этом, еще в 20-х числах декабря на территории Казахстана зафиксировано прибытие группы иностранных граждан, которые 7-8 января пытались покинуть страну различными маршрутами. Установлены факты участия в последних событиях членов ряда радикальных и экстремистских организаций, которые действовали внутри нашей страны
Как заявил Государственный секретарь Ерлан Карин, беспорядки спровоцировала одна из организаций, признанная судом экстремистской. Она открыто подстрекала к насильственным действиям, в частности, захвату административных зданий. Именно через чаты этой организации распространялись конкретные указания, инструкции по захвату зданий, по блокировке дорог. Государственный секретарь отметил, что в казахстанское общество пытаются привнести радикальную идеологию. «Мы видим попытку привнести в наше общество радикальные идеологии, радикальные линии поведения. Поэтому общая задача государства состоит том, чтобы блокировать подобного рода радикальные идеологии. Мы должны все принципиально бороться с крайними взглядами, которые способствуют привнесению в наше общество линии насильственных действий» – отметил в частности Госсекретарь.
В чрезвычайных условиях сам Президент Касым-Жомарт Токаев, взявший всю полноту власти в свои руки, 7 января в своем обращении к народу заявил, что на Казахстан напали «террористы, прошедшие обучение за рубежом, и вооруженные бандиты». В этом же выступлении он сообщил, что вынужден был отдать приказ «стрелять на поражение без предупреждения» и что мирных переговоров с «бандитами» не будет. Касым-Жомарт Токаев, за десять дней до этого подписавший поправки к законодательству об отмене смертной казни в стране, подвергся критике внутри общества и со стороны международных организаций, стран Запада.
По горячим следам в ходе январских событий в Казахстане были арестованы 35 членов экстремистских движений. Об этом сообщил начальник Службы специальных прокуроров Ризабек Ожаров. Он также рассказал, что члены группировки Армана Джумагельдиева по прозвищу Дикий Арман похитили и насильно удерживали 24 мирных гражданина. Всего по обвинению в организации беспорядков в эти дни было задержано 467 человек.
Сам процесс радикализации религии активно развивается уже не только в южных и западных регионах Казахстана, но и остальных частях. Под ее влияние, помимо безработной молодежи в моногородах, депрессивных районах, окраинах городов и на рынках уже попали многочисленные круги бизнесменов, спортсменов, блогеров. Немало кумиров молодежи из числа певцов также оказались в рядах приверженцев идеи халифата. Де-факто немало их сторонников внедрены в государственные и правоохранительные органы.
Следует признать наличие огромной социальной базы для экстремизма в виде бедности, безработицы, необустроенной молодежи. В условиях политического, экономического и идеологического кризиса, которые власти пока не способны обуздать, отмеченные факторы продолжают нарастать. Один только пример: по данным акима Алматинской области Каната Бозумбаева 8 февраля 2022 года, в области 53 тысячи молодых людей не имеют среднего специального или высшего образования, из них 21 тысяча не работает и не учится. Для сравнения: всего два года назад в 2020-м по данным тогдашнего акима Аманбека Баталова уровень молодежной безработицы в регионе составлял всего 9 тысяч человек. Динамика налицо.
Общая ситуация усугубляется тем, что, по словам теологов и психологов, радикальные исламисты почти не поддаются реабилитации. В основной массе они под давлением могут формально отказаться от своих убеждений, но на деле продолжать их придерживаться. Дело в том, что технологии обработки и вербовки будущих «воинов ислама» настолько ломают и зомбируют личность, что его возвращение к нормальной жизни становится почти невозможным. Такую особенность религиозного экстремизма подтверждают многочисленные свидетельства родителей, дети которых оказались во власти опасной идеологии. Об этом же говорят служители традиционной религии, по словам которых радикалы не приемлют никакой альтернативы своей идее.
Группа риска – молодежь
Итак, одна из самых больных тем связана с тем, что на периферии государственных интересов оказалась молодежная политика. Социологи отмечают, что современную молодежь Казахстана можно охарактеризовать как «безразличное поколение». На низком уровне развития находятся такие характеристики, как самостоятельность и целеустремленность, которые выступают ключевыми факторами самореализации. Доминантными ценностями выступают деньги, образование, карьера. Влияние деидеологизации, углубление социальной дифференциации молодежи и, как следствие, распространение настроений экстремизма и ксенофобии, отсутствие четкой гражданской позиции негативным образом сказывается на уровне стабильности государства в целом.
Среди факторов, затрудняющих реализацию молодежной политики можно отметить:
– Отсутствие социально-политической идеологии, способной сыграть роль, аналогичную роли коммунистической идеологии в СССР или либерально-демократической – в США.
– Доминирование этнических идентичностей молодежи над общегражданской, свойственное в различной степени всем этническим группам в Казахстане.
– Система ценностей, объединяющая сообщество, должна не просто быть предметом всеобщего консенсуса в обществе, но эмоционально сплачивать молодежь, апеллируя в том числе к иррациональному началу в индивидуальной и массовой психологии.
– Проблема социального и карьерного роста молодежи. Для неблагополучной ее части блокируются социальные лифты, что препятствует личностному становлению. Такая горячая масса может вылиться в потенциально деструктивные силы.
Формирование в процессе социализации ценностных ориентаций казахстанской молодежи является одной из главных уязвимостей молодежной политики. Здесь можно выделить основные институты социализации: система образования, семья, армия, СМИ, общественные организации, которые в настоящий момент не эффективны. Однако соответствующие процессы, перестав быть традиционными, но так и не став инновационными, носят зачастую непредсказуемый, стихийный и малоуправляемый характер. Другой особенностью трансформации общества выступает ценностный межпоколенческий конфликт, который имеет ряд отличительных моментов.
Во-первых, отсутствует передача позитивного духовного наследия старшего поколения преемникам. Во-вторых, он протекает на фоне радикальной смены ценностных ориентаций. В-третьих, механизм воспроизводства ценностных ориентаций перестает быть ведущим, уступая место адаптационным.
Следствием всех этих факторов является рост влияния на молодежь десоциализирующих факторов в условиях снижения социальных гарантий, неизбежный конфликт инновационного потенциала молодежи с его институционными формами. Общий кризис идентичности в Казахстане приводит к тому, что молодые люди начинают придерживаться не столько традиционных, сколько чужих идеологических-духовных, в том числе религиозных ценностей через потребление их литературы, музыки, фильмов, традиций, идолов, образа мышления и т.д.
При этом молодежь из разных социальных слоев находится в несопоставимых стартовых условиях – экономические, социальные, имущественные, политические интересы разных групп молодежи зачастую противоречат друг другу. В вместе с тем, процесс урбанизации, порожденный социально-экономическим кризисом и деградацией аула, привел к миграции сельской молодежи в город. Сельская молодежь менее всех адаптирована к рыночным отношениям, урбанизированной среде, обладая низким уровнем образования и квалификации, объективно не может составить конкуренции городским сверстникам, что неминуемо создает точки напряжения. Это вызывает чувство неудовлетворенности, пока еще пассивного. С углублением экономического кризиса данная ситуация может стать потенциальным конфликтогенным фактором. В этом ряду опрометчиво недооценивать недавний инцидент в Астане между казахскими и индийскими рабочими, равно как прочие подобные стычки с турками или китайцами, бытовые конфликты в Кордае и Уйгурском районе.
В то же время, казахоязычная молодежь переживает подъем национал-патриотических настроений. Согласно соцопросам, 52,3 процента считают себя национал-патриотами. Для сравнения: среди русскоязычных казахов разделяют установки национал-патриотизма – 15,3 процентов, то есть в три раза меньше. Здесь следует сделать поправку на то, что, в общей массе причисляя себя к мусульманам, сторонники радикальных религиозных взглядов, предпочитают это скрывать.
Но, как выясняется, далеко не лучшим образом дела обстоят в части настроений и среди материально обеспеченной молодежи. Так, за последние десять лет Казахстан в поисках учебы и работы покинуло более 100 тысяч квалифицированных молодых специалистов. При этом социологические опросы показывают, что сегодня около 1/3 казахстанской молодежи не видят будущего в Казахстане и при удобном случае желают уехать за рубеж.
Усилия государства по реализации молодежных проектов и программ по трудоустройству, открытию собственного бизнеса, решению жилищных проблем, развитию способностей молодых людей оказываются не эффективными. Они охватывают ограниченную часть молодежи, непрозрачны. В итоге, доступность госпрограмм поддержки чрезвычайно низка.
