суббота, 23 ноября 2024
,
USD/KZT: 425.67 EUR/KZT: 496.42 RUR/KZT: 5.81
Подведены итоги рекламно-медийной конференции AdTribune-2022 Қаңтар оқиғасында қаза тапқан 4 жасар қызға арналған мурал пайда болды В Казахстане планируется ввести принудительный труд в качестве наказания за административные правонарушения Референдум - проверка общества на гражданскую зрелость - Токаев Екінші Республиканың негізін қалаймыз – Тоқаев Генпрокуратура обратилась к казахстанцам в преддверие референдума Бәрпібаевтың жеке ұшағына қатысты тексеріс басталды Маңғыстауда әкім орынбасары екінші рет қызметінен шеттетілді Тенге остается во власти эмоций Ресей өкілі Ердоғанның әскери операциясына қарсы екенін айтты Обновление парка сельхозтехники обсудили фермеры и машиностроители Казахстана Цены на сахар за год выросли на 61% Научно-производственный комплекс «Фитохимия» вернут в госсобственность Сколько налогов уплачено в бюджет с начала года? Новым гендиректором «Казахавтодора» стал экс-председатель комитета транспорта МИИР РК Американский генерал заявил об угрозе для США со стороны России Меркель впервые публично осудила Россию и поддержала Украину Байден призвал ужесточить контроль за оборотом оружия в США Супругу Мамая задержали после вывешивания баннера в поддержку политика в Алматы Казахстан и Южная Корея обсудили стратегическое партнерство Персональный охранник за 850 тыс тенге: Депутат прокомментировал скандальное объявление Россия и ОПЕК решили увеличить план добычи нефти Рау: Алдағы референдум – саяси ерік-жігердің айрықша белгісі Нью-Делиде Абай мүсіні орнатылды «Свобода 55»: иммерсивный аудиоспектакль про выбор, свободу и январские события

В Бога легче всего уверовать там, где его нет

ЖАНГАЗЫ 1

Почему государство у нас так боится ислама? Адвокат мусульман за проволокой Жангазы Кунсеркин объясняет это тем, что ислам все агрессивнее рвется в политику. Часть мусульман Казахстана не лояльна к государству

Добрый день, сегодня мы пригасили в студию Жангазы  Кунсеркина, известного адвоката, но больше правозащитника, с очень активной гражданской  позицией, члена Попечительского Совета Сорос, а также ряда межведомственных комиссий и международных комитетов.

-  Жангазы, у Вас получилась невольная специализация на защите прав осужденных  в связи с дискриминацией их права на свободу вероисповедания в местах лишения свободы. Скажите, пожалуйста, с чем это связано? Считаете ли Вы, что те меры, которые предпринимает государство, в частности, я имею в виду создание специальной зоны для террористов и экстремистов, решит эту проблему? 

- Да, действительно, я с 1995 года активно оказываю юридическую помощь своим клиентам, представляющим различные конфессии. Я оказывал юридическую поддержку небезызвестной  Церкви Грейс,  длительное время ко мне обращаются мусульмане, которых относят к категории экстремистов и террористов, в том числе члены запрещенной партии «Хизбут тахрир».

В прошлом году ко мне обратилась сестра некоего Надама Мухлисова, который содержится  в колонии особого режима по обвинению в  разбойном нападении на инкассаторскую машину БТА банка в г. Алматы. Приговор состоялся в 2003 году. В колонии Мухлисов начал исповедовать ислам и я обратил внимание на  ситуацию, которую наблюдал уже по другим осужденным, когда в местах лишения свободы происходит дискриминация верующих мусульман именно по признаку отношения их к религии. То есть если даже человек попал за общие уголовные преступления, не связанные с экстремизмом и терроризмом,  и  начинает практиковать ислам, то сразу же попадает в особую категорию осужденных, к которой проявляет особый интерес администрация и, так скажем, компетентные структуры. Если человек начинает читать намаз в колонии, то  это сразу видно. В обычной жизни человек может читать намаз дома и по пятницам ходить в мечеть практически незаметно для своего окружения.

Дискриминация по этому признаку проявилась уже в начале 2000 годов, когда была создана отдельная зона в Восточно-Казахстанской области, куда направлялись члены партии «Хизбут тахрир». Но от нее очень быстро оказались, так как лагерь превратился фактически в Медресе за колючей проволокой.  Тем более, что это не соответствовало закону. В настоящее время у нас имеется, как известно, в Жезказгане исправительная колония, где содержатся в основном лица, осужденные  за экстремизм и терроризм. В других колониях к верующим мусульманам также предъявляются определенные требования, которые носят не открытый характер, а, скорее, форму скрытого давления.

- А в чем это выражается? Насколько мне известно, тюрьмы превратились, пардон за каламбур, в рекрутинговые офисы по  производству  последователей Пророка с разной степенью радикальности.

- Давайте начнем с того, что многие, попадая в колонии или в следственный изолятор, начинают практиковать Ислам. Для нмногих из них, действительно, Ислам становится некоторой отдушиной. Одно время, как вы помните, у нас начали в колониях активно строить мечети и церкви Православного направления. Но после принятия нового закона все мечети закрыли. Тем не менее, в любой колонии, например, мусульмане сразу же начинают группироваться друг с другом,  противостоять администрации, если администрация ведет неправильную  практику, нарушающую права заключенных…

Например, Мухлисову было предъявлено дисциплинарное наказание за чтение намаза, т.е. в дисциплинарной карточке и в протоколе у него было записано, что он читал намаз в неположенное время. Но у нас право на вероисповедания выше интересов государства, в том числе, непонятно, что такое « в неположенное время». Верующие в любое время могут читать намаз, главное, чтобы соблюдалось количество, но даже и это не считается большим грехом. Другое дисциплинарное взыскание было за ношение бороды. Но он действительно писал, что хочет носить бороду, чтобы идентифицировать себя как настоящего мусульманина. Другому моему подзащитному, с которым работаю очень длительное время, было сделано несколько дисциплинарных взысканий за то, что он вставал раньше положенного времени подъема. Официальный подъем в колониях в 6 утра. Подзащитный вставал в 4 утра  для того, чтобы совершать обряды, принять пищу, выпить воду, прочитать молитву… Теперь эти дисциплинарные взыскания  препятствуют условно-досрочному освобождению. То есть у каждого из нас конституционно закреплено право вероисповедания, а вот уголовно-исправительный кодекс, по которому отбывают срок наказания  в местах лишения свободы, практику дискриминации не запрещает.

- Ни в новой редакции, ни в старой?

- Ни в новой редакции, ни в старой. Есть, конечно, декларативная ссылка на равенство, но равенства как раз-таки не наблюдается. Если человек мусульманин, то он попадает в отдельные отряды, к нему предъявляются особые требования, с ним беседуют какие-то посторонние лица в местах лишения свободы.

- Посторонние люди, это, простите, кто?

- Это должностные лица, которые не относятся к системе исправительных учреждений. Со всеми, с кем я работал, у всех были вот такие именно беседы. Они не представляются обычно, но из практики мы понимаем какое ведомство они представляют, и мои клиенты тоже это понимают прекрасно.

- Но Вы знаете, в этом случае я все-таки  попытаюсь встать на сторону государства. Дело в том, что ест,  наверное, какая то нерациональная психологическая фобия перед исламом, в частности, так же как и перед другими радикальными проявлениями других религий. Государство может быть неуклюже,  довольно противоречиво, я согласна с Вами, пытается оградить граждан от влияния религиозных лидеров. В этом смысле его тоже можно понять. Мы светское государство, унитарное. В этом случае, человек оказывает давление на человека и государство пытается защитить в том числе и конституционные права большинства своих граждан.

- Ну, во-первых, я считаю, все, что не прописано в законе, но применяется на практике, тем более по признаку отношения к религии, является дискриминацией по своему характеру. Т.е. если к человеку предъявляются какие то  особые требования, это называется неравенство перед законом. Если государство хочет относится к ним особым образом, то пропишите это в законе. Допустим, та же 25 колония в Жезказгане - нигде в законе не прописано, что именно лица, осужденные за экстремизм и терроризм должны содержаться в отдельной колонии. Мы же не сажаем отдельно педофилов? Почему, допустим, именно осужденные за экстремизм и терроризм и мусульмане должны проверяться особым образом? Пропишите это в законе, чтобы у нас, хотя бы было меньше требований…

- По сути, Вы предлагаете узаконить те вещи, которые Вы считаете незаконными?

- Нет, я говорю о том, что если вы хотите исправлять осужденных, то исправляйте их так, как прописано в законе, а не так как Вы, допустим,  руководитель КУИС считаете нужным.

Я считаю, что это вообще неправильно  - дискриминировать осужденных по любому  признаку. Я считаю, что они должны отбывать наказания на общих основаниях, как те же, допустим, педофилы, убийцы, мошенники. У нас не должно быть политических тюрем, у нас не должно быть и религиозных тюрем.

- Скажите, пожалуйста, что такое экстремизм и терроризм в условиях Казахстана? Для меня это, честно говоря, большая загадка…

- Я, как юрист  с многолетним стажем, не могу дать правовое определение терроризму в настоящее время. Хотя у нас действительно есть закон и целый ряд законодательств о терроризме. Экстремизм – это вообще, по- моему, не термин. Да, действительно, имеется международное право в области противодействия терроризму, если не ошибаюсь 17 принятых конвенций, к которым Казахстан присоединился. Дать определение терроризму в настоящий момент в мировой политической системе я считаю пока невозможным. Да, ООН работает над этим, Шанхайская организация приняла свое региональное определение терроризму. Можно, допустим, чеченских сепаратистов назвать террористами, это уже заезженный пример, а в Донбассе, таких же по сути дела лиц, Российское телевидение называет ополченцами. То есть налицо политический подход к определению терроризма. Но мы понимаем, что террор это «запугивание». Это единственное, что мы пока можем взять за определение. Если совершается убийство, совершается взрыв, захват заложников, захват инфраструктуры с целью запугивания мирного населения, то это террористический акт. Опять же возникают вопросы, на какой почве это все происходит? До недавнего времени, одним из террористических преступлений было признано убийство дипломата с целью провокации войны. Это определение еще идет со времен убийства немецкого Посла Мирбаха. То есть просто так убить дипломата из каких-то политических убеждений не считалось бы террористическим актом, а вот убийство посла с целью развязывания войны и провокации – это считалось террористическим актом. Противоречий внутри действующего законодательства хватает. Я недавно работал с рабочей группой по списку террористических преступлений. И вот что хочу отметить: когда мы говорим о религиозной  дискриминации, то по террористическим и экстремистским преступлениям у нас осуждены опять-таки только мусульмане. У нас ни одно лицо, допустим, не осуждено за пропаганду неонацизма, белого, так скажем,  или православного, у нас не осужден ни один член РНЕ (Русского Национального Единства)… Хотя такие лица есть.. В интернет сообществах внутри казахстанского сегмента есть сообщество СС (Славянское сообщество), где откровенно пропагандируются нацистские идеи. Но вот данных лиц почему-то не привлекают…

- Как Вы думаете, в чем причина такой избирательности?

- Дело в специфике современного ислама. Понимаете, ислам во многих странах мира активно рвется в политику. Назовите мне хотя бы одно государство, где ислам вне политики. Возможно, именно поэтому  последователи ислама более активно проявляют себя в Казахстане.

- Вы знаете, буквально, лет десять назад, в Казахстане самым страшным было обвинение в оппозиционности официальному режиму. При этом все в священном ужасе опускали глаза. Сейчас оппозиция перестала вообще в принципе быть страшилкой. Теперь самое страшное обвинение – ты террорист и экстремист. Вам не кажется, что на самом деле, нам проще было бы сохранить оппозицию, потому что с оппозицией всегда понятно, что с ней делать, она открытая, она явная, она выходит на митинги. Она работает достаточно стандартными приемами и в общем то, как сейчас понятно, никогда не имела большой социальной базы поддержки. Сейчас государство получило гораздо большую страшную угрозу в лице исламского экстремизма и радикализма и, я боюсь, что оно проиграло эту войну априори.

-  Да, сейчас человека страшнее всего обвинить в том, что он экстремист. Достаточно написать на судью анонимку о том, что он посещает мечеть, и, я Вам гарантирую, у судьи или у прокурора будут существенные неприятности..

Сейчас, чтобы обвинить в экстремизме, достаточно найти в прихожей полиэтиленовую китайскую сумку в клеточку, в которой будут упакованы аккуратным образом листовки «Хизбут тахрир»и копировальный аппарат марки «Canon» серого цвета. Вот почему- то у них у всех такой пакет обнаруживается и, естественно, человек обвиняется в экстремизме.

Почему все это происходит? Действительно ли есть угроза государству? Если, например, взять 1998 год, который хорошо помню, то в мечетях было очень мало народу. У нас произошел взрывной рост исламского сообщества за счет именно молодежи. Посмотрите, у нас средний возраст имамов, дай Бог, чтобы до 35 лет, а то и моложе. Отсюда и вопрос, почему это происходит? Во многих странах уже начались  столкновения исламского сообщества с государством. Я надеюсь, что у нас до этого дело не дойдет и мы сможем удержать светскую модель государства, которую мы провозгласили и принципиально должны ее придерживаться. Будут ли у нас столкновения, я не могу сказать, но в повседневной жизни среди своих родственников, племянников и друзей я вижу, что действительно люди уходят в радикальный ислам. Почему мы говорим именно радикальный ислам? С точки зрения ислама это пустые слова - радикальный. Что такое мусульманин? Это человек, который должен пять раз совершать намаз, держать оразу, давать садакка и совершить хотя бы раз в жизни Хадж. Вот это пять принципов для мусульманина. С точки зрения ислама, радикальный он или нерадикальный, традиционный или экстремистский данные признаки не существенны. Является ли ислам подпольным опять же? Что я вкладываю в понятие подпольный? Это когда люди действительно под воздействием своих религиозных взглядов определяют свою позицию по отношению к государству. Является ли она лояльной или не лояльной?  Скорее всего, есть определенная часть мусульманского сообщества, которая нелояльна к нашему государству. Это мы как минимум должны признать.

Оставить комментарий

Table Talk

Страницы:1 2 3