, 
Почему Россия проигрывает выборы в Молдавии
Владимир Соловьев, Московский Центр Карнеги
Выборы президента Молдавии снова превратились в соревнование России и Запада за влияние на небольшую республику. У каждой стороны свой кандидат. Но проблема в том, что Москва проиграет, даже если ее человек победит
Молдавские президентские выборы 2020 года – это дежавю. Во второй тур, намеченный на 15 ноября, вышли пророссийский политик Игорь Додон и ориентирующаяся на ЕС и США Майя Санду. Все это уже было в ноябре 2016 года: президентские выборы, второй тур, в синем углу ринга прозападная Санду, в красном – друг Москвы Додон.
Игорь Додон тогда выиграл с небольшим перевесом и занял президентское кресло. Сейчас его переизбрание не очевидно: Майя Санду в первом туре обошла оппонента почти на 4% и ко второму туру может прибавить и увеличить отрыв. Додон старается наверстать, а Россия, как и четыре года назад, поддерживает его с помощью того же самого набора инструментов.
Первая попытка
Победа на выборах 2016 года была не только и не столько победой Игоря Додона, сколько давно желаемым триумфом Москвы. Республикой тогда уже семь лет правила коалиция прозападных партий, и в отношениях России с Кишиневом была только одна константа – они стабильно портились. И вот на этом фоне президентские выборы выигрывает не просто пророссийский кандидат, а политик, над чьей карьерой потрудились в России.
Последние 20 лет Москва не оставляла попыток превратить Молдавию в верный спутник на своей орбите. К этой цели Россия пыталась прийти, делая ставку на конкретного человека.
В начале 2000-х таким фаворитом был коммунист Владимир Воронин. Он стал президентом в 2001 году, через год после Путина. Воронин обещал сделать то, что не могло не понравиться Москве: привести Молдавию в Союз России и Белоруссии, сделать русский язык вторым государственным и урегулировать приднестровский конфликт.
Последнее обещание стало главной темой в отношениях молдавского лидера с Кремлем. Воронин лично попросил Путина помочь ему в объединении страны. Просьба удачно дополнила взаимную симпатию двух лидеров и срезонировала с видами России на Приднестровье.
С тех пор суть российской позиции не изменилась. Москва полагает, что объединение Молдавии будет ей на руку. Принято считать, что в условиях, когда молдавское общество расколото на тех, кто ориентируется на ЕС, и тех, кому ближе Россия (пропорции могут меняться, но полюса всегда только два), вовлечение дополнительных 300–400 тысяч пророссийски настроенных жителей Приднестровья в молдавскую политику может сместить баланс в пользу Москвы.
В этом случае хвост, то есть Приднестровье начнет вилять собакой, и к власти в Молдавии стабильно будут приходить силы, как минимум не враждебные России, а в идеале – полностью на нее ориентированные. Это предположение подтверждается тем, что в Молдавии за скорейшее урегулирование конфликта и реинтеграцию Приднестровья выступают исключительно левые пророссийские силы, а правые и прозападные сторонятся этой темы.
В 2003 году Воронин и Путин смогли ближе всего подойти к объединению страны. Тогда Москва максимально серьезно отнеслась к просьбе молдавского президента помочь с Приднестровьем. Вопрос поручили Дмитрию Козаку. Сейчас он, кстати, как и тогда, опять занимает пост замглавы президентской администрации и отвечает за молдавско-приднестровское направление.
Получив карт-бланш от Путина, Козак к ноябрю 2003 года в режиме строгой секретности согласовал с Кишиневом и Тирасполем план урегулирования конфликта в Приднестровье – «Меморандум об основных принципах государственного устройства объединенного государства». В народ и Википедию потом уйдет название «Меморандум Козака».
Документ предусматривал превращение Молдавии в асимметричную федерацию, где есть федеральная территория и два субъекта – Приднестровье и Гагаузская автономия. Согласно меморандуму, Молдавия должна была стать нейтральным демилитаризованным государством, где молдавский и русский языки имели бы статус государственных.
Еще предполагалось, что в стране до 2020 года сохранится военно-гарантийное присутствие России. Идея была в том, чтобы создать легальные основания для пребывания в республике контингента, оставшегося там после развала СССР – Оперативной группы российских войск, дислоцированной как раз в Приднестровье. Ни тогда, ни сейчас Кишинев не признает за российскими войсками никакого официального статуса и настаивает на том, чтобы Россия их вывела.
С помощью меморандума Москва надеялась закрепить присутствие своих военных на 49 лет, но Воронин, предчувствуя проблемы, которые потом все равно возникли, вычеркнул эту не круглую цифру и вписал вместо нее 2020 год.
К середине ноября 2003 года подготовленный Козаком документ был парафирован и лидером приднестровских сепаратистов Игорем Смирновым, и Ворониным. Подписать его предполагалось в присутствии Путина 25 ноября. Но тут произошел серьезный сбой. В ночь перед запланированным прилетом российского лидера в молдавскую столицу, когда в Кишинев уже приехала кремлевская передовая группа, а сотрудники ФСО все обследовали на предмет безопасности, Воронин внезапно отказался подписывать меморандум.
Считается, что на молдавские власти – персонально на Воронина – сильно надавили США. Запад точно был не в восторге от того, что Москва оставила за бортом урегулирования ЕС, США, НАТО и даже ОБСЕ, не посвятив никого на Западе в готовившиеся договоренности. Также Вашингтону и Брюсселю не нравилась перспектива сохранения российского военного присутствия в регионе и официального превращения Молдавии во внеблоковую страну.
Воронин под давлением дрогнул, и подписание со скандалом отменили. Кремль был в бешенстве, а отношения Воронина и Путина, которому молдавский президент сорвал миротворческий триумф, надолго испортились.
В 2009 году Воронин и его Партия коммунистов лишились власти и к руководству Молдавией надолго пришли политики, не скрывавшие своей нелюбви, а порой и ненависти к России. О том, чтобы вести переговоры о политическом урегулировании приднестровского конфликта, не было и речи.
Выбирая Додона
Лишь к 2014 году Москва нашла себе в республике нового фаворита – Игоря Додона. Карьера Додона началась во времена Воронина. Когда коммунисты были у власти, Додон с уровня замминистра экономики дорос до поста первого вице-премьера в 2008 году. Должность позволила ему обзавестись контактами в российской элите – он особенно сблизился с нынешним главой Сбербанка Германом Грефом и руководителем «Газпрома» Алексеем Миллером.
Когда в 2011 году Додон ушел из Партии коммунистов, чтобы возглавить свой политический проект – Партию социалистов, – его связи в России сыграли не последнюю роль в том, что на него и его партию обратили внимание в Кремле. В перспективного молдавского политика начали активно инвестировать. У Додона появились средства на бурное партстроительство. Позже в СМИ появится запись скрытой камерой, где он признается, что деньги на партию получает из России.
Ключевым партнером молдавских социалистов – их российской партией-побратимом – поначалу назначили «Справедливую Россию». Додон и Сергей Миронов подписали соглашение о сотрудничестве. Но перед парламентскими выборами 2014 года кремлевский лифт вознес простого депутата молдавского парламента на самый верх – к Владимиру Путину. Хотя по статусу они тогда были совсем не ровней.
Фотография, опубликованная 5 ноября 2014 года на сайте Кремля, мигом разлетелась по улицам молдавских сел и городов – ею украсили установленные по всей Молдавии предвыборные билборды социалистов, чтобы подтвердить особые отношения Додона с Путиным. Социалисты шли на выборы под знаменами дружбы с Россией, разворота от ЕС к Евразийскому экономическому союзу и, конечно, урегулирования приднестровского конфликта и вечного нейтралитета Молдавии.
Ход сработал: социалисты показали лучший среди всех партий результат и получили самую большую фракцию в парламенте. А закулисные лоббисты, убеждавшие Путина, что инвестиции в Додона оправданны, смогли отчитаться об успехах. Правда, лишь формально, потому что социалисты не стали властью – правительство собрали прозападные партии, снова объединившиеся в коалицию.
После выборов 2014 года Додон стал официальным и единственным партнером Москвы. Россия поддерживала его политически, информационно, финансово. Перед президентскими выборами 2016 года под контролем Додона уже находился крепкий медиахолдинг, стержнем которого был телеканал NTV-Moldova, подписавший с российским НТВ договор о ретрансляции. Сегодня в этом холдинге есть еще и «Первый в Молдове», эксклюзивно транслирующий в Молдавии Первый канал.
Поддержка Москвы помогла Додону четыре года назад стать президентом и символом возвращения Молдавии в сферу российского влияния. Этой осенью, когда Додон пытается переизбраться, было решено, что можем повторить, и Москва снова открыто его поддержала.
Путь к проигрышу
Путин лично желал Додону «успехов на этих выборах», чтобы «продолжить начатую вами работу по восстановлению наших межгосударственных связей и по их развитию». Задействовали и другие мощности: от российских госканалов, пугавших избирателей проблемами, которые обрушатся на Молдавию в случае победы прозападной Санду, до главы Службы внешней разведки России Сергея Нарышкина, который заявил, что США готовятся ответить на вероятную победу Додона цветной революцией.
«Дипломаты из посольства США убеждают молдавских силовиков не препятствовать вероятным уличным протестам и сразу переходить на "сторону народа". Имеется информация о подготовке к выезду в Молдавию группы американских специалистов по цветным революциям с понятными задачами», – заявил Нарышкин 19 октября.
Открытая игра в одни ворота – не самая хорошая стратегия в международных отношениях. Особенно если кандидат, которого ты объявил своим, имеет немалые шансы проиграть выборы. Ведь тогда те, кто ставил всё на него, и только на него, окажутся в неприятном положении: проигрыш объявят поражением не просто пророссийского кандидата, а Кремля. К тому же потом придется делать вид, что ничего не было, и как-то выстраивать отношения с теми, против кого велась игра перед выборами.
Но и это еще не все. В Молдавии, даже если Додон выиграет президентские выборы, это не будет победой для Кремля. Достаточно посмотреть на данные опросов.
Соцопрос «Барометр общественного мнения», который каждый год проводится авторитетным кишиневским Институтом общественных политик, показывает, что в октябре 2016 года, когда Додон широко шагал в направлении президентского кресла, на гипотетическом референдуме о присоединении Молдавии к ЕС за были готовы проголосовать 38% жителей страны, 37% были против. В октябре 2020 года, после четырех лет президентства Додона, расклад ответов на тот же вопрос кардинально изменился – теперь за уже 58%, а против – только 20%.
Пропорционально росту поддержки ЕС снизилась поддержка для Евразийского экономического союза (ЕАЭС). В 2016 году за присоединение к нему готовы были голосовать 53%, в 2020-м – 39,5%. Если же респондентам предлагали выбрать между ЕС и ЕАЭС, то в 2016 году со счетом 44% против 31% побеждал ЕАЭС. А сейчас, в 2020 году, выигрывает уже Евросоюз: 49% против 23%.
У таких показателей несколько причин. Отчасти это связано с тем, что делал, а точнее, не делал Додон на посту президента. Он часто бывал в Москве, а еще чаще – в церкви. Много говорил о традиционных ценностях, которые, по его мнению, – общая российско-молдавская скрепа. Но почти не разъяснял согражданам, какие перспективы открывает для Молдавии дружба с Россией, кроме возможности возить в Москву фрукты-овощи и ездить туда на заработки.
Россия все это время тоже особо ничем не занималась на молдавском направлении, если не считать демонстративной поддержки Додона. И когда имя президента всплывало в неприятных скандалах с коррупционным шлейфом, а это было, и не раз, долю негатива рикошетом получала и Москва.
А вот Евросоюз в эти годы вел себя иначе. Наученный горьким опытом прошлых лет, когда республикой правили проевропейские коррупционеры, сильно повредившие имиджу ЕС, Брюссель изменил тактику. Не выпячивая особых отношений с конкретными молдавскими политиками, ЕС реализует в стране массу проектов разного масштаба – от ремонта дорог, школ и больниц до выделения грантов на покупку теплиц мелким фермерам, – стараясь сообщать о каждом как можно громче. Результат – на табло.
Итог четырехлетнего правления Додона оказался явно не в пользу России. В этом заслуга как его самого, так и Москвы, которая все это время работала с одним-единственным молдавским политиком, вместо того чтобы подумать, какой могла бы быть ее политика в отношении всей страны.
