Как уходил из власти Кунаев. Декабрь 1986-январь 2022

Новости по теме

Дело Нуркадилова: генпрокуратура опровергла информацию о возобновлении расследования

В соцсетях распространяется информация о возобновлении Генеральной прокуратурой расследования уголовного дела по факту гибели Заманбека Нуркадилова.

25.03.2022 16:03

Экстремисты могут взять реванш в Центральной Азии

25.03.2022 10:03

Рахатгейт – первая попытка госпереворота

23.03.2022 14:03

Как ислам в Казахстане из Веры превратился в политику

23.03.2022 11:03

Алтынбек и Заманбек – история вертикального взлета

22.03.2022 14:03

Откуда взялись в Казахстане «20 тысяч террористов»

22.03.2022 11:03

Орган национальной опасности: как все начиналось

18.03.2022 10:03

В круге первом: как Назарбаев влияет на свое окружение

01.12.2021 13:12

Кунаев был связан с деятелями Алаш

Д.А. Қунаев в интервью утверждал, что во время похорон С. Смагулулы виделся с А.Н. Букейханом «первый и последний раз». Но, в одном из своих последних показаний, записанных следователем ОГПУ НКВД 6 августа 1937 году Бутырке (Москва), А.Н. Букейхан утверждал следующее:

24.09.2019 13:09

Кунаев был из разряда тех политиков, репутация которых блестяще прошла испытание временем. За десятилетия после ухода с поста руководителя Казахстана его авторитет только укрепился. И даже больше – можно с полным основанием сказать, что любовь казахов к нему становится прочнее и глубже с каждым годом.

Время – самый безжалостный судья для любого политика. Жернова общественной памяти по одной им ведомой логике перемалывают ошибки и достижения человека, беззаветно прощая ему промахи, за которые он был осужден современниками, и оставляя то самое важное, что он сделал для своего народа. И напротив, очень часто люди, чьи портреты украшают высокие кабинеты долгие годы, спустя всего несколько десятков лет бесследно растворяются в равнодушии потомков.

В этом смысле у Кунаева – счастливая судьба. Несмотря на то, что его именем названы всего лишь скромный уютный сквер напротив его квартиры и небольшая улица в центре трепетно любимой им Алма-Аты, имя Кунаева прочно осело в памяти людей как образ человека, сделавшего для Казахстана очень многое. А это было непросто в том тоталитарном пространстве, которое называлось Советским Союзом, и любой даже намек на национализм был самым страшным обвинением в этой изощренной «лаборатории дружбы».

...Сегодня мало кто помнит, что декабрь для Кунаева – роковой месяц.

Назначение руководителем КГБ в Казахстане Виктора Мирошника в январе 1986 года местные элиты небезосновательно восприняли как знак того, что Москва будет убирать Кунаева, что и произошло в декабре 1986 года.

В феврале 1986 года состоялся XVI съезд КП Казахстана – последний под руководством Д. А. Кунаева. 16 декабря 1986 года в ходе рекордно короткого пленума ЦК КП Казахстана, длившегося всего восемнадцать минут, Динмухамед Кунаев был снят со своего поста. На его место избрали присланного по рекомендации генерального секретаря ЦК КПСС первого секретаря Ульяновского обкома партии Геннадия Колбина. Смена руководителя республики привела к массовым беспорядкам, вошедшим в историю под названием «Желтоксан». Это был первый знак начинающегося развала одной из самых могущественных империй ХХ века. Впрочем, есть версия, что КГБ принял самое активное участие в организации, а затем и подавлении декабрьского бунта – якобы провокация спецслужб позволила в течение нескольких месяцев вытравить «кунаевых, аскаровых, нарибаевых, джолдасбековых» и их людей из руководящей элиты.

Итак, первый шторм случился, как часто бывает, в самой благополучной части Советского Союза – буквально за год до декабрьских событий в СССР был проведен масштабный социологический опрос, результаты которого показали, что в Казахстане самый высокий уровень межнационального согласия среди всех пятнадцати республик.

Нам еще предстоит узнать правду об истинной подоплеке событий, произошедших в Алма-Ате в 1986 году. Выступления начались 16 декабря, когда первые группы молодежи вышли на площадь столицы с требованием отмены назначения Колбина. Немедленно была отключена телефонная связь, митингующие были разогнаны милицией. Но слухи о выступлении на площади мгновенно облетели весь город. Утром 17 декабря на площадь имени Л. И. Брежнева перед зданием ЦК вышли уже толпы казахской молодежи. Плакаты демонстрантов гласили: «Даешь ленинскую национальную политику!», «Требуем самоопределения!», «Каждому народу – свой лидер!», «Не быть 1937-му!», «Положить конец великодержавному безумию!»

Два дня шли митинги, закончившиеся беспорядками. При разгоне демонстраций войска использовали саперные лопатки, водометы, служебных собак; утверждается также, что демонстрантами применялись арматурный лом, стальные тросы. Для поддержания порядка использовались рабочие дружины (представленные в основном славянами, европейцами). В Алма-Ате казахи на тот момент составляли примерно 25 % населения. При столкновении ВВ МВД и Сухопутных войск МО СССР (привлеченных из различных регионов Средней Азии и РСФСР) с участниками митинга были жертвы, точное количество которых до сих пор неизвестно. Декабрьский митинг казахской молодежи в 1986 году был первым крупным выступлением против национальной политики центра.

Кунаев оказался в центре кампании общего процесса ликвидации старых партийных кадров. Горбачеву была нужна новая команда для проведения масштабных социально-экономических изменений, демонтажу плановой экономики и массовой приватизации. Этот период вошел в историю как «перестройка». Очевидно, в этих условиях никто из прежних членов Политбюро в эту систему не монтировался, особенно близкий друг Брежнева, олицетворявшего другую эпоху, эпоху «застоя».

Обвиненный в организации беспорядков, в январе 1987 года Кунаев был выведен из состава Политбюро ЦК КПСС, а в июне 1987 года – и из состава ЦК КПСС. Особую пикантность ситуации придавало то, что рупором этого давно вызревшего решения Политбюро стал выдвиженец Кунаева – Нурсултан Назарбаев, председатель Совета Министров КазССР.

Это было особенно странно, поскольку еще в 1981 году, когда Кунаев отмечал свое 70-летие, Назарбаев уже настолько выдвинулся из его окружения, что Кунаев во время юбилейного застолья назвал его сыном. То есть фактически назначил своим преемником. Понимая, что ему нужно подготовить себе достойную замену, которую он не видел в своем стареющем окружении, Кунаев приглядывался к новому поколению советских управленцев.

И вот в середине 70-х в Караганде он увидел обаятельного молодого члена обкома партии. Уже тогда Назарбаев прекрасно умел работать с аудиторией, пленяя ее своей убедительностью. Так в 1977 году Назарбаев стал секретарем, несколько месяцев спустя – вторым секретарем Карагандинского обкома партии, а в декабре 1979 года – секретарем ЦК Компартии Казахстана, курирующим экономику и промышленность. По тем временам это была просто ошеломительная карьера: Назарбаев перепрыгнул сразу через несколько ступеней советской иерархии. Это было сигналом и для всей партийной элиты. Поэтому «демарш» Назарбаева оказался для всех полной неожиданностью, даже с учетом того, что все понимали его согласованность с Москвой. Среди претендентов на высший государственный пост в Казахстане тогда наибольшими шансами обладали трое: Закаш Камалиденов – секретарь ЦК Компартии Казахстана, Еркин Ауельбеков – первый секретарь Кзыл-Ординского обкома партии и Нурсултан Назарбаев – председатель Совета Министров Казахской ССР.

...С одной стороны, было очевидно, что СССР переживает системный идеологический и экономический кризис. В недрах тоталитарного режима медленно, но верно вызревал запрос на перемены. Впрочем, это было до неприличия заметно даже по тому короткому периоду, когда за считанные годы один дряхлеющий генсек сменял следующего. Шла естественная биологическая замена партийных элит.

Поэтому Горбачев, придя к власти, вполне предсказуемо стремился окончательно обновить состав партийной элиты, и молодой харизматичный Назарбаев был идеальным кандидатом. Нурсултан был молод, и, скорее всего, Горбачев был для него олицетворением ветра перемен, о необходимости которого до рассвета тогда говорила вся советская интеллигенция на своих крохотных кухнях.

Поэтому уговорить Назарбаева выступить не против своего покровителя, а столпа «застоя» Горбачеву, скорее всего, не составило большого труда. На XVI съезде КП Казахстана в феврале 1986 года Назарбаев должен был «разоблачить» Кунаева и тем самым дать сигнал к перевороту. И он рискнул. Однако делегаты съезда Назарбаева не поддержали. То ли в силу естественного консерватизма, то ли в силу предварительно проведенных бесед. Так или иначе, но Кунаева переизбрали на пост первого секретаря ЦК КП Казахстана – голосовали единогласно, включая председателя Совета Министров Казахстана.

Но спустя девять месяцев сценарий был выбран без церемоний – в считанные минуты руководитель Казахстана был снят с должности.

Димашу Ахмедовичу тогда было 74 года. Было совершенно ясно, что он больше не вернется. Но, по советской традиции, необходимо было окончательно дискредитировать его имя, чтобы лишить влияния и авторитета. Поэтому бывшего первого секретаря ЦК Компартии Казахстана начали таскать по допросам. Амангельды Шабдарбаев ходил с ним. На бывшего руководителя теперь «валили» все. Доходило до абсурда. Как-то проверяли одно охотничье хозяйство, не хватило пяти чучел фазанов, и директору сказали: «Скажи, что Кунаев забрал».

У некоторых членов Политбюро была страсть к червонному золоту. Бывало, что из него даже отливали бюсты. Но Кунаев не только не брал подарки, но в принципе запрещал их дарить. Да и в целом у него начисто отсутствовала склонность к накопительству. В лучшем случае это были зажигалки. Но у него была одна страсть, перед которой он не мог устоять и о которой знали все, – оружие. Протокольные правила так или иначе предполагали подарки, и не принимать их от первых лиц было сродни оскорблению. Поэтому партийные бонзы и зарубежные светила дарили Кунаеву оружие: Леонид Брежнев, Николае Чаушеску, Эрих Хонеккер, Фидель Кастро и другие. Оружие было разное, и нарезное, и гладкоствольное. Перед уходом Кунаев подарил каждому из своих комиссаров на память по гладкоствольному ружью, а нарезные сдал в МВД, где ему дали квитанцию, удостоверяющую факт передачи.

Когда стало известно об уходе первого секретаря, Красиков, управляющий делами Совмина, не знал, куда девать многочисленные бюсты партийных деятелей, фотографии, портреты, альбомы, остававшиеся после Кунаева в здании ЦК КП Казахстана. Тогда Амангельды Смагулович загрузил их в два грузовика, и его мама четыре года хранила их в сарае, изредка раздавая портреты и бюсты соседям. Потом их собрали и вернули в музей. Так что большинство экспонатов в музее Д. А. Кунаева сохранилось благодаря Аману Шабдарбаеву.

Тишина обрушилась на дом Кунаевых внезапно. Телефон, номер которого был когда-то самым престижным в стране, замолчал. В первые месяцы опалы Димаш Ахмедович иногда просто слушал трубку и говорил: «Нет, все нормально – телефон работает». Придворная челядь разбежалась, персонал уволили вплоть до водителя. И бывшему руководителю не полагалась охрана. Когда Аман перед отъездом в Кокчетав, куда его отправили после декабрьских событий, пришел попрощаться с Димашем Ахмедовичем, дом был пуст, как глаза его хозяев, никто не приходил, даже родственники. Тогда Аман решил остаться. В тот же день он написал рапорт, попросив по возможности оставить в Алматы на любой рядовой работе или вообще уволить. Увольнение затянулось, его отправили в Кокчетав, ему пришлось метаться между семьей, домом Кунаева и работой. Тогда он подал повторно рапорт об увольнении и уже окончательно ушел из органов.

...Впервые телефон «проснулся» спустя два года летаргии. Потом бывшего члена Политбюро, первого секретаря ЦК Компартии Казахстана стали робко приглашать в гости, он выпустил две книги. Когда умерла Зухра Шариповна, присылали венки без подписи. И только после того, как Нурсултан Абишевич пришел выразить соболезнования, венки стали подписывать. Так понемногу к Кунаеву возвращались люди.

Но даже в самые сумеречные времена, когда его оскорбляли и поливали грязью наиболее усердно те, кто был обязан ему своим возвышением, он никогда не опускался до ответов на грязные выпады, хотя настроение его заметно падало. Все это он воспринимал скорее с горьким снисхождением. Олжас Сулейменов говорил ему: «Чего вы боитесь, расскажите всем правду, ведь вам уже 80 лет!» Да и Аман не понимал его излишней, как ему тогда казалось, щепетильности. На что Кунаев отвечал: «Зачем? Они все это делали по незнанию, по неопытности, да и время было такое. Вот напишу я плохо о человеке, о том, что было в прошлом… Пройдут года, а книга-то останется, ее прочтут его дети, внуки, правнуки, а они-то ни при чем».

В одном из своих поздних интервью Кунаев, когда его попытались спровоцировать, чтобы он назвал имена своих «обидчиков», мягко улыбнулся и ответил: «Когда в тайге сильный ветер, высокие деревья страдают больше всех. Я же высокий, меня просто больше других погнуло…»

…Когда Кунаева снимали, предъявили следующие обвинения. Первое – что он провел за счет государства свое 70-летие, второе – хищение оружия, третье – что в Караганде из гостиницы «Космос» он сделал себе офис. Когда он готовился писать ответ, обратился к Александру Коркину, который на момент строительства гостиницы был первым секретарем Карагандинского обкома партии. И тот ответил: «Уважаемый Димаш Ахмедович, строительство гостиницы не имеет никакого отношения к приписываемому Вам офису. Я подтверждаю, что никакого офиса у Вас там не было. С уважением, зам. министра угольной промышленности СССР Коркин».

Потом его обвинили в том, что ему подарили некие золотые часы. Он сделал запрос всем членам Политбюро, в том числе Горбачеву, и получил справку, что все они получили точно такие же часы в подарок. Вопрос сняли.

Обвинение в хищении ружья тоже сняли – Зухра Шариповна сохранила все квитанции. Жена первого секретаря, уже пережив все это однажды, обязательно оплачивала все расходы сама и тщательно хранила все квитанции и документы. Когда она предъявила толстую кипу бумаг, даже члены комиссии пережили нечто вроде стыда. Кунаевы были готовы ко всему.

…Когда ему исполнилось 80, он не хотел устраивать шумный юбилей. Его с трудом уговорили поехать на малую родину, в Баканас, пообещав, что будет не более двадцати человек. Когда они туда приехали, машину окружили со всех сторон и, приподняв, оторвали от земли, а весь путь по ходу движения был устлан полевыми цветами. Собрались сотни людей, устроили концерт, подарили белого коня. А он все говорил: «Не утруждайтесь, не собирайте много людей, не беспокойте ребят, это все не нужно. Главное, чтобы народ хорошо жил. Я всем доволен».