Устюртский дневник. День 2 (видео)

Ветер странствий проснулся не только в наших душах, но и в степи. Он сбивал нас с ног, словно хотел сдуть с нас остатки городского налета, заставить работать давно атрофированные мускулы души. Вероятно, поэтому возникло какое-то неприятное чувство, которое только через какое-то время оформилось в осознание всей глубины собственного невежества. Особенно очевидным оно стало, когда мы приехали к Шакпак-ата. Вдруг ниоткуда появилось чувство стыда перед желанием сфотографироваться на фоне этого древнейшего памятника культуры в стиле «здесь был Вася».

«Шақпақ-ата» - удивительно красивая подземная мечеть, вырубленная, как и многие другие прямо в горной меловой скале. По некоторым источникам это самый древний памятник зодчества в Западном Казахстане, датируемый IX-X вв. Суфии практиковали здесь лечебную магию, оставляя заболевшего человека в пещере на ночь. Уже тогда наши предки знали, что душа и тело человека – единое целое и, только излечив его дух, можно спасти его тело.

Очевидно, что сеть этих подземных мечетей была каким-то образом между собой взаимосвязана. Речь идет о явном существовании мощного суфийского ордена. Для нас, непосвященных, это всего лишь стены, расписанные наскальными рисунками, петроглифами, арабской вязью, изображениями ладоней. Наверное, истинный смысл всех этих сооружений был доступен только Алану Медоеву, нашему выдающемуся соотечественнику, имя которого я слышала с детства в ореоле какого-то мистического поклонения.

Именно он открыл миру сакральное значение доисторических, средневековых и современных петроглифов регионов Казахстана, доказав их взаимосвязанность. Более того, он подтвердил тезис Сибирской школы Окладникова, который предположил общность последних палеолитических культур Центрального Казахстана с Северным Китаем и Монголией.

Этот человек исследовал нашу историю на стыке археологии, геологии, истории и культуры. Прожив чуть более сорока лет, он оставил монументальные труды «Гравюры на скалах.

Сары-Арка. Мангышлак» и множество других публикаций по материалам экспедиций. Я уверена, что он был суфием двадцатого столетия, унесшим с собой множество гениальных догадок о прошлом народов, населявших нашу территорию.

АЛАН ГЕОРГИЕВИЧ МЕДОЕВ
(1934-1980)

Алан Медоев родился в 1934 в Ленинграде, но судьба сложилась так, что образование он получил в КАЗГУ, закончив его в 1959 году, а в 1965 г. он поступил в Институт Геологических Наук, где посвятил себя изучению экспонатов камней (инструменты и петроглифы) как зеркала развития человеческих культур. Но дело не столько и не только в том, что имя Алана Медоева стало культовым в профессиональной среде. Он был центром притяжения для самых разных людей: архитекторов, художников, критиков, спортсменов, журналистов, режиссеров. Каким-то магическим образом он будил в людях осознание собственного достоинства вне зависимости от статуса и профессии человека. Но и это еще не все. Его колоссальная эрудиция в археологии, этнографии, литературе, истории и культуре народов разных стран привела к прорыву в раскрытии подлинного возраста истории культуры и казахов, и аланов, и всего мира: у человечества с правремен – единые корни!

Как практически все масштабные люди, он жил трудно, постоянно преодолевая массу проблем бытового, материального характера. Но больше всего сил уходило на сопротивление невежеству чиновников от науки. Возможно, его ранняя смерть была подсознательным бегством от их скудоумия. Но он оставил после себя группу людей, зараженных им вирусом постижения, и они продолжили его труд со всей страстью и верой. Правда, теперь их остались уже единицы. Но плоды остались: наша новая история, история культуры казахов становится все глубже, расширившись из сотен лет до тысячелетий, показав корни. «Чем глубже корни, тем гуще листва», – гласит поговорка.

Меня, как и большинство моих современников, трудно заподозрить в излишней образованности, но интуитивно я понимаю, что, по какой-то злой иронии судьбы, мы наказаны беспамятством о самых важных эпизодах истории своего народа, зато ненужной соломой в наших головах можно накормить целые стада овец.

Так почему же на предки создавали свои храмы внутри скал, а не на поверхности земли? По Медоеву, тогда люди понимали, что священное место должно представлять единое целое с природой. Стремление к симметрии, свойственное человеку, вполне гармонично уживалось с природным ландшафтом как напоминание о том, что настоящее творчество это прежде всего свобода. А для кочевников – прежде всего свобода перемещения.

Ценность нашей экспедиции в том, что мы невольно начали осознавать как много лишнего в нашей жизни. Как оказалось, без многих вещей, которыми нас поработил город, можно обходиться. Но в награду природа дает щедрую компенсацию постижения ее красоты.

Скудный с точки зрения человеческого присутствия ландшафт Мангышлака создает резкий контраст между непостоянством и аскетизмом материального существования кочевников и каменной стабильностью и богатством их памятников. Вот что об этом писал Алан Медоев в 1977 году: «Мировоззрение кочевников, не скованное логической необходимостью, несомненно, парадоксально, если говорить об их стиле жизни, монументальных, архитектурных и художественных метафорах. Их каменные постройки представляют своего рода «тектонический противовес» мобильности и непостоянству их существования и бескрайности их Вселенной. Их творческая воля не была подавлена тяжелой борьбой в условиях пустыни. Напротив, их искусство стало одним из компонентов этой борьбы. Благодаря им бесчисленные поколения племен и народов выразили в степных памятниках единство своего интеллектуального мира и формы своего существования». (А.Г.Медоев, 1993г.)

В долине шаров один из водителей привел нас в малоизвестную мечеть Толеген-ата. Она выдолблена прямо в стене отвесной скалы. Одна из легенд гласит, что именно он наслал эти шары на захватчиков. Вот уже более двух веков ученые размышляют о происхождении этих каменных шаров (конкреции), но до сих пор не могут точно определить природу их возникновения. Одна из версий связывает появления шаров с электроразрядами в земной коре, которые происходили в зонах тектонических разломов. Вращаясь в разломе, породы сформировались в шарообразные конкреции. Время происхождения – 120-180 млн. лет назад. Но глядя на них, это объяснение кажется просто натянутым. Говорят, эти шары все время передвигаются. Они разбросаны в огромном количестве и на огромном расстоянии. Они бывают практически идеальной формы, а некоторые из них словно разрезаны пополам гигантским ножом. Но для человека, наделенного хоть каким-то воображением, каждый из них может рассказать собственную историю своего появления. А их тысячи…

Из долины мы поехали к «Шерқала». Это гора необычной формы, которая преображается в зависимости от того, с какой стороны на нее смотреть. Если смотреть на неё с одной стороны, то напоминает огромную белую юрту, а с другой стороны Шерқала походит на спящего льва, положившего свою огромную голову на лапу. Кому-то она напоминает гигантского сфинкса, а из космоса, говорят, она напоминает огромное око земли. С оком земли связано много легенд, но ни одна из них не дает представления о том, когда и почему она возникла практически буквально на ровном месте.

Мы разбили лагерь у подножья горы «Айрақты», встретившей нас шквальным ветром. Пока еще не стемнело, мы могли рассмотреть детали горных замков, в окружении которых мы оказались. При их виде закралось подозрение, что именно они вдохновили создателей готических храмов. Природа неторопливо создавала их колонны и шпили, не позабыв спрятать от взоров случайных людей. Быстро наступившая ночь скрыла от нас и относительно свежие изображения степных животных. Ветер рано загнал нас в палатки, а ночью, словно насмехаясь, раскидал часть из них по степи. Нашу палатку укрепил Баглан Жунусов, чей опыт покорения самых неприступных вершин мира, спас нас от перспективы слоняться в темноте до рассвета. Но шум ветра все равно не давал уснуть. Бессонная ночь вызвала размышления о нашей зависимости от ловушек цивилизации. Вообще, забытая потребность думать подозрительно легко уживалась с абсолютной пустотой в голове.