, 
Почему казахи говорят по-русски почти без акцента
От многих русскоязычных интеллектуальных казахов (и не казахов) сейчас слышу размышления о том, что делать с языком. В русском стало некомфортно, надежд выучить казахский в такой степени, чтобы он стал основным языком, мало (имеется в виду, стал основным языком для этого человека!). Я об этой теме писала не раз, потому что сама в молодости прошла путь от самого примитивного языка к уровню, позволяющему переводить научные и художественные тексты (лексика и синтаксис сложные, а вот произношение "городское"). Правда "тілім қазақша шықты" (казахский был моим первым языком).
Зира Наурзбаева
Один из текстов называется: "Почему казахи говорят по-русски без акцента" (ссылка на полный текст в первом комментарии).
Действительно, почему? В Советском Союзе прибалты говорили с акцентом, грузины, даже всесоюзно любимые артисты, – с акцентом, а казахи в массе… вроде бы без акцента. Одно время я думала, что это наше субъективное восприятие, что мы своего акцента не замечаем, но позднее многочисленные комплименты прекрасному русскому языку в Казахстане вынудили признать – у нас нет акцента, когда мы говорим по-русски.
Быть может, у казахов более совершенный языковой аппарат, большие генетические способности к изучению языков? Ведь на уровне пословиц у казахов-кочевников нормой считается «побывать за семью перевалами, знать семь языков (правда, я, как мифолог, считаю, что изначально речь шла не только о языках реальных народов, но и о шаманском ино-говорении, языках разных уровней потустороннего мира).
Увы, это лестное объяснение не работает. Как свидетельствует М. Магауин в публицистическом эссе, название которого можно приблизительно перевести как «Клич денационализации», в 60-70-ых гг. ХХ века сами казахи жестко высмеивали тех своих собратьев, кто по-русски говорил с акцентом, подобно тому, как теперь высмеивают за акцент асфальтных казахов, пытающихся говорить на казахском.
Казахи за столь короткий в историческом масштабе срок избавились от акцента, в то время как грузины, например, при всей декларировавшейся в царское и советское время близости христианских народов, их элит, сохраняли свой ярко выраженный акцент веками. Объяснение ситуации с акцентом обнаружилось в интереснейшей книге создателя оригинальной методики самостоятельного изучения иностранного языка Н.Ф. Замяткина.
«Акцент (включая интонацию) является всего лишь внешним симптомом отторжения иностранного языка, индикатором того, что этот язык является для обладателя акцента чужеродным телом» (с. 170).
Вот так. Отсутствие у казахов акцента связано, во-первых, с открытостью всему новому, переимчивости казахов-кочевников (о которой я писала еще в 90-х в статье «Культура кочевников и современный менталитет казахов»), во-вторых, со страстным желанием казахов инкорпорироваться в новую, советскую культуру (это не попытка проиллюстрировать узбекскую поговорку: «Если хочешь быть русским, сначала стань казахом». Казахская Орда много веков стояла на пути русских завоеваний в Центральной Азии, Россия покорила всю Сибирь и Дальний Восток, а уж затем присоединила обескровленных войной с калмыками казахов, а на Бухару и Коканд хватило пары военных экспедиций. Геноцид 20-30-х годов не оставил казахам выбора, нам надо было доказывать приговорившим казахов к смерти большевикам, что мы – народ способный к развитию, прогрессу).
Еще больше в рассуждениях лингвиста-практика заинтересовала мысль о формировании нового «я» человека, изучающего иностранный язык.
Конечно, уже в середине Х1Х века Вильгельм фон Гумбольдт показал, как в языке (в звуке, значении слова, способах словообразования, в грамматике) раскрываются национальные особенности, характер народа. “И при наименовании слово не есть представитель самого предмета, поражающего чувства, но выражение нашего взгляда на предмет в тот момент, в какой изобретается слово”. Л.Витгенштейном язык осознается как та призма, через которую мы обречены видеть мир. По выражению М.Полани, язык является “теорией природы вещей”, теорией универсума, выработанной той или иной группой людей.
То есть, изучая язык, человек в какой-то мере усваивает новую «теорию универсума», национальный менталитет. Но Н. Замяткин –не философ, он практик, преподаватель иностранного языка, и он обобщает опыт такого рода.
«Переход в иную реальность нового языка происходит одновременно с появлением у вас некоего нового «я». Очевидно, мы, наше «я», настолько связаны со словами, с языком, на котором мы говорим, что этого просто не может происходить… С переходом в новую языковую реальность, в нас проступает, проявляется, возможно, просто глубоко скрытое где-то внутри новое, достаточно сильно отличное от старого «я». Явление — это отлично известно спецслужбам, которые очень часто и успешно вербуют себе агентов среди изучающих иностранные языки...
Зира Наурзбаева, источник.
