Что скрывает новый Налоговый кодекс?

Пока Мухтар Тайжан практически в одиночку бьется с льготами недропользователей, все остальные участники процесса «не имеют принципиальный разногласий».

 

 

Новый налоговый кодекс в Казахстане обсуждается буднично, почти кулуарно, без особого информационного, а, значит, политического ажиотажа. А ведь речь идет о балансе интересов между недропользователями и МСБ.

Говорить о серьезном общественном запросе или, на худой конец, о повышенном интересе к работе над налоговым кодексом со стороны того же гражданского общества было бы откровенным преувеличением.

Политические институты, неправительственный сектор страны последние лет десять стабильно демонстрируют высокую инертность, а сам налоговый кодекс – очень сложный для восприятия рядового гражданина документ

Это показательно, поскольку таковы и тщательно выстроенные политические правила игры на нынешнем этапе. Политические институты, неправительственный сектор страны последние лет десять стабильно демонстрируют высокую инертность, а сам налоговый кодекс – очень сложный для восприятия рядового гражданина документ.

Открытым каналом остается Facebook, куда активно пишет член рабочей группы по проекту налогового кодекса Мухтар Тайжан. Из редких выступлений официальных лиц можно лишь понять, что законопроект не претерпел концептуальных изменений, а его разработчики тесно сотрудничают и прислушиваются к мнению представителей национальной палаты предпринимателей «Атамекен».

С учетом перечисленных факторов правительство выражает надежду, что принципиальных разногласий с парламентом нет, а с открытием новой сессии у депутатов не возникнет дополнительных вопросов. Таким образом, видоизмененный Налоговый кодекс, скорее всего, вступит в силу сразу в новом году.

Фактически можно не сомневаться, что в этом вопросе у исполнительной и представительской ветвей полная гармонизация и взаимопонимание

Первый вице-министр национальной экономики Руслан Даленов уже высказал пожелания, «поскольку поправки все улучшающего характера, то мы бы хотели, чтобы они вступили в силу, как можно раньше». Фактически можно не сомневаться, что в этом вопросе у исполнительной и представительской ветвей полная гармонизация и взаимопонимание.

Однако как раз наиболее любопытны те самые «политические решения», принятые по налогообложению казахстанских недропользователей;

– альтернативный налог на недропользование

– снижение НДПИ (налог на добычу полезных ископаемых) для глубоких месторождений, а для олова в два раза – с 6% до 3%.

– отмена налога на сверхприбыль для ГМК

– отмена бонуса коммерческого обнаружения

– введение арендных платежей (Прогрессивная ставка на этапе разведки
(15-60 МРП за 1 блок – 2 кв. км). Равномерная ставка на этапе добычи 
(450 МРП за 1 кв. км)

– Освобождение от КПН у источника выплаты дивидендов и прироста стоимости недропользователя. Как условие – переработка более 35% добытого сырья (2018 г.), 40% (2019 г.), 50% (2020-2021 г.), 70% (с 2022 г.).

По словам разработчиков, альтернативный налог чем-то сродни корпоративному подоходному. Ставка этого налога на недропользование устанавливается дополнительно к КПН. Рассчитывается совместно с недропользователями и зависит от мировых цен на те же энергоресурсы. Если эти цены ниже себестоимости, то «при экспорте нефти доход будут высчитывать по цене реализации».

Вообще, эти меры направлены на то, чтобы владельцы предприятий активней реинвестировали средства в добычу, на привлечение новых инвесторов и геологоразведку. Одним словом, кодекс направлен на то, чтобы простимулировать разведку, добычу и переработку сырья. 

Ведь, по словам апологетов проекта налогового кодекса, «если не заниматься геологоразведкой, то высока вероятность, что налоговая база в отношении действующих контрактов в ближайшие 10-15 лет может сократиться в два-три раза».  

Особая статья – снижение ставки НДПИ по олову с 6% до 3%. В стране сегодня нет такого производства. Льгота эта обойдется бюджету примерно в 20 миллиардов тенге. Представители Ассоциации горнодобывающих и горно-металлургических предприятий страны сулят, что со временем, благодаря такому послаблению, совокупно бюджет получит в пять раз больше – более 100 миллиардов тенге, не считая свыше тысячи новых рабочих мест.   

«Мы находимся в турбулентной конкурентной среде и можно потерять отраслевые инвестиции, а это потенциальные потери бюджета. Поэтому надо пойти навстречу», – звучат аргументы в поддержку АГМП.

К слову, здесь у лоббистов присутствует ссылка на российский опыт. По официальным данным, ежегодно Россия производит свыше тысячи тонн олова в год и, при этом, импортирует тысячу тонн концентратов и еще две тысячи тонн необработанного олова.

Пролонгация льготы, как будто «позволит закрепить положительные тенденции в реанимации добычи олова», а также снизить зависимость от импорта

Так вот единственному в России производителю первичного олова – компании «Русолово» –хотят продлить нулевую ставку по НДПИ до 2022 года. Пролонгация льготы, как будто «позволит закрепить положительные тенденции в реанимации добычи олова», а также снизить зависимость от импорта.

У соседей налог на добычу полезных ископаемых для оловянной отрасли был снижен с 6% до нуля еще четыре года назад. Норма эта перестает действовать как раз в конце 2017 года. Правда, Минфин говорит, что они разрабатывают законопроект по обнулению налога с 2018 года по 2022 год «при выполнении обязательств по установленным объемам добычи и на условиях возврата НДПИ в бюджет в случае их неисполнения».

Примерно такого же расклада хотели бы в Казахстане. Олово, а правильней говорить – руду, собираются добывать на севере страны, на месторождении Сырымбет. Одноименное АО, вроде как намеревается поставить здесь горно-металлургический комплекс и планирует добывать в год порядка двух миллионов тонн руды. Проект стоит больше 100 миллиардов тенге. Ранее представители Ассоциации горнодобывающих и горно-металлургических предприятий заявляли, что их расчёты показывают, «даже при ставке НДПИ на уровне 1-2% проект будет приносить в бюджет страны около 7,5 миллиардов тенге в год в виде налоговых отчислений».

Исходя из их логики, потери бюджета тут не главное по сравнению с будущей прибылью и государственной политикой по привлечению инвесторов, говорят недропользователи. 

Чтобы видеть картину целиком, прежде всего, важно понимать каковы будут потери доходной части казны в цифрах?

Звучит красиво, но, чтобы видеть картину целиком, прежде всего, важно понимать каковы будут потери доходной части казны в цифрах? «Вес льготы по месторождению олова – 20 миллиардов тенге. Для сравнения, весь агросектор сегодня платит в бюджет 35 миллиардов тенге, – говорит член рабочей группы Мухтар Тайжан. – Чем занимались те же недропользователи в тучные времена, когда долгое время цены на сырье позволяли делать реинвестиции в добычу?».  

По мнению Тайжана, политические решения по недропользователям и преференциям должны были приниматься гласно

По мнению Тайжана, политические решения по недропользователям и преференциям должны были приниматься гласно. А министры экономического блока правительства обязаны хотя бы доказательно объясниться с народом, исходя из чего были приняты эти решения.

На этом общем фоне еще один вопрос – возрастающая налоговая нагрузка на фонд оплаты труда. Сегодня она 32% и к 2025 году вырастет на девять пунктов. «Фонд оплаты труда в Казахстане превышает 14 триллионов тенге, каждый процент нагрузки на ФОТ равен 140 миллиардам! – пишет Тайжан. –  Выходит, повышение нагрузки на ФОТ дополнительно на 9 процентных показателей к 2025 году – это дополнительная нагрузка на бизнес порядка 1,3 триллиона тенге ежегодно».

Все это, по сути, лишь ухудшит деловой климат, отрицательно скажется на рынке труда, приведет к росту и без того немалого сектора ненаблюдаемой экономики.