История России: версия Путина

Россия застряла в битве между официальной историей (историей государства) и контр-историей (историей гражданского общества и воспоминаниями людей). В год столетия Октябрьской революции конфликт переместится в центр общественной жизни.

Президент Владимир Путин – воплощение ностальгии, не столько по Советскому Времени, сколько по тому периоду сакрализации государства, которая позволила правительству использовать на современном языке “фейковые новости” для продвижения своих собственных целей. В действительности, Октябрьскую революцию вспоминают без малейшей амбивалентности и трепета. Само слово «революция» претит современным российским элитам, имея тенденцию к тому, чтобы ему предшествовали эпитеты “оранжевая” или “цветная” и является настоящим кошмаром для Путинского режима. В то же время революция была важным моментом в Российской истории, и тем самым источником национальной идентичности.

Для Коммунистической партии годовщина является хорошей возможностью выступить в роли преемника великой и прочной антикапиталистической традиции, пусть даже и объединяющей марксистско-ленинские учения с учениями Русской Православной Церкви. Но Коммунистическая партия уже давно не у власти, а тем, кто пришел на ее смену, гораздо сложнее сформулировать последовательный подход к ее столетию.

Вместо того, чтобы заняться столь необходимым примирением противников – красных и белых – режим, вероятно, повернет историю в своих интересах. Этот поворот, скорее всего, будет имперским.

Учитывая историческое значение революции, Кремль не может оставить эту дату незамеченной. Но вместо того, чтобы заняться столь необходимым примирением противников – красных и белых – режим, вероятно, повернет историю в своих интересах. Этот поворот, скорее всего, будет имперским.

Согласно имперским нарративам, Владимир Ленин был злым гением, который разрушил Российскую Империю в тот момент, когда она процветала и была преисполнена духовностью. Затем Иосиф Сталин восстановил империю, формально на основе марксизма-ленинизма, но на самом деле на основе традиционных русских консервативных ценностей.

Послесталинская “оттепель” Никиты Хрущева, когда были смягчены репрессии и цензура, подорвала фундаментальные имперские ценности, беспечно передав Крым Украине. Но с конца 1964 года, после свержения Хрущева, все стало лучше, и русские жили спокойно и счастливо. Падение Советского Союза, которое было равнозначно очередному разрушению империи, стало огромной геополитической катастрофой в истории России.

Все аллюзии Путинского режима на сталинскую эпоху должны укрепить образ Путина, как современного доброжелательного диктатора, способного восстановить глобальное влияние России и принести ей процветание.

В этой интерпретации ледниковые периоды в истории России – периоды, когда хладнокровные лидеры правили железной рукой – для страны были хорошими. Оттепель – периоды демократизации и модернизации – были плохими, характеризовались срывами и насилием. Все аллюзии Путинского режима на сталинскую эпоху должны укрепить образ Путина, как современного доброжелательного диктатора, способного восстановить глобальное влияние России и принести ей процветание.

Этот дискурс побудил некоторые местные власти построить памятники Сталину и Ивану Грозному, а федеральные власти торжественно воздвигли памятник Владимиру Великому, который принес Православие в Киевскую Русь. Так совпало, что у него даже одно и тоже имя с сегодняшним президентом.

В некотором смысле история более могущественна, чем политика. Пропаганда фокусируется на военных победах Российской “тысячелетней истории” (авторское право: Владимир Путин), с целью укрепить имидж России как крепости, осажденной враждебным Западом. Вторая мировая война, из которой возникли 70 лет либеральной демократии в Западной Европе, используется в России для узаконивания нынешнего автократического режима.

Прославление прошлого может даже компенсировать политические последствия низких экономических показателей.

Прославление прошлого может даже компенсировать политические последствия низких экономических показателей. Если посмотреть, каким образом репутация Путина выиграла от аннексии Крыма, то это был шаг, который он обосновал с исторической точки зрения, несмотря на его разрушительные последствия для российской экономики. Так как это негативное влияние было в основном из-за западных санкций, оно идеально вписалось в руководство имперской нарративы Путина.

Это история свободы, охватывающая рассказы и воспоминания простых людей, диссидентов и независимых мыслителей.

Но, помимо биографии государства – истории о войнах, канонадах, военачальниках, государственных деятелях, административной иерархии и империи, составляющих официальную историю России, – есть и другая история. Это история свободы, охватывающая рассказы и воспоминания простых людей, диссидентов и независимых мыслителей.

В своей борьбе с этой контр-историей режим пытается национализировать личные истории и биографии. Когда Путин присоединился к рядам неформального марша “Бессмертный полк” (Immortal Regiment), в котором граждане чтят память близких, погибших во Второй мировой войне, он превратил его в инициативу Кремля.

Но подобные усилия не могут скрыть столкновение между этими двумя историями, которое, возможно, наиболее четко отражает грань между консерваторами и либералами в осуждении Сталинских репрессий. Это также проявляется в дискуссиях о Второй мировой войне – или о “Великой Отечественной войне”, как ее называют россияне, – и о бурных 1990-х годах. В этом смысле, несмотря на ее символизм, годовщину Октябрьской революции можно рассматривать как второстепенное событие.

Россия, которая всегда была великой при могущественных национальных лидерах, сейчас возвращается к величию благодаря власти, которую Путин сам консолидировал.

Тем не менее, столетие Революции предоставит Путину возможность укрепить свой предпочтительный нарратив: Россия, которая всегда была великой при могущественных национальных лидерах, сейчас возвращается к величию благодаря власти, которую Путин сам консолидировал. Это история по-русски: прошлое, приспособленное к нынешним целям.