, 
Писатель vs. Политика – Специальный проект «Желтоқсан-86»
Часть ДЕСЯТАЯ: О политических авантюристах
В завершающей части наших публикаций мы решили представить на суд читателя мнение писателя Бекежана Тлегенова, который считает, что трагедию можно было избежать… если бы не политические авантюристы.
Exclusive.kz завершает публикацию материалов, связанных с историей трагических событий декабря 1986 года. Материалы предоставлены Фондом Алтынбека Сарсенбаева.
От писателя Бекежана Тлегенова
В КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РК
Декабрьские события 1986 года остаются одной из самых трагических и печальных страниц недавнего прошлого. Можно ли было избежать всего этого, не доводить до трагического конца? Да, можно.
23 мая 1987 года в Союзе Писателей Казахстана внезапно был созван пленум литераторов, посвященный дружбе народов.
На него явились «сам» - первый секретарь ЦК КП Казахстана Г.В. Колбин и его верный подручный – тогдашний секретарь республиканского ЦК по идеологии З. Камалиденов. На этом пленуме, явно вопреки ожиданиям его действительных организаторов, резко и «не в струю» выступили писатели Ж. Мулдагалиев, А. Нуршаихов, С.Шаймерденов непосредственно обратился к Колбину: «В США ученый по фамилии Хайдер объявил голодовку и 220 дней жил в палатке перед Белым домом. В течение 7 месяцев корреспонденты всего мира трубили и писали об этом, фотографировали, брали у него интервью, давали подробные отчеты. Мог же президент Рейган распорядиться убрать его силой, отправить в психбольницу, или посадить в тюрьму. Однако он этого не сделал, потому что прежде всего остального следовал своей Конституции. У него хватило ума, и выдержки. Неужели у вас Геннадий Васильевич, не хватило выдержки хотя бы на три дня? Если бы вы подождали всего три дня и честно, обстоятельно поговорили с молодежью, уверяю вас, все обошлось бы мирно, по-хорошему, и они сами бы разошлись. Но вы на это не пошли. Вместо этого, мирно стоящих парней и девушек встретили дубинками и саперными лопатами, натравливали на них собак, направляли водометы. Но самое страшное их потом отправляли на свалку, потому что все тюрьмы были уже переполнены. Так где же терпимость? Выдержанность? Спокойствие? Где же величие Духа? Ведь они же требовали законного, эти демонстранты!».
Вот этой-то выдержки не хватило ни Колбину, ни ЦК КПСС, не республиканскому ЦК. У тоталитарной системы и ее органов другого метода не было.
Я не хочу останавливаться на методах расправы над студенческой молодежью. Я хотел бы только вкратце рассказать, как преследовались творческие работники, как выискивались в литературе и искусстве «признаки» «национализма».
И самым главным инициатором всех этих начинаний был не столько Колбин, сколько Камалиденов со своими верноподданными «оруженосцами» заведующими отделом пропаганды и агитации ЦК А.Устиновым и отделом культуры ЦК К.Смаиловым. Все они – Камалиденов, Устинов, Смаилов – ревностно и рьяно служили и выслуживались перед Колбиным и на трагедии народа старались сделать себе карьеру.
Во время декабрьских событий З.Камалиденов запретил проводить в здании Союза писателей собрания, вечера поэзии, другие литературные мероприятия. Поступило строгое указание от него не собирать в здании Союза писателей группами, а если и собираться, то не больше трех человек. Больше трех расценивалось как признак социализма. Неоднократно были случаи разгона писательских групп в фойе здания Союза писателей.
Были отменены и другие культурные мероприятия, - как, например, эстрадно-концертное представление «Тамаша», транслируемое по ТВ, вечер-айтыс акынов-импровизаторов во Дворце им. Ленина. По мнению Камалиденова и Ко нельзя было допускать «казахов» в одном месте. Это немедленно расценивалось как ярое проявление махрового национализма. К сожалению, как ни печально, доходили и до такого абсурда. Инициатором всех этих олигофренических распоряжений был Камалиденов с безусловной подачи Устинова и Смаилова.
В те трагические дни Смаилов дважды проводил в Союзе писателей совещание, призывал всех писателей осудить казахский национализм, дать «политическую оценку» действиям казахской молодежи, призывал всех нас к решительному отпору. Он совместно с Устиновым срочно организовал несколько групп писателей – активистов и возил их на площадь для проведения агитации среди студентов. В своем выступлении в Союзе писателей Смаилов дал высокую оценку деятельности Колбина, преподносил нам его антиалкогольную борьбу в Ульяновской области, как непревзойденную заслугу.
За нахождение во время демонстрации студентов на площади и за проявление национализма из партии был исключен первый казахский профессиональный режиссер, народный артист Казахской ССР А.Токпаев, снят с работы главный режиссер Казахского драмтеатра имени Ауэзова А. Мамбетов. За публикации фотографий осужденных студентов исключен из партии и снят с работы редактор газеты «Жетысу». За сочувствие казахской молодежи на площади был уволен с работы в Верховном Совете казахской ССР писатель Б. Койшибаев.
Еще до пленума Камалиденов, с наводки и при активном участии Устинова и Смаилова, ополчился всей силой репрессивного аппарата на О. Сулейменова и В. Владимирова, находя любые способы, в том числе и подчиненными ему средствами массовой информации, громогласно обвинять этих неугодных ему литераторов в самых неблаговидных делах. Настойчиво преследовал Камалиденов как литератора и С. Муратбекова.Не счесть и многих других фактов.
Вот так главный идеолог республики Камалиденов, объединившись с Колбиным, организовал гонения на все честное, мыслящее, патриотическое. Национальные признаки традиции, национальное своеобразие литературы и искусства расценивались как националистическое, политически вредное. Запрещалось освещение вопросов казахской истории этнографии, традиции.
В результате такой демагогической идеологии у нас в республике зарождался национальный нигилизм, манкуртизм. Идеологией руководили люди отнюдь не интеллектуальные, а случайные, активно бездарные, ненавидящее все национальное, истинно народное, ради своей карьеры пожертвовавшие историей, традициями и культурой народа. Одним из таких был Камалиденов, инженер-нефтяник, человек совершенно далекий от культуры и литературы. Подобные функционеры были противниками всего казахского. Они старались исключить из сферы культуры все национальное. В первую очередь в трагедии народа в декабрьские дни повинны именно такие люди, национальные нигилисты, которым были только их служебные кресла и привилегии. Ради этого они ревностно служили Колбину и до умопомрачения разоблачали «националистов». Его признаки они рьяно находили и в быту, и в литературе, и в искусстве. Поэтому они не могли быть защитниками казахской молодежи вышедшей на площадь. Наоборот, это они требовали сурового наказания, вплоть до смертной казни. Это Камалиденов гордился и хвалился количеством осужденных, наказанных, исключенных. На каждом совещании он все это преподносил как личную свою заслугу.
В чем же были, по их мнению, проявления национализма?
1. В быту Колбин в одном из своих выступлений перед интеллигенцией, с которой бесконечно заигрывал, говорил: «Я видел кладбища казахов. Казахи строят их в возвышенной местности, лучше дома. Мусульманское кладбище лучше, чем у русских. Почему мы в этой жизни живем вместе, а после смерти ложимся отдельно?».
Эта его мысль была поднята до уровня идеологии, до государственной политики. Развил дальше эту идею Камалиденов. Выступил с большой разоблачительной речью об исламе. По его команде средства массовой информации начали наступление на религию, разоблачать помпезность казахских мазаров. Все это дало свои результаты. Вскоре последовали акты вандализма: были разбиты надгробные плиты, перевернуты могильные памятники, разрушено казахское кладбище Кенсай.
По инициативе Камалиденова началось внедрение в жизнь его пресловутой теории – деление людей по национальному признаку, на проценты. Он увидел признаки национализма даже в присуждении звания Героя Социалистического труда работникам сельского хозяйства. Оказалось, что среди награжденных в процентном отношении очень много казахов-животноводов. Этот демагог, горе-идеолог, даже не подумал, что в республике овец пасут в основном чабаны-казахи.
В глазах мыслящей интеллигенции он вместе с Колбиным видится нынешним Голощекиным. В писательской среде говорят: «Если Голощекин шел по трупам, то Колбин с Камалиденовым – ломили по душам».
Он был очень рад, что его теория о процентах внедряется в жизнь, а сам он становится теоретиком новой национальной политики.
2. В литературе: Камалиденов и Колбин еще больше развили и углубили эту теорию. Они придумали новые термины – моно-литература, моно-культура, моно-герой.
Что это означало? Оказывается, изображение в литературе и искусстве жизни, истории одного народа, одной нации называется «моно-литературой», «моно-культурой». Это, оказывается, противоречит принципу интернационализма и приводит к серьезной политической ошибке.
До сих пор такого ультралевацкого заскока, безграмотной теории никто в мире не знал. Никогда, ни в одной стране, ни перед кем из писателей не ставились подобные задачи – изображение жизни другого народа, создание национального характера другой нации.
Казахские писатели, в основном выходцы из сельской глубинки, далеких казахских аулов, может быть, русских-то впервые увидели только в столице республики. А наши горе-руководители требовали от этих писателей невозможного. И обвиняли их же в национализме за то, что в их книгах отсутствовали русские персонажи, что они не являлись героями произведения.
Все это дает мне основание делать следующие выводы: Колбин и Камалиденов с Устиновым и Смаиловым искусственно и целенаправленно создавали нетерпимую обстановку, специально провоцировали и раздували «национальный вопрос», необоснованно и неправильно давали оценку декабрьским событиям и называли все это «махровым национализмом». Эти должностные лица больше всех несут ответственность за трагические последствия декабрьских событий. То, что хотелось и желалось в известном здании на Старой площади в Москве, было с лихвой получено из Казахстана усердными стараниями именно этой спевшейся бригады политических авантюристов.
Другие материалы проекта «Желтоқсан-86»:
Исцеление – интервью Нурсултана Назарбаева
Часть 1: Желтоксан – как это было
Часть 2: Документальная хроника
Часть 4: Коммунисты и листовки
Часть 6: Кто виноват? Из книги Кунаева
