, 
Звезды большой политики, которых мы потеряли
Марат Оспанов, Саук Такежанов, Ерик Асанбаев, Алтынбек Сарсенбаев, Нурлан Балгимбаев, Нагашбай Шайкенов, Заманбек Нуркадилов… Это люди очень разные, но бесспорно одно - каждый из них – личность неординарная, оставившая свой неповторимый след на небосклоне большой политики. Cейчас казахстанский политический ландшафт страны напоминает выжженную пустыню.
Теперь принято считать, что в казахстанской политической обойме ярких фигур нет по определению. Вернее, есть первый президент Нурсултан Назарбаев и те, кого он «взял за руку» и привел во власть. Впрочем, можно сформулировать иначе: первый президент сначала зачистил политическое поле, а затем позволил «прорасти» на нем тем, кто ему удобен. Так или иначе, новейшая история Казахстана знает немало тех, чья звезда погасла слишком рано – невосполнимо рано для страны. Одних политическая смерть настигла ранее биологической, другие ушли из жизни, не успев воплотить в реальность все свои планы. И уж точно можно сказать, что если бы они до сих пор были живы, возможно, история Казахстана развивалась бы по совершенно другому сценарию. Настоящие политики тем и отличаются, что они влияют на повестку дня, а не судорожно пытаются в нее вписаться.
Потомственный нефтяник Нурлан Балгимбаев – фигура весьма противоречивая. Он всегда подчеркивал свою незаинтересованность в политике, отсутствие карьерных амбиций. В то же время побывал и главой первого национального нефтяного холдинга «Казахойл», и министром нефтегазовой промышленности, и премьер-министром. Причем, возглавил правительство в пик мирового кризиса в 1997 году, а к уходу с этой должности в 1999-ом ситуация в экономике страны почти стабилизировалась (правда, злые языки объясняли это не столько талантами Нурлана Утебовича, сколько позитивными изменениями мировой конъюнктуры). Но бесспорно одно – правительство Балгимбаева можно назвать самым «звездным» по составу. Оно справилось и с погребенными в темноту неотапливаемыми городами и селами, и президентскими выборами, и переносом столицы… Надо признать, что президент Назарбаев всячески подчеркивал заслуги Балгимбаева, в узком кругу называя его «братом» (чем сам Нурлан Утебович не раз публично козырял).
Возможно, Балгимбаев импонировал Назарбаеву именно «неамбициозностью» – по контрасту с его предшественником в премьерском кресле Акежаном Кажегельдиным, его готовностью «прикрыть спину» в рамках скандала, известного как «Казахгейт».
Президент прощал своему «брату» то, что вряд ли простил бы любому другому – скажем, того же перебежчика в оппозицию Жармахана Туякбая, который приходился Балгимбаеву сватом.
Нурлан Утебович платил ему той же монетой - мог резко отозваться о тех или иных шагах властей, но никогда не критиковал лично гаранта.
Но до сих пор не ясно, почему Назарбаев так и не вернул Балгимбаева на политическую орбиту. Помнится, как в кулуарах Нурлан Утебович уже после своей отставки признался: «Власть самый крутой наркотик. Круче, чем женщины и деньги…» Он очень тосковал по масштабным проектам и, теперь, преодолев плен собственных амбиций, мечтал сделать для страны нечто по-настоящему важное.
Надо сказать, что Нурсултану Назарбаеву повезло с его окружением первой волны: в большинстве своем это были люди преданные, не видевшие ему альтернативы и готовые идти с ним до конца.
Тот же Ерик Асанбаев, с советских времен работавший на ответственных должностях в партийно-хозяйственной системе и шедший по карьерной лестнице фактически вровень с Назарбаевым, в последние годы жизни окончательно разочаровался в политике Назарбаева, но так и не примкнул к его оппонентам.
Как и первый президент, он успел побывать секретарем ЦК Компартии Казахстана и зампредом Совета министров. Но в истории независимости остался первым и последним (на сегодня) вице-президентом республики. По отзывам знавших его, Ерик Магзумович был блестящим экономистом. Но главное его достоинство – умение спорить и доказывать свою правоту. Именно он написал президенту аналитическую записку с настоятельным требованием ускорить введение национальной валюты, когда большинство руководителей экономического блока правительства цеплялись за иллюзорную возможность остаться в рублевой зоне.
Уже после его кончины в 2004 году Григорий Марченко отмечал: настойчивость Асанбаева «позволила нам выиграть несколько месяцев» и выйти из рублевой зоны максимально комфортно. В противном случае страна еще долго приходила бы в себя, оставшись с «деревянным» рублем, от которого отказалась Россия.
Еще один несомненный дал Эрика Магзумовича – подбирать неординарных, мыслящих людей и давать возможность для самореализации. Плеяда блестящих экономистов под руководством Асанбаева работала над первой антикризисной программой. И нашла поддержку в парламенте, где тогда в комитете по экономике, возглавляемом Сауком Такежановым - талантливым инженером и экономистом - было немало светлых голов. К тому же, авторитет Асанбаева в том депутатском корпусе был непререкаем.
Не исключено, что именно авторитет и политический вес вице-президента предрешили судьбу самой этой должности: в новой Конституции 1995 года ее уже не было, а сам Асанбаев отправился послом в Германию. Это выглядело, как политическая ссылка. В 2000 году его проводили на пенсию, а в 2004 Ерика Магзумовича не стало…
Так завершился жизненный путь человека, который в свое время был звездой казахстанской политики и который мог бы сделать еще очень много для своей страны. Асанбаев- один из немногих, кому удалось, столько лет проведя на вершине власти, сохранить чистоту рук и независимость взглядов.
Во многом ему под стать был и Марат Оспанов - заместитель Такежанова в парламентском комитете по экономике. Впрочем, уже тогда было ясно: в короткой, но ослепительной политической карьере Марата Турдыбековича будут вершины покруче. Едва став депутатом в 1991 году, он с группой единомышленников создает депутатское объединение «Демократический Казахстан», в программе которого весь джентльменский набор сегодняшних либералов – от выборности акимов и местного самоуправления до развития малого бизнеса. Молодые и горячие депутаты из «ДемКазахстана» искренне верили: прогрессивный президент их поддержит, и завтра мы все проснемся в другой стране. А выпускник московской «плехановки» Оспанов с жаром дискутировал с министрами о голландской болезни и прочих мало кому тогда понятных диковинах.
Вскоре этой вольнице пришел конец: Верховный Совет 12 созыва приказал долго жить, а следующий с подачи Татьяны Квятковской решением Конституционного суда (был у нас и такой!) признали нелегитимным. Оспанов ушел в исполнительную власть - возглавлял Комитет по привлечению инвестиций, Налоговый комитет Минфина в ранге замминистра. А в декабре 1995 стал спикером первого в истории страны профессионального парламента – мажилиса.
Удивительно, но факт: Оспанов до конца жизни остался «парламентским романтиком». В конце 90-х мог на полном серьезе рассказывать в интервью, что создаваемый при его активном участии «Отан» (предшественник «Нур Отана») не будет использовать на выборах мажилиса административный ресурс!
Он ушел из жизни в январе 2000-го, так и не поднявшись на трибуну мажилиса нового созыва, ему шел 51-й год (о его смерти по сей день существует много версий. По одной из них, ему стало плохо после реплики президента о том, что на должность председателя мажилиса уже согласована другая кандидатура. Вскоре после этого Оспанов впал в коматозное состояние, из которого так и не вышел…).
Вообще, политика эпохи 90-х буквально дышала романтизмом. Чего стоит, к примеру, яркая фигура фигура Нагашбая Шайкенова! Выпускник Свердловского юридического университета, любимый ученик выдающегося правоведа Сергея Алексеева летел в Бишкек на работу к президенту Аскару Акаеву, но в итоге прямо в аэропорту был «перевербован» и стал советником Нурсултана Назарбаева. Дон Кихот юриспруденции стал любимцем журналистов. В его маленьком кабинетике советника президента можно было вволю поспорить о будущем государственном устройстве страны, почитать черновик его статьи для «Казахстанской правды», озаглавленный автором «Проект новой Конституции РК – кондом для гражданского общества» и даже отведать превосходного красного вина.
С приезда в Казахстан в 1992 году успел поработать в совете экономических консультантов Высшего экономического совета при президенте, советником президента, министром юстиции и вице-премьером. На госслужбе не нажил ничего, кроме бесчисленных врагов. Удивляться тут не приходится – Нагашбай Амангалеевич всегда и всем говорил то, что думает. Он, например, был убежден: на грязных деньгах не построить рыночную экономику, поэтому инвесторов (как внешних, так и внутренних) следует тщательно проверять на предмет происхождения их капиталов. Вполне логично, что уже в 1996 году Шайкенов уходит с госслужбы в ректоры Казахского юридического университета (КазГЮУ).
Там он постоянно пикируется с коллегами, не принявшими бескомпромиссного «чужака», то и дело порывается вернуться в Россию и в конце концов умирает в 2000 году в возрасте 53 лет…
Так страна потеряла, пожалуй, одного из последних романтиков большой политики. Потом случились еще две нелепые трагедии, которые останутся несмываемым позорным пятном на дорогих пиджаках власти: «двойное самоубийство» Заманбека Нуркадилова и варварский расстрел Алтынбека Сарсенбаева…
Сегодня, спустя более 13 лет с момента его убийства, фигура Алтынбека Сарсенбаева остается, пожалуй, самой неоднозначной. Он был одним из наиболее приближенных к президенту Назарбаеву, имел прямой доступ к «телу». У Алтынбека была репутация искушенного царедворца, умевшего безошибочно угадывать, за что и против кого дружить. Он не питал никаких иллюзий насчет природы этой власти и ее будущего. Но, в то же время, он был безусловным государственником, готовым к борьбе за рычаги власти, дающие возможность добиваться своих целей. Уйдя в оппозицию, он явно не собирался сжигать за собой мосты, а только поквитаться с конкретными «заклятыми друзьями», чтобы потом вернуться на белом коне.
Если бы у него это получилось… Вот тогда мы действительно могли проснуться в другой стране. Но политика, как и история, не знает сослагательного наклонения.
