Волна беженцев: Европа расплачивается за свои забытые преступления

Эпоха модерна была ознаменована не только развитием науки, техники, образования, медицины, интернета и полетами в космос, но и в не меньшей степени колониальными захватами, которые создали основу экономического развития и доминирования Запада.

Новости по теме

Только освоения уроков истории недостаточно, порой требуется работа над ошибками. Поскольку настоящее обусловлено прошлым, то, в случае наличия фундаментальных проблем, искать ошибку следует именно в предшествующем периоде. Говоря о наступающей эпохе, условно названной метамодерном, мы отмечали такой его признак, как движение (маятника) между модерном и постмодерном. Необходимость обращения к прошлому обоснована тем, что уходящая пятивековая эпоха модерна завершается крахом ряда его проектов. Очевидно, причины нынешнего поражения идей демократии, неолиберализма и глобализации кроются в системных ошибках, совершенных в тот период, когда определялись пути и методы цивилизационного развития Запада и его экспансии за пределы Европы.

Ответ на вопрос, почему проект модерна постигла неудача, кроется в социальном портрете и социальных отношениях тех сообществ, которые определяли экономическое и политическое развитие значительной части мира в эпоху модерна.

Доминирующее положение Европы ученые объясняют двумя совпавшими по времени факторами – становление государств и формирование капиталистических отношений. Следует отметить, что и в других частях континента, даже в более ранний период, складывались государства и империи. В некоторых из них созревали капиталистические отношения, признаки которых мы обнаруживаем в Европе XV-ХVI веков. Но именно совпадение этих двух факторов и сопровождающий их конфликт элит, в результате которого дворянство и духовенство лишились прежнего привилегированного положения и ресурсов (земли), подтолкнули к тому, что противоборство перекинулось во внешний мир. Инерция кардинальной перестройки прежней политической системы и борьбы за распределение ресурсов привела к захвату территорий за пределами Европы.

Однако существует и третий фактор – нечто более фундаментальное, характерное для представителей западной цивилизации. Те, кто осуществлял колонизацию, были людьми с определенным менталитетом, присущим оседлому обществу, еще только выходящему из феодальных отношений и, во многих местах, крепостничества. Это обстоятельство объясняет, почему колонизация происходила именно таким образом: захватом, насилием, грабежом, навязыванием своего видения мира, религии, системы управления и т.д.

Неслучайно Ф. Бродель говорит, что «отнюдь не в 1400 г… родилась Европа – чудовищное орудие мировой истории, а по крайней мере двумя-тремя столетиями раньше, если не больше» (Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV-XVIII вв. Т.3: Время мира. – М.,1992. – С.88). Так что было «раньше»? Западная цивилизация долго и мучительно, через бунты, войны, чуму, религиозные войны выходила из феодализма, из замкнутого мира мелких феодов, деревень, многие поколения жителей которых столетиями не покидали границы своих земель. К этому времени Восток и, в частности, кочевники уже в течение долгих веков поддерживали культурные и политические отношения между разными народами, государствами, империями, развивая международную торговлю, дипломатию, осуществляя культурные и технологические обмены на обширной территории континента.

Обычные европейцы, не видевшие и не знавшие мира за пределами своей замкнутой территории, не имевшие многовекового опыта соприкосновения с иными культурами, столкнулись с разными народами, религиями, языками, формами социальных отношений. Тысячи малообразованных колонизаторов шли в мир и вели себя в соответствии со своим менталитетом, усвоенными нормами общественных отношений, когда понятие «свой» распространялось только на жителей своей деревни или земли одного феодала, и лишь гораздо позднее – на жителей всего национального государства. По отношению к чужим деревням/землям/государствам относились как к чужакам, настороженно и враждебно. Следует помнить о двух важных моментах: европейские крестьяне лишь незадолго до или уже в период начавшихся колониальных захватов освободились от крепостной зависимости, а Европа пережила период жестоких религиозных войн в XVI-XVII веках.

Европейцы, начав экспансию, могли привнести на колонизируемые земли только те социальные отношения, которые им были известны и которые основывались подчинении и доминировании, подавлении чужой религии, неприятии всего инакового. Отсюда и результат: покорение, а не установления связей; захват, а не торговля; порабощение людей, а не сотрудничество с ними.

Могла ли колонизация осуществляться другим способом? В деталях и вариантах – да, что и происходило. Но, по своей сути, по фундаментальному исполнению – нет. Потому что методы колонизации соответствовали менталитету колонизаторов и были им обусловлены.

Европейская колонизация разных частей мира происходила в период формирования западноевропейских государств и развития капитализма. За колонизаторами и колонистами, выстраивавшими капиталистическую экономическую систему, шло государство, способствовавшее выкачиванию ресурсов в метрополию. Так происходило без малого пять веков. Европа выстраивала капиталистические отношения в колонизируемых странах, невзирая на то, что в ее собственных государствах капитализм разорял крестьян, заставив их вести жалкое существование в городских трущобах. Так недостатки и противоречия западной цивилизации были распространены по миру.

Россия так же пришла в Степь, привнеся феодально-крепостнические отношения, формируя социальную структуру по своему образу и подобию. Позже большевики выискивали в кочевом обществе классовые противоречия, чтобы на их основе строить классовую борьбу. Степь заражали чужими политическими и социальными «болезнями».

Уже в ходе создания мировой колониальной системы в Европе стали возникать просветительские идеи, представления о правах человека. Принципы прав человека, свобод и равенства (которые у номадов формировались естественно и органично и за века нашли отражение в общественных отношениях, традициях и ценностях) на Западе формулировались поколениями мыслителей. На распространение этих принципов и идей, восприятие их подавляющим числом европейцев ушло порядка двух столетий. То обстоятельство, что в период колониальных захватов новые идеи еще не успели закрепиться в умах и менталитете европейцев, самым непосредственным образом сказалось на последствиях колонизации, обернувшейся миллионами загубленных жизней, порабощенных людей, разграбленными землями и т.д.

В течение ХХ века коллективный Запад демократизировался. Однако система до сих пор дает сбои в виде сохранения экономических отношений между странами по принципу доминирования/подчинения и двойных стандартов, допускающих разные степени прав и свобод для разных стран. Создаются государственные или межгосударственные структуры, посредством которых осуществляется политическое давление и обеспечивается организационная поддержка в продвижении капитала, т.е. экономической экспансии. Изменились инструменты, смягчены идеология и методы воздействия, но принцип «погони первопроходцев за особой прибылью» сохраняется до сих пор. Р. Лахман отмечает: «Мировые системы и другие модели капитализма как глобальной системы служат хорошим подспорьем для выявления тех моментов, когда капиталистов в периферийных странах подвергают сильнейшему давлению, чтобы вынудить их согласиться на инвестиции, торговые отношения и прочие организационные связи из-за рубежа» (Лахман Р. Государства и власть. – М., 2020. – С. 211). Это и привело к наблюдаемому сегодня кризису идей демократии, неолиберализма и глобализации.

Пока Запад, находящийся в поиске выхода из цивилизационного тупика и разрешения глобальных вопросов, не исправит их предпосылок, мир рискует войти в будущее с нынешними проблемами. Это, например, проблема беженцев, являющаяся наследием колониализма и неоколониальной политики. Речь идет не только о беженцах из Афганистана, но и об эмигрантах из Алжира, Сирии, Ливана, Индии, Пакистана и др. стран. Чего опасается Европа и почему вопрос беженцев становится ключевым для нынешних политиков и их избирателей в европейских странах? Они обоснованно опасаются достижения количественного превосходства беженцев, что чревато превращением коренного населения в меньшинство со всеми вытекающими отсюда последствиями: утратой его традиций, трансформацией норм общежития и ценностей, угасанием традиционной религии.

Это отчасти напоминает ситуацию, в которой оказались казахи в ХХ веке. Причины и обстоятельства другие, более жесткие и жестокие, но результат – тот же. Казахстан за неполное столетие пережил несколько волн переселений, насчитывающих миллионы людей (крестьянское стихийное переселение, столыпинское переселение, беженцы 1920-х гг., раскулаченные 1930-х гг., сосланные в КарЛаг и оставшиеся жить в Казахстане, депортированные народы, целинники, заводские рабочие). В итоге, казахи оказались меньшинством на своей земле; их язык, культура, поведенческие нормы, ценности были вытеснены языком и культурой прибывшего большинства.

Перед аналогичной социальной и культурной проблемой стоит нынешняя Западная Европа, и вполне можно понять, почему граждане европейских стран протестует против приема беженцев. Суть проблемы – не столько необходимые для приема беженцев материальные ресурсы, сколько угроза потери своего национального уклада жизни, ценностей, языка и т.д. Принятие беженцев – не решение проблемы. Просто физически невозможно переселить население стран, переживающих гуманитарные катастрофы, вызванные политическими кризисами и войнами.

Решение лежит в иной плоскости. Чтобы завершить долгую эпоху империализма и минимизировать последствия веков колониализма, бывшие метрополии должны сделать все возможное, чтобы жизнь в тех странах, откуда бегут беженцы, стала комфортной для проживания. Почему должны? Во-первых, потому что колонизаторы сломали естественный ход развития колонизируемых стран и направили их историю по чуждому им пути. Во-вторых, свое нынешнее благополучие бывшее метрополии достигли в немалой степени благодаря вывозу из колоний сырья, материальных ценностей, рабов. В определенный исторический период они достигли экономического превосходства, что позволило им сделать заметный рывок в развитии.

Коллективный Запад, взяв всё, что ему требовалось, не может теперь просто закрыться в своих странах, отгородившись от мира заборами. Это не поможет. Неспокойные, неблагополучные регионы – всегда риск для соседей, как близких, так и дальних. США заявляют (при Буше-младшем, Трампе и Байдене): «Мы уходим». Но сделать это не получится до тех пор, пока мир не вернется к миру и согласию. Лишь тогда человечество перевернет еще одну страницу истории и сможет начать новую.

Необходимо восполнить бывшим колониям вред, нанесенный веками или десятилетиями порабощения. Строительство школ, дорог, создание систем образования, медицины, открытие производств и др. придаст импульс развития экономикам этих стран и остановит потоки беженцев. И это – лучший выход, чем выплата социальных пособий и перенаселение Европы и Северной Америки. На тоталитарные, авторитарные, коррумпированные режимы, которые, по сути, проводят политику внутренней колонизации, следует воздействовать санкциями, не позволяя им лишать свои народы благополучия и развития. Вместе с уходящей эпохой должна остаться в прошлом человечества практика явной и скрытой колонизации, подавления народов и хищнического использования отдельных регионов и стран.

Ф. Фукуяма пишет: «…если некоторые тревожные экономические и социальные тенденции сохранятся, могут поставить под угрозу стабильность современных либеральных демократий и развенчать демократическую идеологию в ее нынешнем понимании».

Нет только западный мир осуществляет переоценку прошлого в процессе работы над ошибками и поиска дальнейшего пути развития. Повышенный интерес к истории средневековья и эпохе модерна, наблюдаемый в Казахстане, других странах Центральной Азии и Восточной Европы, обусловлен стремлением найти сбои в своем цивилизационном развитии, минимизировать последствия колонизации и определить собственный путь.

(Продолжение следует)