Вас все равно найдут

Глава Интернет-ассоциации Казахстана Шавкат Сабиров считает, что у нас одно из самых продвинутых е-правительств на постсоветском пространстве. Но мы не можем этим воспользоваться.         — Что такое электронное правительство в классическом смысле этого слова? — Если утрировать, то это система, которая должна позволить вам забыть, где находятся районная, городская налоговая, таможенный комитет и т. д., то есть где находится какой-либо государственный орган. В идеале вы должны знать об услугах правительства только две вещи: это адрес в Интернете и телефон call-центра, все! Эта информационная система предоставляет вам, ну, скажем так, подавляющее большинство государственных услуг, без прямого контакта с чиновником или с каким-либо представителем государственной власти. Вы можете это сделать в любое время суток, днем и ночью, когда у вас есть время, например, во время обеда в кафе. Электронное правительство должно обеспечить эффективность государственной системы — государственного аппарата на все 100%. Эта сложная в технологическом и информационном плане система закрывает все вопросы взаимодействия с государством, кроме, разумеется, юридической и правовой, судебной, медицинской и т. д. Правда, есть и обратная сторона медали: в странах, где электронное правительство развито, стоит проблема отсутствия живого общения с чиновником. Но это нам только предстоит. Думаю, и этот вопрос мы в состоянии решить. — Какие страны соответствуют вашему описанию? — Сегодня Организация Объединенных Наций формирует индекс электронного правительства — рейтинг всех государств мира. Такие рейтинги ведут порядка 7–9 компаний в мире, а ООН на их основании определяет позицию государства в том или ином развитии. На сегодняшний день лидером является Сингапур. Хорошо развито электронное правительство в Северной Америке и Европе. Из стран бывшего Союза — это Эстония, другие страны Прибалтики, где в силу сравнительно низкой численности населения и малой территории было легче внедрить электронное правительство. В России, например, проблема электронного правительства стоит не с точки зрения создания этой системы как таковой, а с точки зрения огромной территории страны. Именно поэтому в той же самой России постоянно проводятся всевозможные совещания, мероприятия по поводу информатизации и использования современных технологий в данных целях, создается центр «Сколково», аналог Силиконовой долины в США. В Казахстане на сегодняшний день созданы практически все государственные базы, которые объединены между собой, работает единая сеть госорганов, создана мощная инфраструктура государства. Например, при оплате государственных пошлин у вас просят только РНН, и кассир в банке уже имеет все ваши данные. Для получения государственных услуг уже достаточно ввести РНН или ИНН, и это позволяет автоматически определить личность и убедиться в том, действительно ли ты тот, за кого себя выдаешь. Более того, возможность выписки из пенсионного фонда у нас реализована уже лет пять или больше. Доступ к базам данных Государственного центра по выплате пенсий (ГЦВП) для подтверждения доходов населения имеет любой банк. Налоговый комитет активно использует данные этой базы для проверки поступления налогов и т. д. Таким образом, система у нас уже «соткана» и работает. Мы прошли первый этап, когда надо было создать с нуля все государственные базы данных в каждом ведомстве. Мы завершили второй этап, увязав их между собой. Впереди — сложный этап, когда все эти услуги нужно донести до каждого жителя страны. Кроме этого, во второй половине прошлого года законодательно решен вопрос легализации электронных услуг, так как чтобы оказывать такие услуги, в том числе и платные, в нашем законодательстве было прописано, что эта услуга должна выдаваться только физически, то есть вы должны прийти своими ножками и получить эту услугу «вживую». Однако электронными услугами по-прежнему пользуется ограниченное количество населения. Почему? Потому что электронно-цифровая подпись (ЭЦП), которая должна способствовать безопасности и защите, у нас не работает, точнее, работает, но очень тяжело. Это напоминает ситуацию из мультфильма «Простоквашино»: «Полдня бегал, чтобы сфотографировать». — «А теперь будешь бегать и вторую половину дня, чтобы фотографию (ЭЦП) отдать». Донести цифровую подпись до каждого человека очень тяжело. Электронно-цифровая подпись вызывает много вопросов насчет того, как она работает, даже я, профессионал в этой области, и то долго пытался ее поставить, а потом просто устал и так и не поставил. Но в то же время для своей компании как для юридического лица я поставил. Почему? Потому что от этого напрямую зависит мой бизнес, от участия в госзакупках. Но я потерял при этом много нервов, времени, денег. — Так это искусственная проблема? — Нет. Когда принимался закон, были совсем другие условия, сегодня все очень сильно изменилось. Изменились технологии, да что говорить — изменился весь мир! Директива европейского сообщества об электронной подписи говорит, что не должно быть никакого физического устройства, которое бы отождествляло человека. В западных странах уровень авторизации человека свели на уровень почтовой службы или банка, где необходимо ваше присутствие «вживую». У нас же этот закон говорит о том, что нужно иметь физическое устройство — электронно-цифровую подпись, и только оно может являться подтверждением, что вы — это вы. Я считаю, что теперь ЭЦП является тормозом в развитии электронного правительства всей страны. Огромное количество электронных услуг на интернет-портале остается невостребованным. И проблема не в том, что ЭЦП не работает: вы попробуйте получить эту электронно-цифровую подпись!.. Поэтому сегодня устраиваются различные акции с раздачей ЭЦП, но все равно это не тот механизм, потому что невозможно миллионы людей «за ручки» научить работать с каким-то неизвестным устройством. Сегодня в мире есть огромное количество способов проведения процедуры авторизации пользователя, нужно просто выбрать один из них. — Значит, все же худо-бедно, но что-то делается. Как вы думаете, это как-то повлияло на сокращение численности госслужащих? — Не худо-бедно, а очень много делается. Например, запущена система электронного лицензирования, когда лицензию можно получать в электронном виде. Но пока это не повлияло на количество служащих, потому что у нас, как и в любом другом государстве мира, население является стопроцентным потребителем обычных услуг и «голосует ногами». Уверен, что рано или поздно произойдет «перетекание» пользователей из ЦОНов на портал электронного правительства, а освободившиеся чиновники просто перераспределятся в другие сферы экономики Казахстана. — Кстати, это закономерность. Допустим, при том, что теперь финотчетность полностью автоматизирована, бухгалтера жалуются, что времени тратится не меньше… — Мы, видимо, просто забыли, как раньше стояли в очередях в налоговых с отчетами и подарками. Просто плохое быстро стирается из памяти. На самом деле это огромная помощь — не выходя из кабинета, сдавать отчетность. Конечно, есть еще какая-то бумажная часть, но, думаю, совсем скоро мы уйдем и от этого. Для примера могу сказать, что когда россиянам рассказываешь, что мы бухгалтерскую отчетность сдаем через Интернет, они в шоке. Поэтому на постсоветском пространстве, не считая Прибалтику, можно смело говорить, что в плане «бэк-офиса» мы, наверное, самые «продвинутые». Что же касается «фронт-офиса», когда надо довести до каждого пользователя эту возможность, то мы, конечно, отстаем. Думаю, здесь вопрос в нашем менталитете, который мешает, и в тех законопроектах, которые сегодня тормозят развитие. — Если суть электронного правительства — в сведении до минимума контактов чиновника с населением, то не снизит ли это привлекательность государственной службы? — Мы не изобретаем велосипед, мы идем в тренде со всем миром. Обратите внимание: чем больше оказывается услуг online, тем государство чище и прозрачнее. Во всяком случае, система, созданная в Налоговом комитете, привела к росту сборов налогов, потому что воровать в информационной среде сложно и очень трудно. Как только у нас будет отлажена информационная система, коррупция однозначно упадет! И обязательно будет какое-то противодействие, поскольку огромное количество людей, во-первых, останутся без «кормушки», а во-вторых — без должности. Привлекательность государственной службы — не в коррупции, а в ее престижности и возможности работы с самыми передовыми системами. — Так, может, поэтому госаппарат и не позволит рубить сук, на котором сидит? — Да это какой сук получается? Очень грязный и плохой, сомнительный. — Отойдем от темы электронного правительства. В свете последних событий в арабском мире какова, на ваш взгляд, роль Интернета? — Тунис, как говорят, начался с WikiLeaks, где были опубликованы секретные материалы. По мнению Путина, WikiLeaks вообще один из самых лучших «проектов» американской системы. Тратя огромные бюджеты на ЦРУ и прочие дела, никто не мог предположить, что один только WikiLeaks сможет снести режим арабских стран, таких как Тунис и Египет, глядя на них, и Ливию тоже. И полностью закрыл вопрос смены недемократичных режимов. И действительно, вам не кажется странным, почему WikiLeaks каким-то образом получил доступ к сотням тысяч секретных документов? — То есть вы считаете, что это был искусственный «слив» или все же недоработка системы? — Мне кажется, что не может государственная система, типа американской или российской, то есть сверхдержав, допустить такого! Это не один-два документа, а полмиллиона секретных и конфиденциальных документов! Ну не может система этого допустить! А вот с точки зрения результата — это просто колоссально! — Могут ли в Казахстане социальные сети стать источником таких потрясений? — Хороший вопрос! Могут, если они выступают с точки зрения воздействия на политические вопросы. Любая политика не может быть чистой, и благодаря сетям можно собрать определенную массу людей и воспользоваться этим. Наверное, уже сложно электронной рассылкой собрать людей, все будут воспринимать призыв как спам. А социальная сеть может себе позволить это. Медленно нагнетать обстановку, накручивать и «выстрелить» только один раз. В Интернете сегодня это один из методов политической борьбы, информационной войны, если хотите. За примерами далеко ходить не надо — Молдавия. Информация может быть как созидательного, так и деструктивного характера. Совсем недавно мне задали характерный вопрос: может ли активный блогер в социальных сетях быть таким же активным PR-менеджером в Интернете? И да и нет. Активный блогер — это пишущий автор, генератор контента, часто отличный журналист, привлекающий большое количество пользователей на свой блог (страницу, сайт) своими статьями или комментариями. PR-менеджер все-таки — это профессиональный работник. Иногда такое совмещение удачное, когда блогер работает на этом поприще как менеджер, но чаще нет. Сама постановка вопроса показывает интерес к социальным сетям и возможности влияния на сознание пользователей. — Так или иначе, Интернет оказывает возрастающее влияние. Опять же в арабских странах произошли перевороты благодаря Интернету. Насколько государство может контролировать, блокировать Интернет, социальные сети? Насколько я знаю, Сеть неоднократно блокировали в том же Тунисе. Но ненадолго… — Блокировать в Интернете невозможно, такова сама сущность Интернета. Но в то же время сегодня в мире нет ни одного государства, которое объявило бы, что оно полностью свободно в Интернете. Можно сколько угодно спорить или возражать, но любое государство будет и должно себя защищать. Американцы защищают себя от терроризма, арабские страны защищают себя в силу религиозности. Другие страны создали свой Интернет, к примеру, ChinaNet, только внутри своей страны и дозируют доступ к нежелательным ресурсам. Такова их государственная политика. Будут критиковать, спорить, рассуждать о том, как это недемократично и т. д., но это факт, который будет существовать. Поэтому и говорят, что нет какой-то единой модели в части регулирования того же Интернета или доступа к информации. Есть либеральная — где больше разрешено, чем запрещено, есть смешанная, как российская или наша, есть жестко ограничительная, типа Белоруссии, Китая, арабских стран. А с точки зрения доступа я бы немножко по-другому поставил вопрос: где же та грань между свободой слова на право публиковать свою информацию и ответственность за ту информацию, которую ты публикуешь у себя на ресурсе? Перед саммитом ОБСЕ в Астане у меня была возможность задать такой вопрос государственному секретарю США г-же Хиллари Клинтон. Она ответила, что это очень тонкая грань, порой просто незаметная. Можно незаметно уйти далеко в одну сторону со вседозволенностью либо, наоборот, в другую, с блокировками и ограничениями, но главный смысл ее ответа был в том, что если вы живете и работаете в стране при какой-то системе, то вы должны четко следовать и работать по тем правилам, которые устанавливает государство. Мне было очень важно услышать это! — В Интернете очень много анонимных высказываний. Возможно ли вычислить анонимов? — Интернет — это 13 корневых технических серверов. Все управляющие органы, которые регулируют Интернет, находятся в Америке, и до позапрошлого года они финансировались американским правительством. Сегодня практически вся политика, которая складывается в Интернете, все-таки обусловлена прежде всего политикой Соединенных Штатов. Например, в конце сентября прошлого года The New York Times опубликовала статью о том, что президент США Обама внес в Конгресс билль по поводу регулирования и перлюстрации контента в Интернете. Это касается обычной электронной почты, программного обеспечения «peer-to-peer» типа Skype и систем, подобных Blackberry, для мобильных устройств. Если Конгресс одобрит, то все владельцы почтовых систем и систем мгновенных сообщений будут ставить соответствующее оборудование для тотального контроля. Эти меры правительство США объясняет с точки зрения безопасности, противодействия терроризму и т. п. А в итоге главный поборник демократических прав оказывается самым активным сторонником тотального контроля. При этом, конечно, они не блокируют интернет-ресурсы, как в Казахстане. Но, с другой стороны, владельца WikiLeaks обвиняют в изнасиловании. Во время cаммита я беседовал с одним из представителей делегации США, и у нас спор зашел в тупик, когда я спросил: «Как вы считаете, что лучше: заблокировать интернет-ресурс WikiLeaks или не блокировать ресурс, но обвинить владельца в изнасиловании?» Если в Казахстане просто блокируют ресурс, то при этом у владельца есть шанс как-то обойти эту проблему. А американцы — сразу «в лоб»! Мол, мы тебя не блокируем, так как это недемократично, но ты получишь пожизненное заключение или же «электрический стул». Сейчас уже заметно, что любой вопрос о WikiLeaks вызывает у американской делегации только раздражение и остается без ответа. Что тоже само по себе очень странно. — Как в свое время было с гангстером Аль Капоне, который убивал людей, но за неимением доказательств не смогли ему это предъявить, но зато посадили за неуплату налогов… — Да. Что касается анонимности: при желании спецслужб, разумеется, и при сотрудничестве вас все равно найдут. В прессе мы постоянно видим сообщения о том, как, например, американцы поймали хакера где-то в России и посадили его. Только-только вышел iPad 2, и его уже взломали. Любая система порождает противодействие. Для того, чтобы найти вас, достаточно договоренности между компетентными органами. Поэтому живите по законам, не нарушайте их, и, уверяю, никто не будет вас преследовать.