Китай еще не достиг качественного роста

Еще до того, как мировой финансовый кризис 2008 года обнажил границы ориентированной на экспорт модели роста Китая, лидеры страны подчеркивали необходимость качественного роста. 

В 2007 году тогдашний премьер Вэнь Цзябао утверждал, что экономический рост Китая стал “нестабильным, несбалансированным, несогласованным и неустойчивым”. Насколько Китай приблизился к преодолению “Четырех Не” Вэня более чем десятилетие спустя? Был достигнут значительный прогресс, особенно начиная с 2013 года, когда Президент Си Цзиньпин и его команда сформулировали всеобъемлющий план реформ, который позволит Китаю встать на путь всеобъемлющего, зеленого, инновационного роста. С тех пор Китай добился существенного прогресса, особенно в искоренении коррупции, борьбе с бедностью и проведении реформ, ориентированных на предложение.

Но Китай не совсем достиг цели властей, чтобы рынок стал “решающей” силой в распределении ресурсов. А осуществлению плана реформы Си препятствовали многочисленные внутренние и внешние потрясения, включая обострение торговой напряженности с Соединенными Штатами в последние месяцы.

По мере того как внешняя среда становится все менее стабильной и более враждебной, Китай сталкивается с циклическим спадом у себя дома. В 2018 году рост ВВП Китая замедлился до 6,6%, самого низкого уровня с 2010 года, хотя безработица и потребление до сих пор остаются стабильными. Более того, несмотря на то, что объем торговли за весь год вырос на 9,7%, в декабре он сократился на 4,8%, что отражает неопределенность, вызванную торговой напряженностью с США.

Поскольку рыночные настроения стали пессимистичными, рост инвестиций в основной капитал инфраструктуры и жилья снизился до 5,9%. Фондовый индекс Шанхайской фондовой биржи упал примерно на 25% – самое большое падение за десятилетие – и рыночная капитализация китайских компаний, зарегистрированных на биржах в Шанхае и Шэньчжэне, упала на 2,4 трлн долларов.

Положительный момент вызовов – и, в частности, протекционистского давления со стороны США – заключается в том, что они дали китайским политикам дополнительную мотивацию для устранения структурных дисбалансов и работы над нивелированием игрового поля для частного и иностранного бизнеса. Например, Министерство финансов запустило серию программ по снижению налогов, направленных на облегчение бремени для домохозяйств с низкими доходами, сферы услуг и малых предприятий.

Более того, в настоящее время совершенствуются финансовые, торговые и промышленные нормативы, которые ранее препятствовали частному бизнесу и инновациям. И, что касается денежно-кредитной политики - за последний год Народный банк Китая сократил обязательную резервную норму для банков в четыре раза, чтобы поддерживать необходимую ликвидность.

В рамках своих переговоров с США Китай также намерен и дальше открывать свои рынки. Но есть предел тому, насколько Китай может умиротворить США. В настоящее время Китай в значительной степени ликвидировал свой торговый профицит с остальным миром. Если он устранит свой торговый профицит с США, как неоднократно требовал Президент Дональд Трамп, ему, возможно, придется в конечном итоге сократить импорт из других стран, чтобы сохранить общий торговый баланс. Это нарушило бы мировую торговлю.

Еще один барьер, препятствующий стремлению Китая к качественному росту, связан со сроками. Тогда как обеспечение устойчивого развития, повышение уровня жизни и устранение дисбалансов принесут огромные долгосрочные выгоды, политика, необходимая для достижения этой цели, может ослабить рост в краткосрочной перспективе.

Чтобы компенсировать этот эффект, Китай надеется, что в ближайшем будущем частный сектор сможет предоставить инновационные, повышающие производительность прорывы. Для достижения этой цели Си встретился с различными лидерами частного бизнеса, чтобы заверить их, что они могут рассчитывать на то, что правительство поддержит честную конкуренцию и инновационную деятельность.

Но если частный сектор хочет реализовать свой потенциал, ему необходимо финансирование. С этой целью Китай должен углубить свои внутренние рынки капитала, чтобы поддержать разнообразные и эффективные долгосрочные инвестиции со стороны институциональных игроков, таких как фонды социального обеспечения и пенсионные фонды, которые могут конвертировать сбережения из долга в долгосрочный капитал.

В то же время частный сектор нуждается в более сильных институтах для поддержки честной конкуренции. По словам покойного экономиста Гарольда Демсеца, институты, которые определяют, защищают и совершенствуют права частной собственности, появятся только тогда, когда преимущества такой системы превысят затраты на ее создание. Китай находится в эпицентре этого перехода.

Частный сектор также нуждается в более значительных стимулах для принятия рисков. Здесь решающее значение имеет прояснение баланса между автономией местного самоуправления и регулированием центрального правительства. В то время как чрезмерная свобода для субнациональных правительств может привести к нестабильности, чрезмерный контроль может задушить эксперименты и конкуренцию на местном уровне, которые долгое время стимулировали рост в Китае.

Действительно, хотя центральное правительство обеспечивает необходимую инфраструктуру и координацию политики, только местные органы власти (включая муниципальные) могут определять и реализовывать государственные проекты “последней мили” в области инфраструктуры, которые создают рыночный потенциал для нового роста. Такие проекты – и общественные услуги, которые они поддерживают – имеют решающее значение для создания экосистемы, которая привлекает предпринимателей и новаторов.

Чтобы местные органы власти могли выполнять эту важную роль, необходимы инновационные финансовые механизмы для сокращения их задолженности и повышения общей производительности капитала. Например, государственные активы могли бы быть сданы в аренду частным предприятиям, способным обеспечить более эффективное управление.

Это говорит о более широкой необходимости для Китая ликвидировать бюрократические заграждения. Как заметил Демсец, решение не снижать барьеры для выхода на рынок в большей степени подрывает конкуренцию, чем, скажем, чрезмерная рыночная концентрация. Хотя китайские цифровые гиганты Tencent и Alibaba обладают естественной монопольной властью в своих областях, относительно низкие барьеры для выхода на рынок дали им возможность предоставлять недорогие услуги огромному количеству потребителей и предприятий.

Китай еще не достиг качественного роста. Но если лидеры страны продолжат укреплять право собственности и работать над повышением доверия к рынку, а также поощрять честную конкуренцию, прорыв не за горами.

Эндрю Шенг, заслуженный научный сотрудник Азиатского глобального института в Университете Гонконга и член Консультативного совета ЮНЕП по устойчивым финансам. 

Сяо Генг, президент Гонконгского института международных финансов, является профессором бизнес-школы HSBC при Пекинском университете и факультета бизнеса и экономики Гонконгского университета.

Copyright: Project Syndicate, 2019. www.project-syndicate.org

Иллюстрации из открытых источников