, 
Дорога в Сарайшык: Величие казахов смывает водой
Чтобы попасть в Сарайшык, необходимо спланировать поездку в нефтяную столицу Казахстана – Атырау. Это путешествие весьма несложное, но незабываемое. Не только прикосновение к средневековью оставляет свой ментальный отпечаток, но и региональные признаки Атырау и области в целом. Поездка в целом пробудила диссонанс – борьбу настроений. С одной стороны, знакомство с регионом – сам по себе позитивный процесс, со множеством впечатлений. С другой стороны, нехватка, недоделанность, неуместные ограничения и разрушение, присутствующие в разных сферах, нивелируют восторг.
Атырауский контекст
Каждый город или населенный пункт в Казахстане имеет свои особенности. Атырау не только как нефтяная столица имеет отличия, но и как региональный анклав, со своей кухней, настроениями, намерениями, а также социальным и инфраструктурным контекстом.
Приобретение авиабилетов в Атырау за неделю сулит значительную выгоду, не говоря уже о заблаговременности в месячный срок. Летают туда из Алматы две авиакомпании. И та, летчики которой недавно отличились при посадке самолета без переднего шасси, выгоднее для рядового пассажира.
Единственным и тяжелым испытанием является срок вылета – ранним утром. С учетом прохождения регистрации прибывать в аэропорт Алматы надо к середине ночи. В итоге, бодрствуя накануне днем, на целые сутки остаешься без сна. Не спасает даже неожиданный бонус – апгрейд и перевод тебя из эконом-класса в бизнес-класс.
На подлете Атырау встречает своих гостей видами бескрайней степи и виляющим Жаиком. Аэропорт города небольшой, если не сказать скромный. Фотографировать работники аэропорта запрещают.
Первые впечатления о городе возникают при виде молодых карагачей, разделяющих проспект на полосы и, вместе с тем, скудной растительности в общем. Список продолжают глубокие лужи, образовавшиеся после дождя на дорогах и отсутствие стоков, дома частного жилищного фонда и административные знания, возводимые из ракушкоблоков, а также халупы, с гурьевской тоской XIX века, подтапливаемый частный и коммерческий сектор.
В разговоре с водителем такси узнаешь, что предыдущий аким потратил колоссальные средства на гранитные бордюры в центре города и на уличные часы на одной из развязок. При этом вспоминается цена за кубический метр гранита с карьеров в Алматинской области – всего лишь 8000-23000тенге, в зависимости от качества и фактуры.
Особое впечатление оставляет бестолковая арычная система, которая, в отличие от алматинской, не имеет стоков в накопители или напрямую в Жайык. Получаются такие продолговатые, перманентно засоряющиеся «ванны», вода в которых стоит неделями, если не месяцами.
Перед городским акиматом из таких «ванн» воду отсасывает всем заметная и типичная для других непристойных целей машина. Понятно, что такая помощь арыкам необходима, т.к. их переполнение грозит подтоплением административных комплексов.
Однако такой заботы нет в отношение рядовых атыраусцев – владельцев частного жилфонда и просто пешеходов. Жители подтопляемых домов вынуждены выносить ведра с водой и выливать на улицы, или в еще не переполненные арыки.
Кроме того, для самозанятых атыраусцев лужи становятся негативным фактором, снижающим проходимость торговых точек.
Ко всей прочей «ванной» прелести следует добавить, что Атырау в центре, не говоря уже об окраинах, в период дождей залит грязными лужами.
Когда дожди прекращаются, грязь еще долго размазывается колесами автомобилей и обувью пешеходов по дорогам и тротуарам.
Поэтому, возле каждого жилого подъезда или учреждения устанавливаются грязевые скребки. Некоторые из них имеют приваренный к ним бачок, с ветошью на ручке. Это для того, чтобы в случае чрезмерного загрязнения можно было не только соскрести грязь, но и слегка оттереть то, чему сам скребок не такая уж абсолютная подмога.
К муниципальным признакам Атырау можно добавить бордюры из бетонных свай, маркетинг, ориентированный на алматинцев, футбольные сетки в каждом дворе, оросительный трубопровод вдоль насаждений, дабы спасать их от летнего атырауского зноя, очень бюджетное крепление металлошифера на крыши.
Обращает на себя внимание также заготовка свежего сена владельцами скота на приусадебном участке, при любой первой представившейся возможности. Дело в том, что на атырауской земле грунт весьма скудный, в нем мало питательных веществ для растений. Поэтому на городские газоны землю завозят аж из самого Уральска. На завозимом грунте трава вырастает сочная, и этим обстоятельством пользуются те, кто держит во дворе пару-тройку баранов.
Еще одним признаком Атырау являются глубокие приствольные круги вокруг деревьев. Поначалу возникают образы трудолюбивых садовников-декхан, завезенных откуда-нибудь из Ферганской долины. Но в итоге все оказывается прозаичнее. Создание таких кругов обусловлено тем, что атырауская летняя жара не подразумевает вечерних бризов и усыхание насаждений идет круглые сутки. Для полива «с запасом» и создаются такие круги.
Плотность расположения продуктовых магазинчиков низкая. Чтобы не мучиться жаждой, гуляя по набережной, и купить бутылку воды, вам до ближайшей лавки придется пройти дистанцию в пару алматинских остановок.
В Атырау, в отличие от Алматы, цены на мясо выше на 500-800тг. По городу расположены пять-шесть рынков, заслуживающих внимания. При том, крупнейший из них – базар «Дина», который в произношении атыраусцев звучит как «Дино-базар». В таком случае, закономерно могут возникнуть образы окороков динозавров в мясном отделе базара. Мясо там в изобилии, но алматинцам, привыкшим к ценам алматинского рынка «Алтын Орда», его по таким ценам покупать не захочется.
Не меньшее изобилие демонстрируют лавки рыбных рынков и павильонов. Здесь во всем богатстве ассортимента представлена местная рыбная продукция и свежая рыба. Признаться, рыбой здесь питаются активно и без какого-либо смущения перед регламентом единственного «рыбного дня» в неделю. Рыбу в Атырау жарят, коптят, варят и вялят. При покупке на базаре вам рыбу не только почистят и распотрошат, но и разделят на удобные куски.
Устоявшееся в регионе восклицание «Ооо… Сазан – балык!», говорит о глубоком уважении жителей Атырау к этой рыбе, прочно занимающей ведущее место в рационе горожан и сельчан. Сазан бывает «ялый» (самец, богатый на жир) и «икристый» (самка с икрой). Ходовая рыба в среднем выходит на 7-9 килограмм. У каждого типа сазана своя прелесть. «Ялый» весьма приятен в региональном деликатесном блюде – рыбном бешпармаке, и в жарке. «Икристый» ко всем предыдущим прелестям, добавляет еще икры объемом с литровую банку, которую можно засолить и использовать с маслом на бутербродные завтраки.
Все это рыбное богатство дает Жайык. Но не только в этом его значение. Его ширина, скорость течения и объем водного потока идентичен лондонской Темзе, которая является судоходной от моря до города. В отличие от нее по Жайыку плавает пара-тройка небольших плоскодонных паромов, нацеленных на выявление незаконной рыбной ловли в запретный период. А ведь вполне можно использовать это транспортно-туристический потенциал в полной мере, соединяя береговые достопримечательности через Атырау с Каспийским морем.
Кроме того, речная инфраструктура должна быть пересмотрена с учетом отстойников, коллекторов сточных вод и новых мостов для растущего и развивающегося города, который фактически является региональным центром, способным аккумулировать ресурсы, уходящие и приходящие с сопредельной стороны. Ощутимая нехватка мостов создает неудобства и снижает динамику адекватной урбанизации города, вследствие чего стопорится экономический потенциал. Рассматривая Атырау в масштабируемых спутниковых картах, можно понять, что расстояние между его мостами более километра и деловая активность города тем самым расконцентрирована выше стратегически допустимых пределов для растущей экономики региона.
Стоит отметить, что достоинство восхитительного расположения Атырау по обоим берегам Жайыка умаляется убогой отделкой мостов и набережных, на которые, вероятно, с советского периода мало обращалось внимания. Из-за этого центр города смотрится как окраинная промзона. О чугунном художественном литье и скульптурах вообще нет речи. Под мостами и на них ощущается обаятельная скромность функциональной простоты.
При этом вспоминаются вероятные «прачечные», как в случае с флористскими часами и гранитными бордюрами. Последние, судя по обилию предложений по атыраускому сегменту торговых интернет-платформ и порталов, поставляются из Алматинской области. Исходя из обилия предложений, стоит отметить, что цена одного бордюрного блока в 1 погонный метр выше, чем 1 кубометр гранита! Несложные арифметические операции позволяют понять, что в одном кубе умещается 12-13 таких бордюрных блоков!
Негатива к имиджу города добавляет посещение Историко-краеведческого музея Атырауской области. Не иначе, как чванством нельзя назвать ревностное слежение и без того за редкими посетителями, которые решили сфотографировать тот или иной экспонат. Билет в этот музей стоит 200тенге. А за право фотографировать требуют 1000 тенге! Понятно, если бы чудом туда попали полотна Караваджо, Модильяни или Эль Греко и их нельзя было бы фотографировать со вспышкой, т.к. яркий свет влияет на состав красок. Необходимо отметить, что без вспышки фотографировать можно в музеях мира даже с самым трепетным отношением к экспонатам и картинам. Такое впечатление, что в Атырауском историко-краеведческом музее намеренно заботятся о минусовке своей пиар-кармы. Ну, что случится, если посетитель сфотографирует без вспышки жернова или инструментарий зергеров?! Краска с них облезет?!
Уходящий в небытие Сарайшык
Закономерным продолжением пребывания в Атырауском регионе для любого путешественника должно стать посещение золотоордынской, ногайской, а затем и первой казахской столицы – Сарай Джук (ныне Сарайшык).
Расстояние от Атырау – порядка 50 километров. Дорога ровная, изобилующая экипажами дорожных полицейских и знаками ограничения скорости. По обеим сторонам дороги видны «порталы перехода в иной мир» – памятники на местах гибели водителей и их пассажиров. Периодически встречаются речушки и каналы, в которых сидят цапли и аисты. Скрашивают дорожную рутину с фурами с белорусскими номерами, терминалами и нефтебазами, коровы на автобусных остановках, раскрашенных в пастельные тона. Впечатлений от коров достаточно, чтобы, не превышая установленный знаками скоростной режим, добраться до поворота на Сарайшык.
В поселке основные улицы заасфальтированы, что позволяет беспечно расслабиться и добраться до музея, с мемориальным комплексом и мечетью для особых случаев. Очевидно, что посетители здесь редкость. Встречает организатор музея-заповедника – литератор Молдаш Бердымуратов. Далее к экспозиции проводит девушка-экскурсовод. Фотографировать здесь можно и никто не задает вопросов и не запрещает.
Материал экскурсии дает понять, что Величие средневекового Сарайджука подчеркивалось не только водопроводом, канализацией и сложными системами дымоходов, литейными мастерскими, цехами по производству и обжигу сакральной кирпичной дорожной плитки, местом захоронения мусульманских праведников, но и тем, что этот город стал пантеоном ханов Золотой Орды.
Мемориальный комплекс музея демонстрирует, что в Сарайджуке захоронены семь ханов – Монке-Темiр (1266-1280), Токтагу (1290-1312), Аз Жаныбек(1341-1357), Эмир Окас (1440-1447), Касымхан (1511-1518), Ших-Мамай (1542-1549), Жусип (1549-1554).
У края символического кургана, выложенного из камней, стоит сухое «дерево счастья». Это один из последних стволов из деревьев полностью высохшего яблоневого сада. По рассказам Молдаша Бердымуратова, этот символ, перенесенный в комплекс, является необходимым атрибутом в назидание потомкам о том, что нельзя допускать безвозвратных потерь, каким был плодоносящий сад. Идея эту подсказал всеми уважаемый старейшина в 1999 году, когда в поселке один за другим покончили с собой 12 сельчан. Этот символ остановил уход людей из этого мира и возвратил духовность в эти места. Теперь к мемориалу и дереву приезжают бездетные семьи и безнадежно больные люди.
В чем же могли оступиться люди и, что послужило критическим фактором для столь продолжительной депрессии данной местности и судьбы казахов всей страны за последние пять веков в целом?
Это постепенно стало проясняться в процессе продвижения от музея к руинам средневекового Сарай-Джука. Асфальтированная дорога привела к некоему учреждению с охраной и посетителями, ожидающими разрешения на проход на территорию. Как оказалось, в предместьях сакрального для казахов места – первой столицы Казахского Ханства ныне располагается ГУ «Сарайчиковский психоневрологический интернат», который находится в непосредственной близости от средневековых руин. Интересно, кому пришла идея построить на этой земле данное учреждение?!
Между интернатом и руинами средневекового Сарай-Джука располагаются стихийно застраиваемые участки. Без знания дистанции до археологического комплекса строения не вызывают каких-либо эмоций, предоставляя лишь право наблюдать за неспешной жизнью сарайчиковских казахов, для которых в их непритязательной жизни удобства превыше всего.
По правую сторону от грунтовки, напротив строений, и только что начатого строительства располагается кладбище. И, кажется, что до руин еще ехать и ехать. Пока не оказываешься на грунтовом обрыве и упираешься в Жайык. И тут, выходя их машины, останавливаешься сраженный шоком. Под ногами, тут и там – всюду один сплошной культурный слой!
И только в этот момент понимаешь, что и интернат, и строения, и кладбище – все стоит, вгрызаясь в территорию первой столицы Казахского Ханства – Сарай-Джука! Кроме того, те фотографии, которые делались в конце 90-х годов прошлого века, сейчас не отражают действительность. Теперь это не место раскопок, а место катастрофы! Никакой археологической работы не ведется. Кладбище и частные застройки разрастаются.
И это половина беды!
Скудные сведения в СМИ о том, что развалины средневекового города смываются в Жайык, не способны вселить тот ужас, который вводит в оцепенение сознание, когда видишь, что Сарайшык, стоящий на утесе меняющегося русла, ежедневно, пласт за пластом, утес за утесом, смывается в воду и уносится в Каспийское море.
И ведь это город не только золотоордынской и более поздних эпох. Считается, что город-поселение существовал на этом стратегическом, с оборонной и торговой точек зрения, еще в хазарский период, что подтверждается наличием керамики со звездами Давида в пластах домонгольского периода. И, тем не менее, сейчас положение гораздо плачевнее, чем было в 90-х годах. Последние терракотовые развалины уничтожаются природными стихиями, а артефакты никому не нужны, т.к. их в разбитом состоянии местным жителям почти нереально превратить в доход.
Тех трагичных фотокадров, с вываливающимися мумиями средневековья на береговые осыпи уже нет. Так как много уже унесено Жайыком. Очевидно также, что на месте ряда развалин велись земляные работы, с использованием тяжелой техники. Структура грунта и остатков строений нарушена абсолютно, а сегменты артефактов хаотично перемешаны.
Обращает на себя внимание сам факт появления в советский период кладбища на месте средневекового города Сарай-Джук. Очевидно, что без разрешения масштабные места захоронения не могли возникать. Судя по датам на могильных камнях, кладбище появилось в конце 30-х годов прошлого века. Ни километром влево, ни километром вправо, а именно на развалинах! Советской историографии необходимо было запечатать казахскую историю казахскими же обычаями и табуированием через неприкосновенность кладбища.
Возвращаясь к культурному слою, который там везде, можно с уверенностью заявить, что предки казахов активно добывали речных молюсков. Входили ли они в рацион, добывали ли из них красители или использовали перламутр для декорирования ювелирных украшений, утвари или оружия, сейчас говорить с полной уверенностью нельзя. Хотя, судя по тому, что створки моллюсков местами попадаются в целом виде, можно предположить, что использование перламутровых пластин было вторичным.
Современный населенный пункт Сарайшык – определенно депрессивная местность. По всей видимости, такое пренебрежительное отношение к исторической базе и парадигмальным когнитивным основам казахского этноса влечет за собой перманентную разруху в наших головах, периодически перемежающуюся с псевдо-взлетами национального сознания.
P.S.
Возвращение в Атырау из Сарайшык, а затем и в Алматы, при всей трагичности ситуации, с археологической и культурной импотенцией, при всем нарастающем изобилии бизнес-проектов вокруг нефтяной столицы, а также климатическом благополучии южной столицы, не отвлекает от ментального краха кочевой цивилизации и потери доминантных позиций. Отчетливо вырисовываются печальные перспективы растворения казахов в иных культурах, в других ритмах и регламентах жизни. И это все потому, что исторической памяти и уважения нам хватает лишь на показные семь колен, а не на детализацию политических взлетов и падений наших предков в контексте исторической сакрализации. Время, как вода, утекает. И вместе с ним, как и в случае с водами Жайыка, уносится в омуты и на дно моря наша история. А на ее остатках выстраиваются табуирующие скрепы, требующие предать забвению былое величие и саму нашу культурную компоненту. Если даже понимание этого ничего не изменит в сознании современных казахов, то впредь не стоит делать заявления о том, что мы – наследники великих кочевых цивилизаций и героических предков. Потому, что генетическое родство не всегда эквивалентно родству культурному. И смириться с этим невозможно, а восстановить утерянное уже нельзя. Хотя безвыходных ситуаций не бывает.
С вами путешествовал Рафаэль Балгин
