, 
Игра в труса
Прошло почти десятилетие после финансового кризиса 2008 года, а политика конфронтации, начавшаяся сразу после кризиса, активно продолжается на Западе до сих пор. Но, несмотря на многие сходства между США и Евросоюзом, в последнее время стали особенно заметны различия в их методах решения социальных, экономических и бюджетных проблем.
После неожиданной победы Дональда Трампа на президентских выборах казалось, что США вступили в конкуренцию с ЕС за право проводить наиболее спорную и наименее функциональную политику. И в том, и в другом случае множество потенциальных игроков способно радикально влиять на политические процессы. Трамп начинает это понимать, сталкиваясь с Конгрессом, судами и правительствами штатов. В Европе внутриполитические силы регулярно вступают в конфликт с конституционными судами и наднациональными органами. А каждый раз, когда национальные, или даже региональные, выборы проводятся в одной из 28 стран ЕС (а скоро их будет 27), европейцы оказываются парализованы страхом перед их слишком радикальными результатами.
Для улучшения этой ситуации президент Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер недавно опубликовал «Белый доклад», в котором очерчены пять возможных путей движения вперёд, начиная с варианта «ничего не делать» и заканчивая проведением систематических реформ с целью завершения европейской интеграции раз и навсегда. США также столкнулись с проблемой политического разъединения, если даже не сказать дезинтеграции.
Центральной проблемой в обоих случаях стали не одни лишь «фейковые новости» или «альтернативные факты», хотя дезинформация действительно заполняет большую часть дебатов по обе стороны Атлантики. В реальности сама политика стала, по-видимому, операционно нефункциональной. Если граждане и политики начинают относиться к политике как к игре с нулевой суммой, если они готовы идти на крайности и используют недобросовестную тактику, начинается болезнь.
В европейских и американских дебатах слишком много позёрства и испытаний силы воли, что превращает политику в «игру в труса». В этой игре два гонщика мчатся к краю обрыва (или навстречу друг другу), а проигравшим оказывается водитель, который первым свернул в сторону перед лицом неминуемой катастрофы. Но если ни один не уступает, тогда гибнут оба.
В Европе государства грозят выйти из еврозоны, если Европейский центральный банк или правительства других стран Европы не предоставят гарантии по их заоблачным долгам; при этом европейские власти грозят прекратить поддержку тех стран, которые не проводят реформы. В этой игре каждая из сторон уверена, что урон, который могут нанести подобные действия, столь велик, что под их угрозой другая сторона обязательно свернёт.
Администрация Трампа вела себя аналогичным образом накануне фиаско свой попытки отменить и заменить закон «О доступной медицине» (программа Obamacare). Администрация давила на Конгресс, используя практически ту же самую тактику, что и враждовавшие стороны во время европейского долгового кризиса.
Сначала администрация заявляла, что предстоящий конфликт не так уж и плох, потому что различия во взглядах неизбежны. Как выразился пресс-секретаря Белого дома Шона Спайсера, «многообразие делает нашу страну сильной». В начале кризиса еврозоны в 2010 году Евросоюз тоже тревожился по поводу своего многообразия и задумывался о том, как можно примирить различия между севером и югом, а также центром и периферией.
Но в дальнейшем, занимаясь отменой Obamacare, Трамп отказался рассматривать какие-либо альтернативы: «дебаты» о системе здравоохранения свелись к бинарному выбору между одобрением расплывчатого законопроекта, который никого не удовлетворял, и сохранением статус-кво. Подходы Трампа, отказавшегося предложить «план Б», напоминают подходы немецкого канцлера Ангелы Меркель во время кризиса в еврозоне: она заняла жёсткую линию, которая не допускала никаких альтернатив немецкой позиции.
Кроме того, имелась явная непоколебимая уверенность Трампа в том, что он победит, а закон о замене Obamacare будет принят. Заявление Спайсера – «У нас получится» – оказалось созвучно знаменитой мантре Меркель в защиту её политики приёма сирийских беженцев – Wir schaffen das («Мы справимся»).
Но исключая это сходство в риторике, методы европейских властей очень сильно отличаются от методов администрации Трампа. О многом говорит тот факт, что за весь период продолжительных трудностей Европы после финансового кризиса ей удалось избежать каких-либо радикальных катастроф, не считая референдума о Брексите в Великобритании.
Конфликты в Европе всегда урегулируются с помощью тех или иных компромиссов. Критики часто смеются над внутренними переговорными процессами в ЕС, изображают их как слишком длинные и нудные, но эти процессы совершенно очевидно приносят позитивные результаты. Реформы, которые улучшили координацию в сфере энергетической политики и позволили создать банковский союз, оказались намного более серьёзными, чем могло показаться вначале. Многосторонние подходы в европейском стиле зависят от непрекращающейся настройки существующих механизмов, и это полная противоположность одностороннему подходу в стиле Трампа.
Конституционное правительство основывается на процессе переговоров и адаптации. В центре американской конституции, сложившейся под влиянием опыта основателей Америки, которые имело дело с перенапряжением Британской империи, лежит вера в то, что множество людей, достигая консенсуса, оказываются мудрее одного человека. Трампу придётся рано или поздно понять, что выработка консенсуса по определению является разочаровывающим процессом, а решения, выработанные в ходе политического торга, обычно оказываются не очень простыми и понятными.
Европа, со своей стороны, осознала это ещё в 1950-х годах, когда выяснилось, что для интеграции необходимы договорённости, сохраняющие значительную автономию национальных властей в отдельных важных сферах. У Европы нет неоспоримого лидера, который бы навязывал свои политические предпочтения всем остальным. Но в отличие от Трампа европейские лидеры сегодня могут вполне реалистично заявлять «Мы справимся», потому что они понимают – уступки необходимы и неизбежны.
В 2017 году Европа может выучить ещё два важных урока. Во-первых, выход страны из ЕС не должен превращаться в деструктивный гамбит «игры в труса», если такой выход помогает снизить напряжённость и сохраняет фундамент для будущего торга. А во-вторых, плохо функционирующая администрации Трампа стала моделью того, как не надо управлять страной. И избиратели могут наказать тех, кто пытается ей подражать, как это делает, например, лидер французского Национального фронта Марин Ле Пен.
Харольд Джеймс – профессор истории и международных отношений в Принстонском университете, старший научный сотрудник Центра инноваций в международном управлении.
Copyright: Project Syndicate, 2017.
www.project-syndicate.org
