, 
С какой целью президент Турции подрывает верховенство закона
Еще с тех пор, как президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган выиграл свои первые всеобщие выборы в конце 2002 года, он был одержим идеей, что у него могут отобрать власть путем переворота. Даже тогда, у него были веские основания для беспокойства. О том, почему турецкий ультра-секуляристский истеблишмент Турции, в то время прочно вошедший в верхние эшелоны судебной системы и вооруженных сил, не скрывал своей антипатии к Эрдогану и его политическим союзникам, читайте в комментарии профессора международной политической экономии Правительственной школы Джона Ф. Кеннеди при Гарвардском университете Дэни Родрика
Сам Эрдоган был заключен в тюрьму за декламацию религиозно-пронизанной поэзии, что помешало ему вступить в должность немедленно, когда его Партия справедливости и развития (ПСР) пришла к власти в ноябре 2002 года. В 2007 году, военные выступили с заявлением против кандидата от ПСР на пост президента – тогда в значительной степени номинальное лицо. А в 2008 году, партия едва избежала закрытия верховным судом страны за “анти-секулярные действия”.
Усилия старой гвардии привели к обратному, и послужили лишь увеличению популярности Эрдогана. Его усиленная хватка за власть, возможно, его смягчила и привела к менее конфронтационному политическому стилю, однако, в последующие годы, его тогдашним союзникам гюленистам – последователи клирика в изгнании Фетхуллаха Гюлена – удалось раздуть одержимость Эрдогана в паранойю.
С 2008 по 2013 год, гюленисты в полиции, судебной системе и средствах массовой информации сфабриковали ряд фиктивных заговоров и интриг против Эрдогана, каждый из которых был более кровавый, чем предыдущий. Они вели сенсационные показательные судебные процессы, направленные против военных, журналистов, неправительственных организаций, преподавателей и Курдских политиков. Эрдоган, возможно не поверил всем обвинениям – военный начальник, с которым он тесно работал, был среди арестованных – но судебные преследования достигли своей цели. Они использовали страх Эрдогана, чтобы его свергнуть, и устранить сохранившиеся остатки секуляристского режима из военной и гражданской бюрократии.
У гюленистов был также и другой мотив. Им удалось разместить своих собственных сторонников в руководящем звене, освобождаемом военными офицерами, которые стали жертвами их показных судов. Гюленисты потратили десятилетия на то, чтобы проникнуть в ряды военных; но командные высоты остались вне досягаемости. Это был их шанс. Основная ирония неудавшегося июльского переворота состоит в том, что она была организована не секуляристами Турции, а офицерами-гюленистами, которые были продвинуты по службе с согласия Эрдогана.
К концу 2013 года, альянс Эрдогана с гюленистами перешел в открытое противостояние. Победив общего врага – старую гвардии секуляристов – оставалось совсем немного для того, чтобы удержать совместный альянс. Эрдоган начал закрывать гюленистские школы и бизнес, а также убирать их из рядов государственных чиновников. Крупная чистка в рядах военных уже шла, что, по-видимому, побудило офицеров гюленистов пойти на опережение.
В любом случае, попытка переворота полностью подтвердила паранойю Эрдогана, что помогает объяснить, почему подавление гюленистов и других правительственных противников было настолько безжалостным и масштабным. Помимо этого, от службы было отстранено почти 4000 офицеров, 85000 государственных служащих были освобождены от занимаемых должностей с 15 июля, а 17 000 были арестованы. Были задержаны десятки журналистов, включая многих, кто не имел никакого отношения к движению Гюлена. Исчезло любое подобие верховенства закона и надлежащей правовой процедуры.
Великий лидер ответил бы по-другому. Неудавшийся путч создал редкую возможность для национального единства. Все политические партии, в том числе Курдская Народно-демократической партия (ДПН), осудили попытку переворота, как и подавляющее большинство простых людей, независимо от их политической ориентации. Эрдоган мог бы использовать возможность для того, чтобы подняться над исламистами, либералами, секуляристами и курдской идентичностью для установления нового политического консенсуса вокруг демократических норм. У него был шанс стать демократическим объединителем.
Вместо этого, он решил углубить разногласия Турции и еще больше подорвать верховенство закона. Увольнения и аресты противников намного превысило количество тех, кто, возможно, играл определенную роль в путче. Марксистские ученые, курдские журналисты, и либеральные комментаторы были сметены вместе с гюленистами. Эрдоган продолжает рассматривать ДПН как парию. И, совсем не рассматривает возможность мира с курдскими повстанцами, он, кажется, наслаждается возобновлением войны с ними.
К сожалению, это выигрышная стратегия. Сохранение страны в состоянии повышенной готовности против мнимых врагов и разжигание националистически-религиозных страстей помогает держать базу Эрдогана мобилизованной. И это нейтрализует две основные оппозиционные партии; обе являются крайне националистическими и, следовательно, являются надежными союзниками в войне против курдских повстанцев.
Кроме того, наступление Эрдогана против Гюлена и его движения, похоже управляется больше политическим оппортунизмом, чем желанием привлечь организаторов переворота к правосудию. Эрдоган и его министры без конца возмущались нежеланием Соединенных Штатов экстрадировать Гюлена в Турцию. Тем не менее, спустя почти два месяца с момента переворота, Турция официально так и не представила США какие-либо доказательства виновности Гюлена. Антиамериканская риторика удовлетворяет Турцию, и Эрдоган незаметно ее использует.
В своих показаниях прокурорам, расследующим государственный переворот, главный генерал армии сказал, что путчисты, которые взяли его в заложники, предложили ему в ту ночь установить контакт с Гюленом. Это остается убедительным доказательством того, что Гюлен лично имел к этому непосредственное отношение. Лидер намерен убедить мир в виновности Гюлена, выставив напоказ своего военачальника перед СМИ, чтобы прокомментировать, что случилось той ночью. Вместе с тем, генералу вообще не было предложено – или разрешено – выступить перед публикой, тем самым подогревая слухи о его роли в попытке государственного переворота.
И поэтому Турция с нескончаемыми циклом виктимизации – исламистов, коммунистов, секуляристов, вечных курдов, а теперь гюленистов – набирает обороты. Эрдоган повторяет ту же самую трагическую ошибку, которую он сделал в 2009-2010 годы: используя свою огромную популярность, чтобы подорвать демократию и верховенство закона, а не восстановить их – и, делая, таким образом, умеренность и политическое примирение все более сложным в будущем.
Эрдоган дважды имел шанс стать великим лидером. При высокой цене его наследия – и еще большей цене для Турции – он отверг это оба раза.
Copyright: Project Syndicate, 2016.
www.project-syndicate.org
